Будто забыв о своих босых ногах и мокрой одежде, Корона подошла к гадкой девице.
– Спрячьте клинок, госпожа Шатур, – мягко сказала она, – все в порядке.
Благодаря Короне рапира опустилась и даже скрылась в ножнах, хотя руку с рукояти Жанмари так и не убрала.
– Что случилось? Что вы нашли?
– Тело, – мрачно ответил Четвертый.
Все сгрудились в кучку. Куском старой плитки Жанмари толкнула дымящуюся решетку, чтобы можно было заглянуть внутрь. В неглубокой шахте угли все еще светились тускло-красным под кучей золы.
Рыцарь Второго дома вытащила откуда-то железную кочергу и пошуровала в куче. Зола была мягкая, мелкая, она легко рассыпалась тонким белым порошком, и красноватые угли развалились от удара. Последовала выжидательная пауза. Жанмари потыкала кочергой в дальние углы, а потом вытащила ее.
– Это просто зола, – сказала лейтенант Диас.
– Там сожгли тело, – ответила Жанмари.
Колум из Восьмого дома вооружился каким-то старым прутом и подгреб к себе кучку золы. Сунул руку прямо в нее – то ли он не обращал никакого внимания на физическую боль, то ли отлично умел делать невозмутимое лицо.
Он продемонстрировал всем свою добычу: что бы там ни сгорело, оно сгорело в нежный серовато-белый пепел, оставлявший жирные следы на пожелтевших ладонях Восьмого. Юный некромант равнодушно сказал:
– Уж что-что, а отличить свежие человеческие останки я могу. А ты, принцесса?
Корона помолчала. Вмешалась Вторая:
– А если они просто жгли кости? Один из слуг мог развалиться.
– Кто мог бы… просто спросить, – промямлил Колум из Восьмого дома. Разумность предложения удивила Гидеон, но Исаак не услышал.
– Это жир и плоть, а не сухие кости.
– Они не… Пятые ведь…
– Магнус и Абигейл все еще находятся там, где им следует, – злобно ответила Жанмари, – в мертвецкой. Кого-то убили и сожгли вместе с мусором.
На лице ее подсыхали длинные царапины. Она выглядела еще растрепаннее своего дружка, если такое в принципе было возможно, и сейчас казалась совсем дикой. Волосы стояли над головой темным нимбом, запачканным кровью и чем-то еще гадким, а глаза слезились от едкого дыма. Надежным свидетелем ее никто бы не назвал. Особенно Набериус.
Он скрестил руки на груди, чуть поежился от утреннего холодка и процедил:
– Что еще за сказки, куколка? Вы с ума сошли оба.
– Заткнись…
– Я тебе не куколка, мудак!
– Принцесса, скажи ему, что эти останки…
– Бабс, захлопни пасть и причешись, – велела Корона, – и нечего тут обесценивать.
Как обычно, он принял уязвленный вид и поправил полотенце на мокрых волосах.
– Кто обесценивает, я обесцениваю? Я просто говорю, что это бессмысленно. Не надо тут кричать и злиться, Четвертые. Если кто-то пропал, мы сможем предположить, что этот кто-то лег вздремнуть в печи для мусора.
– Ты ведешь себя удивительно равнодушно, – заметила рыцарь Второго дома.
– Надеюсь, что ты тоже попадешь в печь, – сказала Жанмари, – что то, что убило Магнуса и Абигейл, и того, кого мы сейчас нашли, придет и за тобой. Посмотрела бы я тогда на твою рожу. Как ты будешь выглядеть, когда мы тебя найдем, принц Набериус?
Гидеон встала между ними, пока Набериус не обрушился на заплаканную, перепачканную золой девчонку. Заглянула в печь. Рыцарь Восьмого дома все еще в ней копался, но Гидеон показалось, что искать там было нечего. Что бы в печи ни сгорело, оно превратилось в жирные вонючие крошки. Частички пепла кружились в воздухе, как конфетти, и оседали на лицах.
– Нужен мастер костей, – сказал Колум и бросил свой прут. – Я назад.
Набериус, услышав это, отвлекся от Жанмари. На этот раз он стал повеселее и позлее.
– Готовишься к дуэли с Седьмым? Мы с принцессой поставим на тебя, разумеется.
– Да, – буркнул Колум без всякого энтузиазма.
– Я с тобой. Интересно посмотреть на того рыцаря: он совсем не похож на противника. Я сам ни разу не сходился с ним в поединке…
Рыцари Третьего и Восьмого домов ушли. Восьмой выглядел так, будто мечтал оглохнуть. Вторая тоже ушла: тихо, предварительно вытерев руки алым шейным платком. Остались только дети, Гидеон и Корона. Коронабет смотрела на дымящийся пепел, купальник и шорты чуть трепетали на ветру. Из копны влажных волос выбивались тонкие золотые прядки, которые уже успели подсохнуть. Она казалась встревоженной, из-за чего Гидеон загрустила. А еще Корона оставалась совершенно мокрой, из-за чего Гидеон захотелось прилечь.
– Я все время что-то вижу, – упавшим голосом сказал некромант. Все повернулись к нему. – Уголками глаз… по ночам… я просыпаюсь и слышу шаги… или чувствую, что кто-то стоит под дверью.
Он осекся. Жанмари обняла его за плечи и прижалась к нему грязным потным лбом. Оба обреченно вздохнули. Это взаимное утешение было очень личным и болезненным, такое чувство могло возникнуть только между некромантом и рыцарем, и Гидеон вдруг смутилась. В первый раз они показались ей почти взрослыми. Они выглядели измученными до полусмерти, потускневшими и посеревшими, утратившими свою возмутительную юность и силу. Рыцарь Четвертого дома посмотрела на Гидеон и Корону снизу вверх.
– Я позвала вас, потому что Магнусу вы обе нравились, – сказала она, – так что вот вам предупреждение. Не говорите, что я вам не сказала.
И на этом она увела Исаака. Он был как загнанное животное, а она как динамит. Она закрыла за собой перекошенную дверь. Гидеон осталась наедине с Коронабет. Принцесса задвинула огромную решетку и заперла ее на засов. Обе молча оценили размер решетки: человек бы туда пролез, прямиком в ревущее пламя. Над головой сгустились облака, и яркий свет немного попритух. Облака были пухлые и темные. Гидеон уже знала, что это обещало скорый дождь. Она чувствовала его вкус в воздухе. Он смывал с языка гарь. Когда разразится гроза, она будет страшной.
– Это не показуха Четвертого дома, – сказала Корона, – они не настолько дерзкие. Кажется, у нас проблемы… большие проблемы.
Поскольку немного потемнело, Гидеон сняла очки. Кивнула. Капюшон упал с головы, складками лег на плечах. Некромантка Третьего дома задумчиво посмотрела на нее, и тоска на лице сменилась ослепительной улыбкой, даже морщинки побежали из уголков фиалковых глаз.
– Гидеон из Девятого дома, – воскликнула она уже без всякой печали, – а ты красотка!
* * *
Гроза разразилась позже. Дождь колотил по окнам, как картечь, и скелеты сновали по коридорам с ведрами, подставляя их под струи и подтирая лужи. Очевидно, в доме Ханаанском настолько к этому привыкли, что реакция стала уже автоматической. Гидеон успела познакомиться с дождем, и сначала он ее жутко раздражал. Постоянный стук капель бесил ее всю ночь. Она вообще не представляла, как люди всю жизнь живут на планетах с атмосферой. Теперь же она почти не обращала на него внимания.
