Филипп выскочил из машины, не заглушив ее, и бросился к подъезду, щелчком заставляя открыться дверь. Лифт ехал слишком медленно, и парень метался в полутемной грязной кабине, поглядывая на мигающий огонек этажей. От нетерпения по спине бежал пот, разбитый кулак ныл. Парень не выдержал и шарахнул по дверям. Лифт тут же остановился, словно по требованию, наконец, оказавшись на нужном этаже, где снова кто-то умудрился выкрутить лампу дневного света.
Утопив кнопку звонка, разорвавшегося визгливой трелью, Филипп притопывал, через каждую секунду пока никто не открывал дверь, поглядывая на плавно сходившиеся стрелки. Какого черта?! Где она может быть в такое время?! Она уже обязана спать! Ему показалось, что он кипит, как чайник на плите.
Тут в глазке мелькнул свет, потом раздался приглушенный голос Саши:
– Там кто-то есть?
– Немедленно открой! – Филипп рявкнул так, что его, наверняка, услышали все соседи.
Он ощутил настоящее облегчение, что девушка оказалась дома. Даже если бы в ее поисках в огромном безбрежном городе участвовала Лиза, обладавшая феноменальным нюхом, они бы опоздали – стрелки показывали без десяти минут полночь.
Вероятно, Саша колебалась. Со злостью Филипп щелкнул пальцами, заставляя дверь распахнуться настежь. Испуганная девушка в ярко освещенной прихожей отшатнулась, прижав руку к губам. Рыжие влажные волосы разметались по плечам, худенькое лицо побледнело и вытянулось. Во взгляде, направленном на Филиппа, застыл ужас. Он, конечно, выбил дверь, но все равно попасть внутрь не мог.
– Скажи, что я могу войти! – Прорычал он.
Она поспешно замотала головой и отступила на шаг. Саша выглядела хрупкой и ранимой.
– Немедленно позволь мне войти! – Он едва сдерживался, чтобы не разнести от злости весь подъезд.
По ее щекам побежали слезы, и она обреченно кивнула, словно мышка перед питоном.
– Произнеси это вслух!
Филипп удивлялся, почему ее родители не торопятся на помощь дочери.
– Входи. – Она пробормотала едва слышно и всхлипнула.
Прозрачная стена в дверном проеме тут же перестала быть твердой и звонкой, как стекло. Парень в два прыжка оказался рядом с Сашей, хватая ее за руку.
– Где твои родители?! – Требовательно вопросил он, подтаскивая ее к шкафу.
Теперь, когда он чувствовал тепло ее кожи под своими пальцами, слышал ее дыхание, видел странные воспоминания бесконечной дороги в ее глазах, на него опустилось благословенное холодное спокойствие, позволявшее, соображать.
– Уехали. – Похоже, от страха у нее едва шевелился язык.
Парень сорвал с вешалки куртку и сунул Саше, та послушно прижала одежду одной рукой.
– Обувайся! – Приказал Филипп, отпуская, но тут же сжал локоть обратно, словно боясь, что она упадет. Неловко Саша натянула на ноги кеды, так же нелепые, как ее узкие домашние штаны и футболка с рожицей Микки Мауса на груди.
– Куда ты меня?.. – Только и пробормотала она, ее пальцы оказались холоднее льда. Девушку действительно колотило.
Филипп молча вытолкал ее на темную лестничную клетку. Одним щелчком заставляя закрыться входную дверь и разъехаться своркам лифта. Он снова глянул на часы – пятьдесят пять минут двенадцатого. Подчиняясь, приказу кабина спустилась на первый этаж в короткие секунды, натужно гудя и качаясь, как в предсмертных судорогах. За одну поездку лифт выработал весь свой ресурс, за их спинами выключился свет, оставляя двери открытыми.
Саша семенила за Филиппом и спотыкалась, наступая на развязанные шнурки.
– Ты говорил, что я могу не бояться тебя! – Она неожиданно попробовала остановиться, привлекая его внимание.
– Я сказал правду. – Коротко бросил он, не замедляя шага.
– Ты не убьешь меня! – Пролепетала дрогнувшим голосом девушка, когда они уже оказались на холодной улице.
Твою мать! Он ее спасает, как гребаный рыцарь, а она смеет говорить об убийствах?! Странное раздражение от ее слабого затравленного голоска мешало сосредоточиться.
– Если не заткнешься, то не гарантирую.
Когда Саша увидела возле подъезда по-прежнему заведенный спортивный автомобильчик, ожидавший пассажиров, то захлебнулась в слезах и уперлась ногами в асфальт, словно маленький ребенок, отказываясь идти дальше.
– Нет! – Бормотала она, вырываясь. – Нет, нет! Только не машина! Пожалуйста, не делай этого со мной! Не надо!
Филипп быстро глянул на циферблат – им осталась ровно две минуты до начала их маленького персонального ада. Скрипнув зубами, он поднял сопротивляющуюся девушку на руки и буквально запихнул в салон. Разгибаясь, он шарахнулся головой, и приказал во вспышке ярости:
– Пристегнись!
– Нет! – Неожиданно твердо заявила Саша, но в глазах читался настоящий животный ужас. – Я никуда с тобой не поеду!
– Пристегнись немедленно! – Прошипел он, хватая девчонку за шиворот. Ему показалось, что сейчас из глаз посыплются искры. Его рвущийся наружу гнев, наконец, заставил Сашу закрыть рот, прикусив губу, и щелкнуть ремнем безопасности.
Он уселся за руль, и этот самый момент экран на приборной доске вывел четыре нуля, означавшие полночь. Филипп сорвался с места, распугав компанию, весело прогуливавшуюся по узкой дворовой дороге, заставленной припаркованными на ночь автомобилями жильцов. Он выехал на широкий проспект, из-за позднего часа, почти пустой, и тут же включил навигатор, где мгновенно засветилась зеленая точка. Демон был очень быстрым, зная, кого именно ищет.
Филипп покосился на Сашу, и тихо чертыхнулся сквозь зубы. Даже пристегнутая каким-то хитрым образом она смогла свернуться комочком, прижав колени к груди и обняв их руками. Ее заплаканное лицо с закрытыми глазами застыло в таком ужасе, словно она смотрела в черную бездну и ждала, что ее туда столкнут. Костяшки пальцев, судорожно сжавших ткань штанов, побелели. Она не тряслась, как прежде, и складывалось ощущение, что он везет ее в последний путь.
– Эй! – Парень слегка сбросил скорость, отчего стрелка спидометра сползла с красного сектора.
Он потрепал Сашу по плечу, стараясь не отрываться от мелькающей дороги. Она не отвечала, будто бы находилась в странном трансе.
– Саша? – Снова позвал он и ласково погладил ледяную руку.
Она распахнула расширенные глаза с узким неживым зрачком и повернула к нему голову. Девушка не видела Филиппа, зато от единственного короткого взора, брошенного в наполненные мучительной тоской очи, на затылке у парня зашевелились волосы. В воспоминаниях больше не было бесконечного асфальта, теперь она позволила увидеть – панель приборов и зашкаливающий спидометр, лицо улыбавшегося чужого парня, руки с тонкими пальцами, сжимавшие руль. Мелькнувший перед глазами багажник блестящего, пронесшегося, как стрела спортивного купе. Кровь на руках, шрамы на коже в виде витиеватых букв «мой второй шанс», языки пламени из двигателя…
