– Сама виновата. – Буркнул он.
– Вы о чем? – Актриса изобразила интерес, ничего не зная об уморительном происшествии накануне.
– Видел я ее воспоминания. – Не обращая внимания на вопрос сестры, продолжил Филипп. – Ощущение, что она действительно пыталась выпить мертвого человека.
Перед мысленным взором Заккери появилось худенькое веснушчатое личико, покрасневшее от смущения. Имелось в рыжей нечто такое. Цепляющее. Парня перекосило от одной возмутительной мысли, что он думал о человеческой конопатой девице. Тьфу, кофе без кофеина!
– У Фила объявилась поклонница, и она следует за ним по пятам, – насмешливо поведал он кузенам. – А Полина, невзначай попыталась ее попробовать.
– Полине нужно научиться прятать дурные привычки на людях. – Проворчал сводный брат, беспричинно раздражаясь. – Говорили ей – не следи в приличном обществе.
Чернявая кудрявая ведьма утомила всех без исключения. Сначала она прижималась к Филиппу всю дорогу до ресторана, пряча в воспоминаниях мамины запреты и призыв, потом с размазанной по лицу косметикой рыдала на плече Заккери, а в завершении вопила, как свихнувшаяся, всю ночь. Жалкое зрелище.
– И что? – Не унималась Лиза.
– Кошка, – Фил презрительно покосился на сестру, – тебе же на самом деле не интересно.
– Филипп, ты невыносимый грубиян! – Надула актриса губы, снова притворяясь. В действительности душа девушки давно умерла вместе с настоящими эмоциями.
– Так вот, – продолжал издеваться Зак, – у рыжей Кати.
– Саши. – Автоматически поправил его сводный брат, вытянув губы.
– Так вот у Кати, которая Саша, аура мертвого человека. Полина ее попробовала и едва коньки не отбросила. Всю ночь она стонала, что за ней стоило белое создание и грозило пальцем.
– Действительно стояло. – Подтвердил Филипп. – И грозило пальцем. Ты бы тоже испугался.
– Я ничего не понимаю. – Сдалась Лиза. – Неужели мои молитвы услышали наверху, и скотину Фила преследует труп рыжей девицы? Наконец-то, он поплатился за неразборчивость?
– Ты забыла отметить, что она конопатая. – Уточнил Заккери, глумливо ухмыляясь, что Филипп закатил глаза. – Выглядит она вполне живой, но с аурой мертвяка, если верить бедняжке Полине. И у нее друг француз…
– Довольно. – Отрезал Филипп, бросив на брата предупреждающий взгляд.
– Теперь ясно! – Просияла Лиза, включаясь в игру. – Предлагаю познакомить рыжий труп с Максом, – она похлопала кузена, сидевшего рядом и с интересом уставившегося в телевизор, по коленке, – мертвяки как раз по его части. Он их умеет расчленять.
– Зато у нее хорошие ноги. – В глазах Зака прыгали черти.
– Да, – Филипп изогнул бровь, – ноги что надо.
– Вот он вам и подарит по одной ноге на каждого. – Захлебывалась иронией девушка. – А заодно по руке и по уху. Кто себе конопатый нос возьмет? Вы уж сразу решите, чтобы потом не делить.
– И чулки… – Не унимался блондин.
– Она, что перед вами раздевалась? – Поинтересовался Макс, совершенно не вникая в смысл беседы.
– Эй, ну, вы идете? Аида уже извелась! – Врываясь в комнату, позвала молодых людей Снежа. Девочка остановилась на пороге, и те изумленно уставились на младшую сестру. Меньше, чем за сутки Снежана совершенно преобразилась. Лицо с гладкой белоснежной кожей приобрело тонкие правильные черты, скулы обозначились чуть острее, а подбородок покруглел. Глаза стали совершенного синего цвета, делая девочку настоящей красавицей. – Чего так вылупились? – Она уперла руки в бока.
– Малышка, да ты выросла! – Зак скривил в ухмылке губы.
– А ты про это? – Она небрежно ткнула пальчиком себе в щечку. – Ничего особенного, я рассчитывала, что будет лучше. Но ты даже не думай ко мне подкатывать, пожалуюсь Грегори.
Парни спрятали улыбки, Лиза фыркнула, покачав головой. Сила не терпела пренебрежения, ее подарки ценили и превозносили.
Но из убежища все-таки пришлось выйти и присоединиться к остальным.
– Похоже, вслед похоронам, нам предстоит дарение имени. – Едва слышно проворковала Елизавета, подхватывая Зака под руку. Она шла, плавно покачивая бедрами, отчего шелк длинного платья струился по стройным ногам. – Сплошные праздники.
– Ты ее не любишь.
– Она нахалка.
– Она ребенок. – Возразил парень, поглаживая тонкие холодные пальцы сестры с острыми красными ноготками.
– Зак, я тебя умоляю, ей уже пятнадцать. Она стала ведьмой и, поверь мне, считает себя настоящей, – тут Лиза скривилась, – женщиной. Чего только стоит ее смехотворная влюбленность в Филиппа! Грегори страшно бесится от всей этой глупейшей ситуации. Попомни мои слова – мы еще хлебнем полной ложкой ее подростковых комплексов. Я знаю, была в ее возрасте не так давно.
– Скажем прямо давно, – поправил тот.
– Вы с Филиппом похожи – настоящие хамы! – Лиза, шутя, хлопнула брата по руке. – Не вежливо напоминать мне, что я девушка не первой свежести.
На парочку недовольно покосилась старая Никонора. Луке она приходилась родной сестрой, но еще в юности покинув Гнездо, когда оно представляло собой совсем другой дом, возвращалась сюда только на большие праздники. Похоже, смерть брата, как раз таковым и являлась.
Семья в полном составе, разбившись на пары, вышла на улицу. Впереди процессии рядом с грозным Вражеком брел Эмиль, низко опустив голову. Толпа любопытствующих и гостей плыла следом в гробовом молчании. По двору шуршали шаги, и слышалось дыхание толпы. Неожиданно раздался громкий всхлип Аиды, Филипп тут же обнял мать за плечи, поддерживая обмякшую от слабости женщину, и почувствовал легкий острый запах настойки красавки.
– Не стоило накачиваться белладонной! – Буркнул он неодобрительно на ухо Аиде. – Завтра голова будет болеть.
Похороны Хозяина – таинство только для членов семьи. Толпа остановилась у входа в склеп. Сейчас старинный погребальный дом напоминал очаровательный кирпичный коттедж с изящными решетками на окнах, черепичной крышей и крылечком. Десять жителей Гнезда и одна старая седая Никонора повернулись к гостям, те, теснясь, стояли плечо к плечу и скрывали своей массой широкий ухоженный двор. Над головами повисла скорбная тишина, а потом десятки голосов на одном дыхание басовито громыхнули:
– Пусть колдовство отпустит его!
Последнее напутствие усопшему разнеслось по тихому поселку. От его силы с веток сорвались вороны, и в наступившей гробовой тишине раздалось их скрипучее карканье.
По длинной узкой лестнице семья спускалась в подземелье, и с каждой ступенькой промозглый холод становился злее. На стенах, облицованных мраморными плитами, отражалось неровное из-за сквозняка пламя факелов. Лиза, вцепившаяся в рукав Зака, неуютно передернула плечами.
– Почему мы должны проходить через это? – Едва слышно пробормотала она, когда нога на высоченной тонкой шпильке неловко соскользнула со ступени.
