Лиза, изнывающая от предвкушения охоты, изображала сильное возбуждение и громко сплетничала об известных актерах, отчаянно делая вид, будто ест. Перед ней на широкой белой тарелке с голубой каемочкой уже заветрелся кусочек сыра. Ведьмы редко полнели, поддерживая тело в хорошей форме заговорами и растирками, но Кошка свято верила только человеческим глянцевым журналам, желательно, со своей фотографией на обложке, и морила себя голодом.
Снежана сидела между своими родителями, надув губы, похоже, девочка снова объявила бойкот всей семье. Грегори и Лариса находились в стадии холодной войны, и когда их вилки, лавируя между блюдами с нарезками, случайно сталкивались, то от острых зубцов сыпались нешуточные искры. Максим, изучавший талмуд по анатомии, легко щелкая пальцами, тушил крошечные язычки пламени, вспыхивавшие от страстного безмолвного скандала в вазоне с виноградом посреди стола.
Эмиль по праву старшего после смерти Луки занял место во главе стола. Он и не думал прислушиваться к общей беседе и внимательно читал развернутую газету, запивая человеческие мало его волнующие новости пивом. Зеленая бутылка плавно дрейфовала в воздухе, подливая напиток в высокий стакан. Ложка с очередной порцией остывшего рагу сама собой приближалась к механически открывавшемуся рту.
Аида, единственная поддерживавшая траур по деду и надевавшая черные наряды, с умиленным лицом следила за происходящим безобразием и насильно подкладывала картофельный салат, призванный стать коронным блюдом, но совершенно несъедобный. По ее приказу большой половник летал между тарелок, опрокидывая горсти клейкой массы на кусочки еды.
В Гнезде ничего не менялось, кроме настроения свободного брата.
Когда Филипп появился, то на него никто не обратил внимания, только Заккери свирепо уставился, на лице ходили желваки. Фил сел на свое обычное место, единственное пустующее, и ответил на взгляд, старательно пропустив рвущиеся из головы брата воспоминания.
– Филипп, детка, – пропела Аида, – обязательно попробуй картофельный салат. Он просто чудо.
– Не хочется. – Филипп смотрел на сводного брата. – Сегодня не стоит наедаться.
– Тогда этот. – Все-таки салатница подлетела, и большая ложка, измазанная в майонезе, шлепнула в середину белой тарелки порцию.
– Где ты сегодня был? – Вдруг резко спросил Зак, напряженно сжимая кулаки. – Ты пропустил занятия.
– Филипп! – Вскричала Аида и шлепнула сына, сидящего рядом, по руке. – Как ты собираешься магистратуру заканчивать? Последний год самый серьезный!
– Филипп у нас обычно приезжает от своих «Заек» под утро. На следующий день он всегда отсыпается. – Подсобила Лиза ехидно и краешком глаза покосилась на Снежану. Девочка тут же неестественно выпрямилась на стуле, уставившись в тарелку, на щеках вспыхнули красные пятна.
За столом воцарилось неловкое молчание.
– Елизавета все отлично изложила, давайте лучше послушаем ее сплетни. Мои мало интересны. – Филипп улыбнулся так уничижительно, что у актрисы, не накрашенной, а потому выглядевшей очень юно, тут же поднялось настроение. В предстоящей этой ночью игре злой противник и побежденный являлись однокоренными словами.
Похоже, сегодня Кошка собиралась выиграть раунд.
– Кто она? – Тон, с каким Заккери задал сводному брату бестактный вопрос, звучал чрезвычайно категорично.
– Зак? – Филипп вопросительно изогнул бровь.
Брат неожиданно резко отодвинул стул и, швырнув салфетку, стремительно вышел из столовой. Снежана все больше краснела, в конце концов, девчонка соскочила со своего места и бросилась вон. Взрослые многозначительно переглянулись. Грегори недовольно покрутил нож и со злостью швырнул его в тарелку, что фарфор жалобно звякнул.
– Ну, спасибо тебе, Лиза! – Раздраженно пробормотал Филипп, вставая, и поспешил в холл.
Через распахнутую входную дверь парень увидел ярко вспыхнувший свет фар в темном дворе. Зак, захлебываясь бешенством, спасался бегством из Гнезда, и окрестности огласил злобный рокот его автомобиля.
Филипп усмехнулся, желая сводному брату хорошенько проветрить голову, щелкнул пальцами, и дверь с грохотом захлопнулась.
– Я хочу сегодня с вами! – Услышал он несмелый голосок Снежаны. Девочка стояла, прислонившись к стене, и в ее синих глазах застыла недетская тоска.
– И куда ты с нами сегодня собралась? – Развернулся к ней Филипп, небрежно сунув руки в карманы.
– У вас сегодня игра! – Она говорила очень тихо, чтобы взрослые, снова зашумевшие в столовой, не услышали.
– Какая игра? – Усмехнулся парень.
– Вы будете гоняться за демонами!
Он грубо схватил девочку за локоть и потащил в гостиную, где со стены на неразумных внуков посматривал Лука, на портрете изображенный в генеральском сюртуке конца позапрошлого века. Филипп сердито щелкнул пальцами, в комнате вспыхнула огромная хрустальная люстра под потолком, разукрашивая мебель и шторы разноцветными бликами.
– Кто тебе это сказал? – Он бесцеремонно встряхнул девчонку за плечи.
– Я подслушала разговор Лизы и Зака. – Снежана настырно задрала подбородок. – Я ведьма и могу участвовать в ваших играх.
– Подрасти сначала. – Уже спокойно посоветовал Филипп, отпустив ее.
– Тогда я попрошу Лизу! – Пригрозила ему в спину обиженная девочка.
– Безусловно, она тебя посадит в свою машину. – Съехидничал парень, уже захлопывая за собой дверь.
К одиннадцати, когда город утих, и улицы стали пустеть, он подъехал к знакомой стоянке у старинной церквушки. Теперь ее внешние стены обросли лесами, и строители сняли блеклые колокола в звоннице. Заккери и Максим приехали раньше, они не разговаривали и стояли каждый у своего автомобиля. Когда Филипп подошел, то сводный брат совсем отвернулся с наиграно безразличным выражением на смазливой физиономии. Он вел себя смехотворно, как обиженная барышня.
Через несколько минут, проведенных братьями в гробовом молчании, разбавляемом лишь гулом большого города и шелестением листьев на деревьях, вспыхнули фары, появился красный кабриолет Елизаветы. Когда он остановился, то из автомобиля неловко выбралась Снежана в узких джинсах и обутая в нелепые туфли на высоких каблуках. В синих глазах девчонки горел вызов, только руки нервно прижимали к груди черный сверток бархата. Лиза выпорхнула, похожая на гибкую кошку, ее волосы, забранные в гладкий хвост, ловили скудный свет.
– Молодец, Кошка! – Произнес Филипп, кивнув на Снежану. – Ты сегодня творишь чудеса идиотизма.
– Но ведь девочка выросла. – Покачивая бедрами, Елизавета подошла к парням. Ее пухлый рот искривился в ехидной улыбке. – Малышка получила имя и может участвовать в игре на равных.
– Если с ней что-нибудь случится, – перебил девушку Филипп и безразлично пожал плечами, – то сама будешь объясняться с Грегори.
Заккери, глядя на девочку, неодобрительно покачал и резко развернулся, направляясь к забрызганным кляксами побелки и краски дверям храма.
