На заднем дворе установили самодельную мишень, мне всучили в руки огромный пудов в двадцать лук, взятый на время у местного сторожа, в молодости занимавшегося охотой. Я с трудом удерживала его в руках и шаталась от его веса из стороны в сторону.
– Ребят, – заканючила я, – может, поменьше найдёте? Он же, изверг, больше меня!
– Настоящие мужики не ноют! – ударил меня Ваня по плечу, а у меня подогнулись колени, и я едва не рухнула в траву.
Ваня покачал головой, бросил страдальческий взгляд на Сергия, прислонившегося к забору и наблюдающего за сим безобразием с пакостной улыбочкой.
– Смотри! – Ваня забрал у меня лук, легко натянул тетиву и плавно выпустил стрелу, попав ровно в десятку. – Понятно?
Я неуверенно кивнула, после тяжести лука у меня мелко тряслись руки, и все ещё подгибались колени. Лук перекочевал обратно ко мне, я проделала те же самые манипуляции, но стрела даже не думала лететь, а упала мне под ноги. Парни закатили глаза.
– Чего рожи корчите? – взвилась я. – Говорю же, что не умею стрелять! А, может, дротики покидаем? – я надеждой посмотрела в Ванино бледное лицо.
Но Петушков был непреклонен, через три часа тренировки, стрела, описав зигзагообразную дугу, воткнулась в забор в сажени от мишени.
– Вехрова, – облегчённо вздохнули приятели, – стреляй хотя бы так!
От нагрузки у меня болели руки, и ныла спина.
– Смешно вам, да? – едва не плакала я.
– Так, – распорядился Сергий, – теперь бег.
– Какой, к черту, бег, – простонала я, – я еле на ногах держусь. Бегать только через мой труп! Слышишь, Ваня, через… – слова застыли на моих устах.
Ваня с трудом тащил за ошейник из сарая огромного лохматого рвущегося из его рук пса, с нездоровым голодным блеском в глазах.
– Аська, он тебе это устроит! – услышала я, неотрывно глядя на оскаленную пасть чудовища, ехидный Ванин голос.
– Бобик, фас! – заорал, как бешеный, Петушков, тыча в меня пальцем, и разжал руки.
Я застыла от изумления, глядя на то, как на меня с громким лаем несётся сто пудовая туша, а потом развернулась и припустила прочь со двора. Бегала я от него кругами, ловко уходила и виляла, сбивая чудище с толку хитроумными манёврами, пока не додумалась забраться на огромный дуб, почувствовав, как рядом с моей пяткой щёлкнули острые, как бритва, зубы.
– Гады! – заорала я. – Когда спущусь, вы об этом пожалеете!
– Если спустишься! – съехидничал Ваня. Они с Сергием забрались на забор, чтобы пёс их не покусал по ошибке.
– Ага! – продолжала я. – Попробуйте сами спуститься, тренеры чёртовы!
– Запросто! – расхрабрился Ваня и спрыгнул на землю. Бобик увидел сие недоразумение и с диким рыком кинулся в его сторону.
Адепт ругнулся непечатным словом и, как ласточка, взлетел обратно.
– Ну, что умники, доигрались? – разозлилась я. – Кому только в голову пришла такая гениальная идея?
Ребята переглянулись, творчество было явно коллективным, и им совсем не хотелось признавать, что они сваляли дурака.
– Ась! – крикнул Сергий. – Его надо отвлечь!
– И что ты предлагаешь?
– Тебя в качестве приманки.
– Ну, уж нет. Сами эту кашу заварили, сами и расхлёбывайте! – от возмущения я махнула руками и едва не свалилась вниз. Страшно было не само падение, а радостно подставленная пасть. Да, уж теперь я понимаю, каково было Сидорику тогда на груше!
От отчаянья я сняла с ноги сапог и кинула в пса. Тот поймал его на лету, и начал методично жевать.
– Оставь мой ботинок, чудище! – орала я. Обувь надо было срочно спасать. Я сняла второй и точным броском попала прямо в голову Бобика. Пёс такой мерзости со стороны поверженной и уже сдавшейся жертвы не ожидал, выпустил пожеванный сапог, и со злобным лаем начал кидаться на дерево.
– Аська, ты его только разозлила! – заорал Сергий.
Именно в этот момент размашистой походочкой во двор вплыл Фатиа. И что он здесь только забыл?
– Осторожно, – заорали мы в три голоса, – злая собака!
Арвиль понял не сразу, что происходит. Сначала он увидел меня, сиротливо прижимающуюся к дереву, потом Ваню с Сергием, прилипших к забору и сиротливо подгибающих ноги, а только потом страшного Бобика, несущегося на него со скоростью эльфийского жеребца. Я даже и не подозревала, как быстро может бегать Властитель Долины Фатии. Уже в следующую секунду он сидел на ветках соседней берёзы, причём сам не понимая, как забрался на такую высоту по гладкому белому стволу.
– Кто это? – выдохнул он.
– Бобик!
– А где вы его взяли?
– У сторожа, – отозвался адепт. – Аську решили к соревнованиям подготовить!
– Шутники! – заорала я в ответ. – Он уже сожрал мои сапоги.
– А никто тебя не заставлял кидать их прямо ему в пасть! – обиделся Иван.
На этом история не закончилось. Через несколько минут во дворе появился Магистр Леонид, который решил проверить, как поживают его подопечные в нашем лице. Бобик сообразил, что эта жертва постарше, а потому бегает не так быстро, как предыдущая, и с удвоенной скоростью кинулся на него.
– Что это? – завизжал по-женски Магистр и бросился наутёк, демонстрируя удалецкую резвость. – Усыпите его кто-нибудь! – заорал он в тот момент, когда пёс его почти настиг.
Странно, мы полчаса ломаем голову, что делать, а до такого простого решения никто не додумался!
Мы с Сергием щёлкнули пальцами Бобик, уже прыгнувший на Советника, застыл в воздухе и мешком упал на землю, подняв пыль; и в эту же секунду от моей ворожбы в воздух взмыла сорванная с петель калика. Она описала красивую дугу и с грохотом рухнула у ног Леонида.
– Так, – Магистр откашлялся и отряхнул свою рясу, – слезайте, орлы.
Мы нехотя начали спускаться на землю. Но когда Леонид увидел Арвиля, то потерял дар речи, и забыл, что хотел нам собственно высказать. Он никак не мог поверить, что Властитель, аки мы, дети неразумные, бегал от хвостатого чудовища. Именно это нас спасло от очередного скандала.
* * *
Вечером мы решили отметить мои скромные спортивные успехи и счастливое избавление от Бобика и отыскали самую дешёвую на берегу озера таверну, где продавали разливное вино местного производства. Маленький обеденный зал был переполнен, очевидно, место имело успех. С трудом отыскав столик в самом углу, рядом с кухней, мы уселись и тут заметили сторожа, хозяина Бобика. Он сидел, подперев рукой щеку, и с грустью рассматривал ополовиненную бутыль.
Его можно было понять, когда мы обратно принесли несчастное чудовище, завёрнутое в белую простыню, сторож решил, что Бобик отбросил лапы и так обрадовался, что расцеловал нас. Потом, через пару часов, пёсик проснулся злее прежнего и едва не перегрыз хозяину глотку, пса тоже можно понять, не каждый день вас так дурачат. Мужик в миг сник и предложил нам деньги за рецепт питья, коим мы усмирили Бобика, когда мы печально пожали плечами, то сторож слезливо предложил усыпить «изверга» на веки вечные, хотя из сострадания к нему. Мы отказались, и теперь хозяин запивал своё горе в таверне.
