– Кам!
Может быть, помог крик. Может быть, невероятные инстинкты Камиллы. Она успела уклониться, и шип, который должен был пробить ей позвоночник, вошел в плечо. Глаза ее расширились от боли, а нож выпал из ободранной руки. Цитера воспользовалась шансом и толкнула Камиллу в грудь. Рыцарь рухнула на землю спиной вперед, и острая кость глубже вошла в тело.
Цитера подняла рапиру. Гидеон в панике пыталась пробраться через заросли желтых костей, но при попытке перенести вес на больную ногу она чуть не упала. Камилла освободилась от костяного шипа, но другое щупальце обхватило ее бедра, удерживая ее на полу. Ликтор стояла над ней, и рапира ее сверкала зеленым.
– Меня нельзя ранить, – безнадежно сказала Цитера, – ничто не может причинить мне вреда, рыцарь.
Блеснула рапира. Гидеон рванулась сквозь строй костей, который ее адептка могла убрать движением пальца. Когда ликтор размахнулась, чтобы ударить Камиллу в сердце, четыре дюйма окровавленной стали вышли у нее из живота.
Камилла посмотрела на это, будто не понимая, почему мир вокруг не почернел. Красное пятно расплывалось на тонкой простыне. Лицо ликтора не изменилось, но голову она чуть повернула. Светловолосая голова почти легла на плечо, будто пытаясь увидеть, куда вошел клинок. Бесцветные кудри сбегали на ключицу водопадом. Человек у нее за спиной улыбался.
– Немного преждевременная речь, – заметила Ианта.
– Ах, – сказала Цитера, – боже мой! Ликтор-младенчик.
Тварь задергалась сильнее в выстроенной Харрохак ловушке. Гидеон слышала, как она тянется, пытаясь разглядеть, что же причинило боль хозяйке. Как будто огромный паук зашевелился в паутине. Кости удерживали конструкт на месте, но определенная свобода действий у него оставалась. Тварь подняла щупальце, чтобы сравнять шансы.
Ианта провела свободной рукой по бедру Цитеры, собирая струйку крови. Стряхнула руку через плечо, и капли повисли в воздухе, шипя. Они соединились, как ртуть, растянулись, расплющились и стали прозрачной розовой мерцающей пленкой. Ианта сощурила акварельные глаза и указала рукой наверх.
Пленка застыла, став широким водянистым диском, отделила двух ликторов от твари. Шипастое жало устремилось к голове Ианты, ударилось о кровавый диск и рассыпалось.
Гидеон ползла в угол комнаты, как можно дальше от твари. Она не горела желанием подходить к обнимающимся ликторам, но, грамотно разыграв карты, она еще смогла бы вытащить отсюда Харрохак и Камиллу.
Еще одно щупальце ударилось в кровавый диск и растаяло, потом еще одно. Гидеон невольно обернулась посмотреть: тварь застыла, нацелив десяток или два щупалец прямо в спину Ианте, как копья. Гидеон вспомнила Исаака Теттареса, пронзенного пятьюдесятью шипами за раз.
Пока Гидеон отползала, кровавый диск расплывался все сильнее, превращаясь в эгиду или в щит. Тварь рвалась со своего места, собрав все свои щупальца и плети, которых хватило бы, чтобы превратить Ианту в пригоршню фарша. И каждое из них превращалось в облачко вонючего пара, а культи недоуменно повисали. Тварь дергалась, и кости начинали выпадать из нее тут и там, смешиваясь с мусором у обездвиженных ног. В атриуме вдруг стало намного больше места: израненная и пригвожденная к месту тварь начала съеживаться, втягивать оставшиеся конечности, как будто стремясь оказаться подальше от Ианты.
Гидеон прокралась мимо как раз вовремя, чтобы увидеть улыбку Цитеры.
– Мне всегда хотелось иметь маленькую сестричку.
Она отошла, и рапира Ианты вышла из ее тела с гадким хлюпающим звуком. Камилла все еще дергалась на земле, пытаясь избавиться от шипа в плече, и Цитера наступила ей на ключицу, словно на краешек ковра. Отойдя на пару шагов, она развернулась и плавно приняла красивую стойку. Рукой она все еще касалась раны на животе, явно удивленная тем, что у нее может идти кровь. Гидеон хотелось, чтобы Цитера выглядела менее заинтересованной и более умирающей, но нельзя же получить все и сразу.
Другая, новенькая ликтор подняла рапиру Набериуса и пинком отшвырнула с дороги кость.
– Эту хрень с сестрами я уже проходила, – сообщила Ианта, подходя сбоку, – у меня плохо получается.
– Я столькому могу тебя научить, – сказала Цитера.
Обе бросились вперед. Когда-то давно Гидеон с удовольствием бы посмотрела, как великолепный позер из Третьего дома сражается с древним и непогрешимым воином Седьмого, но сейчас она присела рядом с Камиллой и пыталась понять, не собирается ли ее коленная чашечка с ней расстаться. Потерявшую сознание Харрохак Гидеон оттащила за колонну и положила на кучу костей помягче вместе со своим мечом. Ей очень хотелось, чтобы некромантка очнулась. Теперь она одной рукой схватила Камиллу за плечо, второй взялась за скользкий костяной шип, сказала:
– Извините, – и дернула. Камилла заорала. Гидеон выкинула окровавленный шип, взяла Камиллу под мышки и потянула. Камилла прикусила язык с такой силой, что у нее кровь потекла изо рта, но Гидеон безжалостно тянула ее прочь от драки, в укрытие рядом с Харрохак.
Гидеон оглядела ее, пытаясь понять, не торчат ли внутренности или что-то вроде того, но Камилла схватила ее за рукав. Гидеон посмотрела на ее мрачное упрямое лицо.
– Он что-нибудь сказал? – спросила Камилла.
Гидеон махнула рукой:
– Он просил передать, что тебя любит.
– Что? Нет, этого он не говорил.
– Ладно, не говорил, прости. Он сказал, что ты знаешь, что делать.
– Знаю, – с мрачным удовлетворением сказала Камилла и улеглась среди костей. Гидеон посмотрела на поле боя. Это совсем не походило на поединок Ианты и Сайласа. Тогда Ианта вытирала Сайласом пол, попутно подчиняя душу Набериуса. Искусство двух ликторов было недоступно смертным. Они двигались со скоростью, почти незаметной глазом, и каждый удар поднимал волну пепла, дыма и обгорелой костяной крошки.
Просторный атриум дома Ханаанского строили на совесть, но на такое явно не рассчитывали. Пол трескался и прогибался там, где бесновалась тварь, ее щупальца пробивались сквозь половицы, закапывались в гнилое дерево и кости. Ианта с Цитерой сражались, и атриум рушился там, где они проходили. Древние балки и столбы не выдерживали, падали с громким треском и стуком, грязная вода из фонтана растеклась по полу и заливалась в трещины… трещины. Черт. Пол проваливался. Все вокруг разваливалось.
Теперь Гидеон отделяли от дверей огромные провалы. Ианта, яростно жующая прядь светлых волос, подняла руку, и фонтан темной крови вырвался из пола, поднял Цитеру на двадцать футов и сбросил вниз. Она неуклюже рухнула на пол и попыталась встать. Ианта подошла ближе, руки ее сияли и переливались резким белым светом. Правой рукой она ударила Цитеру.
Этот удар трижды бы развернул на месте огромное неповоротливое тело маршала Крукса, упрятанное в броню, и оставил бы его лежать на полу и наблюдать за порхающими птичками-скелетами. Он почти размазал Цитеру по стене.
Стена и без того хреново себя чувствовала, а от этого последнего удара окончательно сдалась и обвалилась с жутким треском и грохотом. Камни, кирпичи и брызги стекла полетели на террасу. Внутрь хлынул дневной свет, воздух наполнился запахом разогретого бетона и плесневелого дерева. Дырявый пол заскрипел, явно угрожая тоже обрушиться. Камилла, у которой были стальные нервы и болевой порог кирпича, попыталась встать. Гидеон ухватила ее под правую руку, прежде чем рыцарь успела ей возразить, нашла легкую, как птичка, некромантку, и они потащились наружу со всей доступной им скоростью. Больше идти было просто некуда.
