Сегодня, когда он раздавал деньги, у него в голове, словно эхо, по-прежнему звучало одно и то же:
Злой, тщеславный, жестокий… Злой, тщеславный, жестокий…
И ему хотелось сделать что-нибудь особенно хорошее и доброе, чтобы все поняли, какой он благородный и щедрый человек. Хотелось, чтобы все увидели, что ради счастья народа король готов пожертвовать собой. Обычно короли Корникопии отделывались в этот день от просителей монетками, прочими безделицами. Король Фред решил во что бы то ни стало совершить нечто беспримерное – такое, что будут вспоминать даже спустя многие века и что войдёт в историю раз и навсегда.
Между тем оба лорда, сидевшие рядом, уже начали заметно скучать. Они бы с удовольствием повалялись в постели, со вкусом позавтракали, а не слушали дурацкие жалобы и просьбы простолюдинов и крестьян.
Приём посетителей длился уже несколько часов. Наконец король выслушал и с миром отпустил последнего просителя. Двери Тронного зала начали медленно закрываться. Лорд Фляпун, у которого от голода давно урчало в брюхе, облегчённо вздохнул и начал подниматься с кресла.
– Теперь можно и пообедать! – проворчал он.
В эту минуту из приёмной донёсся какой-то шум, громкие голоса, и двери снова распахнулись.
Глава 9
Рассказ пастуха
– Ваше величество! – сказал Горрингбон, подбегая к королю, который уже поднялся с трона. – Там ещё один пастух из Смурланда с прошением к вашему величеству! Он немного опоздал, так что если ваше величество намерены отобедать, то…
– Из Смурланда! – брезгливо поморщившись, воскликнул лорд Слюньмор и демонстративно прикрыл нос пышным платком. – Могу себе представить, ваше величество!
– Какая неучтивость – опоздать на приём к самому королю! – поддержал его лорд Фляпун.
– О нет! – после секундного размышления сказал король. – Если этому бедняге пришлось приехать из такой дали, мы обязательно его примем. Впустите его, Горрингбон.
Главный советник просиял. Он воспринял это как ещё одно доказательство королевской рассудительности и благородства. Советник чуть не бегом вернулся к дверям и приказал гвардейцам впустить пастуха. Король вновь занял место на троне, а лорды Слюньмор и Фляпун с кислым видом опустились в кресла.
По красной ковровой дорожке к трону ковылял старик, бедно одетый, весь в заплатках, с обветренным, морщинистым лицом и спутанной бородой. Приблизившись, он поспешно снял шапку и испуганно заморгал. Вместо обычного низкого поклона старик вдруг бухнулся на колени.
– Ваш-шество!.. – хрипло воскликнул пастух.
– Ва-а-аш-ш-ше-е-ество! – передразнивая старика, тут же проблеял Слюньмор. – Бе-е-е!..
Фляпун затрясся от беззвучного хохота.
– Ваш-шество, – продолжал проситель, – насилу до вас добрался, столько дней в пути! И попутными телегами ехал, и пешком топал. Вот, сами поглядите, не сапоги, а сплошные дыры!
– К делу, милейший! К делу! – подгонял его Слюньмор, по-прежнему брезгливо прикрывая нос платком.
– Так вот, ваш-шество, всю дорогу я вспоминал старину Буча. Думал, только бы добраться до дворца, а уж там ваш-шество непременно поможет!
– Какой ещё Буч, уважаемый? О ком речь? – поинтересовался король, разглядывая потрёпанные штаны пастуха.
– Так это мой пёс, ваш-шество! Буч! Мой верный друг… – Тут у старика на глазах заблестели слёзы. – А вернее сказать, был моим верным другом…
– А, понятно, – закивал король и полез в кошелёк на поясе за деньгами. – Вот вам, дружище, несколько монет. Купите себе новую собаку.
– О нет, ваш-шество! Дело совсем не в этом! – воскликнул пастух. – Щенка я и сам могу найти. Да только никакой другой не сравнится с моим верным Бучем!
Старик громко всхлипнул и утёр нос рукавом. Слюньмор снова поморщился.
– Зачем же вы пожаловали ко мне, уважаемый? – удивился король.
– Чтобы рассказать ваш-шеству, как погиб мой Буч.
– Ах вот как… – пробормотал король и посмотрел на золотые часы над камином. – Было бы любопытно услышать ваш рассказ, но, к сожалению, мы уже изрядно проголодались, и поэтому…
– Его живьём сожрал Икабог, ваш-шество! – выпалил старик.
В Тронном зале повисла тишина, а потом Слюньмор и Фляпун разразились дружным хохотом.
Однако пастуху было не до смеха. Слёзы ручьём катились из его глаз прямо на красный королевский ковёр.
– Вот так и другие, ваш-шество, – пожаловался он, – в Вин-о-Граде, Сырбурге, Бифтауне и Тортвилле все надо мной, бедным, потешались. Говорили, тронулся умом старый. Но я правду говорю. Я видел своими собственными глазами, как это чудище сожрало моего верного Буча!
Король с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться вслед за остальными, и уже хотел отослать пастуха вон, но вспомнил противный и вкрадчивый голос, который мешал ему спать по ночам:
Злой, тщеславный, жестокий…
Король Фред взошёл на трон на волне небывалой популярности и народной любви. Ещё бы, такой красавец! Прекрасные золотистые локоны, роскошные усы.
Софья Волкова, 12 лет, г. Йошкар-Ола
Каждый вечер Дейзи подолгу глядела из окна на белое надгробие, пока не всходила луна. Только тогда девочка ложилась спать.
Нелли Альперович, 12 лет, г. Ростов-на-Дону
– Ну что ж, расскажите, что произошло, – кивнул он пастуху.
Слюньмор и Фляпун тут же перестали смеяться.
– Так вот, ваш-шество, – всхлипнул старик, снова сморкаясь в рукав, – уже смеркалось, на болотах лежал туман, мы с Бучем шли домой окружной дорогой. Вдруг Буч увидел ужевёртку…
– Что-что? Какую ещё ужевёртку?
– Ну, ужевёртку, ваш-шество. Шастают на болотах вроде лысых крыс. Если не брезгуете хвостами, из них можно накрутить отличные котлеты.
Фляпун сделал такое лицо, как будто его вот-вот вырвет.
– Увидел Буч ужевёртку, – продолжал старик, – и погнался за ней. Я уж и кричал, и звал его. Куда там! А чуть погодя, ваш-шество, послышался визг. Буч, кричу, Буч! Что с тобой, мальчик? И вдруг в тумане увидел его! – Старик перешёл на шёпот: – Огромный такой, а глаза, что ваши фонари. Разинул на меня свою пасть, громадную, как этот трон, ваш-шество, и зубы сверкают! Нагнал на меня такого страха, ваш-шество, что я про Буча забыл, развернулся и пустился наутёк, так до самого дома не останавливался… А на следующий день решил отправиться к вам. Икабог сожрал моего пса, ваш-шество. Я требую, чтобы его наказали!
