– Ущербный ликтор, – сказала Цитера таким тоном, будто советовала Гидеон и Камилле верный способ удаления пятен, – все равно остается идеальным источником энергии. Вечной батарейкой.
Она встала и утерла рот ладонью. И пошла к Гидеон: спокойная, беззлобная, почти насмешливая. Это было даже страшнее, чем если бы она дико смеялась, а глаза ее горели ненавистью. Гидеон встала перед Камиллой и бесчувственным телом некромантки и подняла меч. Это маленькое пространство террасы еще не засыпало костями и не взорвало во время битвы двух бессмертных волшебниц. Мертвые деревья темнели над головой. Гидеон стояла за железным заборчиком, который когда-то прикрывал какую-то живую изгородь. Как будто его кривые гнутые шипы годились для чего-нибудь, кроме как кинуться на них в качестве последней гадости врагу. Камилла жалась в углу. Она уже встала – возможно, это была ее последняя гадость, – но раненая рука висела плетью. Она потеряла очень много крови, и лицо ее стало бледно-оливковым.
– Девятая, – нетерпеливо сказала Шестая, – вали отсюда. Забирай некромантку и беги.
– Иди на фиг. Время второго раунда. – Потом Гидеон задумалась: – Или третьего? Я что-то сбилась со счета.
Цитера из Первого дома стирала кровавые пятна с импровизированного платья. Кровь втягивалась в ее пальцы, повинуясь прикосновениям. Она танцующей походкой шла к их части двора и улыбалась Гидеон улыбкой Дульсинеи: глаза ее сверкали, на щеках виднелись ямочки. Как будто они обе знали что-то чудесное и недоступное другим.
– Вот это двуручник, – восхитилась она.
– Хочешь поближе посмотреть?
Ликтор лениво завела свободную руку за спину. Она встала в стойку, перенеся вес на заднюю ногу. Рапира в ее руках сияла зеленоватым светом, как речная вода или жемчуг.
– Ты знаешь, что не сможешь это сделать, Гидеон из Девятого дома. Ты очень храбрая. Почти как другая Гидеон, которую я когда-то знала. Но у тебя глаза красивее.
– Я, может, и из Девятого дома, но если ты не прекратишь говорить всякую загадочную хрень, то мы проверим, как ты регенерируешь, если тебя разрубить на восемнадцать кусков.
– Проси пощады, – предложила Цитера, по-прежнему нежно улыбаясь, – пожалуйста. Ты не представляешь, что значишь для меня. Ты не должна умирать сейчас, Гидеон. А если ты попросишь оставить тебя в живых, то ты, может, и вовсе никогда не умрешь. Я щадила тебя раньше.
Что-то жарко затлело в грудной клетке.
– Жанмари Шатур не просила пощады. Магнус не просил пощады. Или Исаак. Или Абигейл. И уверяю тебя, Паламед никогда даже не задумывался об этом.
– Конечно нет. Он был слишком занят. Взрывался.
Гидеон из Девятого дома бросилась вперед. Цитера ударила ее прямо в сердце, без прелюдий, но это Гидеон училась обращаться с двуручным мечом, еще когда даже поднять его не могла. Это Гидеон прожила всю жизнь, глядя на мир со стороны рукояти. Никаких больше игр, подначек, уворотов и уходов. Только она, ее клинок и вся сила и скорость, которые сумела вложить в нее Агламена.
Она встретила плавный выпад Цитеры ударом снизу вверх, из-за которого клинок ликтора устремился в небеса. Он должен был вылететь из руки. Она забыла о боли в колене, она снова Гидеон Нав, которая никогда не покидала Дрербура, которая дралась так, словно это был ее единственный шанс покинуть планету. Ликтор подходила и отступала, била короткими квартами, пытаясь просунуть рапиру под меч Гидеон. Гидеон выбила эту хрень у нее из руки, и рапира заскрежетала по камням. Цитера изящно отступила, Гидеон пробила ее защиту и обрушила на нее чудовищный удар. Он должен был развалить ликтора от плеча до пояса. Гидеон мечтала об этом. Но край меча задел ключицу Цитеры – и отскочил от нее, как от стальной. На коже осталась еле заметная розовая царапинка, а потом и она исчезла. Двуручник тоже не справился. Что-то внутри Гидеон оборвалось и обвисло.
Цитера подходила, чтобы убить. Ее клинок мелькал, как змея, как кнут, и Гидеон на полсекунды опоздала отступить. Она обошлась без пробитого легкого, неуклюже заблокировав рапиру плоской стороной меча. Ликтор била с нечеловеческой силой, и меч при ударе вздрогнул, и предплечья Гидеон задрожали от натуги. Непреклонная Цитера дотянулась до ее застывшей руки, и кончик рапиры вошел глубоко в мягкую плоть над бицепсом, наткнулся на кость, пробил ее. Гидеон отступила, поднимая меч в защитную позицию, пытаясь выдержать дистанцию. Меч опускался вниз, несмотря на все ее усилия и решимость. Она попыталась вспомнить старую жестокую уловку, с помощью которой Агламена так часто укладывала ее на маты. Подпустила Цитеру поближе, отступила в сторону от ее финта, увидела маленькую щель в защите, развернулась и ударила изо всех сил, целясь прямо в сердце. Цитера подняла свободную руку и перехватила меч, прежде чем он пробил грудину. Удар был так силен, что ей пришлось отступить, но ее хрупкая ручка удержала широкий клинок с такой же легкостью, с какой подлый тройной клинок Набериуса удержал рапиру. Тысячу лет назад, в тренажерном зале. Гидеон надавила. Ноги ее скользили, колено разрывалось от боли. Из руки брызнула кровь. Цитера вздохнула.
– Ты была великолепна, – сказала ликтор, – не такая, как все.
Она рукой отвела в сторону клинок Гидеон и шагнула вперед.
– Отойди от нее, сука, – сказала Харрохак Нонагесимус у нее за спиной.
Цитера оглянулась. Затянутая в черное фигурка брела вперед, спотыкаясь на каждом шагу, покинув укрытие под стеной. Ее поддерживали скелеты – настолько большие, что они ни за что бы не влезли в гадкий мясной чехол из живого человека. Ростом по восемь футов, с локтевыми костями, больше похожими на древесные стволы, да еще и утыканными шипами.
– И почему Девятый дом ни на что не способен, кроме скелетов? – презрительно сказала Цитера.
Одна из чудовищных тварей бросилась на Цитеру, как будто закрывала гранату своим телом. Вторая последовала за ней. Цитера пренебрежительно отбила огромную руку одного скелета в сторону, расколола другую рапирой. Шипы, почти рассыпавшись, дрогнули и вернулись на прежнее место. Харроу не поскупилась на вечные кости. Если она продолжит в таком духе, то сама станет вечным трупом.
Гидеон откатилась в сторону, схватила меч и поползла. За пробитой рукой оставался скользкий красный след, будто слизь за улиткой. Только годы тренировок под руководством Агламены дали ей мужества доползти до адептки и встать, ослепнув от крови и положив меч на здоровое плечо. Еще два мертвых гиганта уже сливались вместе. Гидеон мрачно подумала, что Харроу не может тратить столько сил. У нее их просто нет.
– Ты быстро учишься, – сказала ликтор с искренним восторгом, – но, боюсь, тебе осталось выучить еще слишком много.
Цитера протянула руку в сторону огромной рваной дыры в стене башни и поманила кого-то пальцем. Изнутри раздался крик, а потом дикий треск, рев и грохот. Когда огромная многоножка вырвалась из дыры, ног у нее осталось куда меньше, чем раньше. Она выбралась из ловушки Харроу, потеряв свою изрядную часть. Это была жалкая тень прежней твари. Правда, по сравнению с чем угодно нормальным, это все равно была жуткая мешанина щупалец и лап, удлиняющихся, утолщающихся, растущих прямо на глазах. От конструкта осталась половина, но он по-прежнему мог регенерировать. Огромное бесстрастное лицо отливало белым блеском в вечернем свете – тело теперь казалось слишком маленьким для такой башки. Пока оно вылезало из дыры, осколки стекла сбегали с боков, как капли воды. Тварь вытащила свое изломанное тело, похожее на клубок белых корней, на террасу, закачалась на двух ногах, как искалеченный паук.
