Пожалуй, это была самая странная осада Столетней войны. Для решительного штурма у англичан недоставало сил, поэтому пришлось ограничиться тактикой частичной блокады и изматывающих обстрелов. Обе стороны страдали от недостатка продовольствия — «Битва селедок» являлась банальной попыткой французов перехватить продовольственный обоз неприятеля. Следующий обоз, посланный Бедфордом, разграбили партизаны из числа окрестных крестьян.
Подвоз в город провизии и боеприпасов также оставлял желать лучшего, начинался голод. Жан, бастард Орлеанский (впредь мы его будем именовать Дюнуа, как и принято в исторической традиции), вместе с капитаном Потоном де Сентрайлем уже не видели альтернативы капитуляции, в результате чего начали рождаться удивительные планы — к примеру, просить герцога Бургундского сменить англичан в качестве осаждающих и сдаться ему, поскольку сдача людям Бедфорда почти автоматически подразумевала резню и разграбление города. Бургундец согласился, но получил категорический отказ английского регента.
Жан Дюнуа, бастард Орлеанский. Миниатюра XV века.
Внезапно из Шинона пришли известия, будто к дофину прибыла некая девушка, утверждающая, что она послана Богом. Дюнуа с несколькими рыцарями выбирается из осажденного Орлеана и идет навстречу собранной в Блуа армии…
Все, кто любит меня, за мной!
Формально Блуаским воинством командовал маршал де Буссак, относившийся к числу скептиков. Военный совет с наиболее опытными капитанами постановил: выбрать безопасную дорогу по левому берегу Луары — Жанну, настаивавшую на том, чтобы ее вывели напрямую к английским укреплениям, не послушали, причем совершенно зря: войску пришлось вернуться в Блуа, поскольку переправиться на правый берег вместе с обозом на виду у неприятеля было невозможно.
Жанне под горячую руку попадает Дюнуа, которого Дева строго отчитывает за бестолковость плана, затем Орлеанский бастард предлагает Жанне немедленно направиться лодкой в город вместе с ним — воодушевить окончательно приунывших защитников и горожан. Слухи о Деве распространились моментально, и, если бы стало известно, что Госпожа Надежда ушла прочь от самых ворот, боевой дух иссяк бы окончательно…
Жанна без колебаний соглашается, хотя предприятие было очень рискованным. Сопровождают Деву неизменный сквернослов Ла Гир (лучшего телохранителя и не придумаешь!), Дюнуа, рыцари Бертран де Пуланжи и Жан Мецкий. К литургическому часу вечерни, перед заходом солнца, Жанна входит в Орлеан через Бургундские ворота и проезжает через весь город, вызвав грандиозный триумф и всеобщее ликование.
Въезд Жанны в Орлеан. Картина Жан-Жака Шеррера, 1887 г.
Ночевать она останавливается в доме городского казначея Буше. Благочестиво молится в его домашней часовне.
На следующий день Жанна совершает неожиданный дипломатический ход — диктует письмо англичанам, текст которого сохранился:
«…Иисус Мария. Король Англии и вы, герцог Бедфордский [следуют имена других знаменитых военачальников того времени], покоритесь Царю Небесному, верните Деве, посланной сюда Богом, Царем Небесным, ключи всех славных городов, которые вы взяли и разграбили во Франции. Она здесь и пришла от Бога, чтобы вступиться за королевскую кровь. Она готова немедленно заключить мир, если вы хотите признать ее правоту, уйдя из Франции и заплатив за то, что ее захватили…
Если вы так не сделаете, то я — военачальник, и в любом месте буду нападать на ваших людей и заставлю их убраться вон, хотят они этого или не хотят. А если они не захотят слушаться, я прикажу всех убить; я здесь послана от Бога, Царя Небесного, душой и телом, чтобы изгнать вас изо всей Франции. А если они захотят послушаться, я пощажу их. И не думайте, что выйдет как-нибудь иначе, потому что вам никак не удержать владычества над французским королевством — королевством Бога, Царя Небесного… но владеть им будет король Карл, истинный наследник; потому что такова воля Бога, Царя Небесного…»
Депешу отправляют в лагерь противника с официальным герольдом, на что англичане отвечают небывалым хамством и полным нарушением всех принципов дворянской этики: герольда из свиты Дюнуа заковывают в цепи как «сообщника ведьмы».
В ответ на второе послание, где Жанна весьма настоятельно требует вернуть посланца в город и побыстрее возвращаться домой, англичане в еще более грубой форме сообщают, что сожгут ее саму — как прислужницу дьявола; этот момент крайне примечателен, поскольку люди Бедфорда также начали воспринимать Деву с мистической точки зрения, только с противоположным знаком. Несомненно, присутствующий в этой истории элемент потустороннего англичан пугал и настораживал — ничего не попишешь, менталитет…
Сдаваться Жанна не собиралась, наоборот, грубость неприятеля ее только раззадорила. Отлично понимая, что рискует получить стрелу, она идет на Орлеанский мост, к взорванному пролету, отделявшему башню Ла Турель.
«Верните герольдов и уходите, пока не поздно!» — взывает она к английскому командующему Уильяму Гласдейлу. Ответ очевиден: оскорбления и насмешки. Никто так и не понял, что опасность, исходящая от «этой ведьмы», невероятно серьезна.
Встает вопрос: почему Жанна столько раз обращалась к англичанам с советами уйти с миром? Не хотела кровопролития? Твердо знала, что победа неизбежна? Традиции военной дипломатии тех лет почти не предусматривали такой категории, как предложение добровольного отступления вне сражения; куртуазный вызов на битву, переговоры о перемирии или обмене парламентерами — сколько угодно, но только не формула, которую можно кратко выразить словами: «Уйдите, а то хуже будет!»
И ведь Жанна не обманывала. Утром 4 мая к Орлеану подошла вернувшаяся из Блуа армия под командованием маршала Буссака и отлично нам знакомого Жиля де Монморанси-Лаваля, барона де Ре. События начинают развиваться с молниеносной стремительностью.
Жанна, сопровождаемая верным Ла Гиром и его отборными головорезами, выезжает навстречу Буссаку, потом возвращается в город. Около полудня приходит известие, что Дюнуа самовольно, по одному ему ведомым причинам, атаковал бастиду Сен-Лу, находившуюся как раз на Бургундской дороге, ведущей на восток. Может быть, услышал оскорбление со стен или просто решил показать рыцарскую удаль? Штурм не задался, англичане перешли в контрнаступление и смяли людей Орлеанского бастарда, но тут…
Но тут объявилась Дева. На боевом коне, в полном доспехе, но без шлема, с развернутым белым знаменем с изображением Спасителя, архангелов и золотых французских лилий.
Неким невероятным образом Жанна останавливает беспорядочное отступление и провозглашает навеки вошедшее в историю: «Все, кто любит меня, за мной! Не показывайте врагу спину!» Подходит подкрепление из города — примчался неугомонный Ла Гир, зазвавший в качестве поддержки свой отряд и превыше всего в жизни ценивший добрую драку и весьма беспокоившийся за жизнь Девы. Этот монстр-наемник немедля бросился в казавшуюся безнадежной свалку, когда понял, что Жанне может грозить гибель.
