– Мы приехали! – радостно воскликнул он, широко зевая. – О, моя королева, – он развёл руки, глядя на меня, – ты стала прекрасна, как ясное солнце, теперь я тебя не отдам никому, но жаль, у меня за душой нет червонца, и я тебя возвращаю ему!
– Кому? – удивилась я.
– А не знаю кому, это я так разогреваюсь. Прощаться плохая примета, – махнул он рукой и молча скрылся за пологом шатра.
– Не понял?! – у гнома отвисла челюсть. – Нет, ты представь себе, я его вёз от самой приграничной деревни, а тебе никакой благодарности! Его то укачивало, то ему спать нужно, то есть!
– А почему ты его на Драконовой реке не оставил? – заинтересовалась я.
Гнома перекосило, он надолго замолчал и задумался, похоже, в продолжение всего пути мысль избавиться от поэта и пришпорить коня даже не приходила ему в голову.
Мы двинулись по направлению к постоялому двору.
– А где Ваня? – перевёл гном разговор.
Меня бросило в жар, я замялась, а потом все же ответила:
– Он болеет, – туманно поведала я.
– Простудился?
– Нет, ногу сломал, – я перевела дыхание. Ну, вот я сказала это!
Гном выпучил глаза:
– Довела-таки парня! – хохотнул он. – Несчастный, наверное, оступился, когда за тобой с топором по двору носился?
– Нет, – сдавлено буркнула я, – с дерева упал.
– Он там привязывал верёвку, чтобы тебя повесить? – изумился гном.
– Нет, за цветами полез! Пан, я тебя умоляю, он тебе сам все расскажет! – взмолилась я с выражением раскаянья и муки на лице.
Убранный постоялый двор радовал глаз своей чистотой, дорожка в сад была посыпана свежим песочком, Тризор снова сидел на цепи, уже потолще. Завидев гостей, пёс зашёлся хриплым лаем, пытаясь наброситься на нас, Пан с опаской покосился в его сторону.
Когда Гарий в элитном эльфийском жеребце распознал скакуна из властительской конюшни, то ему подурнело, наверное, сильнее чем, когда он с утра обнаружил разгромленный под расчёт огород. Он посчитал коня едва ли не небожителем, имеющим неземные корни, и с трясущимися руками начал насыпать в кормушку вместо обычного овса отборную, свежую морковь, скорее ту немногую, что удалось спасти после нашего с Ваней нашествия на грядки, воду Гарий исправно подсластил и едва не напоил коня из ложки. Жеребец, не привыкший к такой диете, заработал несварение, и его поспешно возвратили обратно Властителю с горячей благодарностью от всего маленького постоялого двора и корзинкой груш с поломанной Магдалены.
Ваня лежал в своей комнате, превращённой на время в больничную палату, бледный и осунувшийся со свеженьким фиолетовым синячком под глазом. Нога сиротливо поднята на чугунную дужку кровати, в комнате пахло мятой и тем особенным резким запахом, сопутствующим лежачим больным. Шторы прикрыты, чтобы развесёлый солнечный свет не мешал адепту отдыхать после бессонной ночи. Петушков с мукой в глазах посмотрел в нашу сторону, увидев Пантелея, вошедшего за мной, он, кажется, обрадовался, попытался приподняться, но бессильно упал обратно на поднятые подушки. Гном таким видом приятеля и собутыльника был удручён:
– Ванятка, – просипел он, – выздоровеешь, эта ведьма от нас далеко не уйдёт! Твоя мечта выполниться – мы её порешим!
– Она живучая, – плаксиво пожаловался Иван, – и привык я к ней, скучно без неё будет.
– Да, ладно, ребят, – всхлипнула я от умиления, – скоро приедет Совет, там будет отличный лекарь Сергий Пострелов. Он тебя, Ванечка, на ноги в два счета поставит!
Гному постоялый двор понравился необычайно, особенно веранда с большим круглым столом, мягкими стульями с высокими спинками, широким лежаком и стеной из дикого винограда. Он чавкал и причмокивал, поглощая суп, и закрывал глаза от удовольствия каждый раз, прежде чем отправить ложку в рот.
– Пан, слушай, я хочу тебе кое-что показать, – мне не терпелось похвастаться припрятанным под кроватью волшебным мечом.
– Да? – без особого энтузиазма поднял тот взгляд.
– Мы нашли Фурбулентус! – торжественно прошептала я, перегнувшись через стол и приблизившись к нему.
Гном застыл, на его подвижном лице с бешеной скоростью менялись гримасы от изумления до откровенного недоверия.
– Повтори, – он сглотнул, – я, кажется, не расслышал.
– Пойдём, посмотришь, – я поднялась из-за стола и кивнула на дверь.
Когда нас поселили сюда, на постоялый двор, я спрятала меч под кроватью, посчитав, что там самое надёжное место. Если новость о его находке, так взбудоражила Дом Властителей, то, представляя, как на это отреагируют простые обыватели, я решила убрать его подальше с глаз фатийских. Теперь он лежал между старыми пыльными коробками, завёрнутый в тряпицу, и дожидался своего звёздного часа.
– Глянь, – я развернула тряпку. Свет, падающий из окна, попал на крупный синий камень и разбился на тысячи ярких блестящих лучиков, заиграл голубой мозаикой на стенах, обклеенных светлыми обоями, нарисовал замысловатый узор на зачарованном лице гнома.
– Это он, – тихо прошептал он, поднимая дрожащую руку, проводя ею в воздухе над клинком, – меч раздора. Значит, все правда!
– Что, правда? – насторожилась я, моментально заворачивая Фурбулентус старой тканью.
Пантелей внимательно посмотрел в моё хмурое лицо:
– Я так, мысли вслух.
Ответом я не удовлетворилась, но молча кивнула. Вокруг меня в воздухе плавают какие-то страшные тайны, что-то важное, что изменит, возможно, всю мою жизнь! Об этом, похоже, все знают, но тщательно скрывают от меня. Вот теперь и гном. Что он имел в виду? Что, правда? Бабочка?
Я порывисто опустилась на колени и спрятала меч обратно под кровать.
* * *
Ваня ужасно мучился и страдал, нога у него болела целыми сутками, кроме того, сожжённая кожа под гипсом чесалась, он осторожно водил костылём по гипсу, надеясь прекратить изматывающий зуд. От всех этих обстоятельств характер у него окончательно испортился, а настроение менялось от плохого до откровенно ужасного. Весь световой день он возлежал, откинувшись на груду пуховых подушек, на лежаке на веранде, дышал свежим воздухом и стонал, закатывал глаза, бормотал себе под нос, капризничал и обвинял весь мир в своих несчастьях.
– Когда же он приедет? – бубнил он чуть слышно.
– Кто? – я перевела взгляд с раскрытой книги «Приключений» на скорченное Ванино лицо.
– Твой Сергий, когда приедет? – заорал он и яростно махнул костылём, я даже пригнулась на всякий случай, не кинул бы его в меня.
– Может, сегодня и приедут, – пробормотал гном, откусывая огромный кусок от хлеба с маслом.
– А ты откуда знаешь? – усомнилась я.
