Европу посетил первый из четырех всадников апокалипсиса — Голод, который привел с собой второго, с именем Смерть. Оставалось дождаться еще двоих: всадника на красном коне — Войну и всадника на коне белом — Мор.
Оба не заставили себя ждать.
Всадник на белом коне
Как это произошло?
Почему это произошло?
Отчего на род человеческий пало столь тяжкое проклятие?
На все эти вопросы доселе нет внятного ответа. Однако истина бесспорна — никогда прежде и никогда в историческом будущем вплоть до сегодняшнего дня наш биологический вид не получал настолько грозного и всесокрушающего удара, способного поставить на грань выживания Homo sapiens. В записанной истории это был первый и, надеемся, единственный случай, когда цивилизация стояла на самом краю, на кромке: еще полшага — и тогда мы все обрушились бы в бездну, из которой нет возврата.
Трое живых и трое мертвецов, XV век. Популярный аллегорический сюжет Средневековья, напоминающий о неизбежности смерти.
…В августе 2013 года из Ак-Суйского района Киргизии, примыкающего к китайской границе, пришло настораживающее известие: подросток, поймав сурка, не нашел ничего лучше, как его освежевать и сделать сурчиный шашлык. Не будем останавливаться на гастрономической ценности этого блюда, скажем лишь, что юный гурман вскоре почувствовал себя дурно, резко поднялась температура, воспалились лимфоузлы, а врачи, к которым обратился любитель жареных сурков, с ужасом констатировали: это бубонная чума, вызываемая палочкой Yersinia Pestis. Дело закончилось смертью пациента, отдельно заметим, далеко не самой легкой. В округе пришлось ввести строжайшие карантинные меры — как и много столетий назад, в настоящее время чума остается до крайности заразной и, невзирая на все достижения цивилизации лечится с немалым трудом.
Видимо, нечто похожее произошло в промежутке между 1320 и 1330 годами, когда эпидемия чумы начала распространяться из Центральной Азии на восток; вполне возможно, что природный очаг находился как раз там, где произошел инцидент 2013 года. В любом случае недалеко.
Ни единая летопись или хроника не сохранила имя того человека, с которого, собственно, и начался повальный мор. Совершенно очевидно, что жил он не в отдаленной изолированной деревне; вероятно, это был или караванщик, проходящий по Великому шелковому пути, просто путешественник, монгольский нукер, — так или иначе, самый первый носитель чумы достаточно общался с другими людьми, чтобы передать заразу, и тоже был любителем мяса сурка. Эти зверьки являются природными носителями чумной палочки, которая при употреблении сурков в пищу (или использовании их шкурок) моментально передается человеку.
До катастрофических событий в Европе оставалось еще почти 20 лет. Первый удар Черная смерть нанесла по Китаю — хроники утверждают, что в провинции Чжили (ныне Хэбэй), расположенной в нижнем течении Хуанхэ, умерли почти 90 % жителей: ориентировочно это произошло в 1331 году. Примерно в это же время чума поражает Монголию, проникает в Индию, уничтожает воинство султана Дели Мухаммада ибн Туглака и постепенно начинает распространяться далее на запад. Нет никаких известий о чуме в Корее и Японии, по всей видимости, эти страны, изолированные от континентального Китая, не пострадали.
К 1338 году чума возвращается к озеру Иссык-Куль и почти поголовно истребляет местную общину несториан (парахристианское учение, закрепившееся на Среднем Востоке) — в XIX веке археологами отмечено невероятно большое количество могил несториан, обитавших в районе Иссык-Куля, датированных 1338–1339 годами. Двумя годами позже чума появляется в Самарканде, Бухаре и Хиве, а за следующие пять лет распространяется вплоть до Дона и Волги, уничтожает жителей столицы Золотой Орды Сарай-аль-Джидид, о чем упоминается в позднейшем русском летописном своде 1497 года:
«Бысть мор силен под восточною страною: на Орначи, и на Азсторокань, на Сараи, на Бездежь, и на прочий грады во странах тех, на босурмене, на Татары, на Ормены, на Обезы, на Фрязи, на Черкасы, яко не бысть кому погребали их».
Удивительное дело, но чума не стала распространяться на север, в сторону русских княжеств. Какой фактор здесь сыграл, сложно сказать — между Русью, находившейся в лесистом регионе, и Золотой Ордой располагались пространства Дикого поля, сиречь приволжских и донских степей. Возможно, что в 1346 году, когда чума опустошила Сарай-аль-Джидид, контакты между Ордой и их русскими данниками сошли на нет и ни единый носитель Черной смерти так и не попал на север? В любом случае распространение мора остановилось на границах Дикого поля, и чума выбрала юго-западную дорогу.
К 1346 году эпидемия также вспыхивает в Крыму, и ее причины до сих пор весьма сомнительны. Обычно приводятся свидетельства генуэзца Габриэля Мюсси, находившегося тогда в Кафре (ныне Феодосия), осажденной золотоордынским войском под командованием Джанибека, хана из рода Чингизидов. Якобы повальный мор начался в ордынском войске, и хан приказал забрасывать части трупов умерших в крепость с помощью катапульт, отчего в Каффе моментально началась эпидемия. Однако современные исследователи относятся к словам Мюсси с определенным скепсисом, поскольку основной путь распространения эпидемии — это крысы и блохи. Так или иначе, Джанибек предпочел отступить: армия была серьезно истощена болезнью и взятие принадлежавшей генуэзцам Каффы не представлялось возможным.
Далее, по мнению Мюсси, чума на генуэзских кораблях распространилась на Константинополь, Анатолию, Балканы и, наконец, Италию. Кроме того, появился второй смертоносный ручеек: Черная смерть вместе с караванами начала проникать из Персии и Месопотамии на Ближний Восток, а оттуда — в Египетский султанат, который также был опустошен.
Дадим слово Умару ибн ал-Варди, Персия:
«„В 747 (1346-47 Р. X.) году приключилась в землях Узбековых чума, (от которой) обезлюдели деревни и города; потом чума перешла в Крым, из которого стала исторгать ежедневно до 1000 трупов или около того. Затем чума перешла в Рум, где погибло много народу“, — сообщал мне купец из людей нашей земли, прибывший из того края, что кади Крымский рассказывал (следующее): „Сосчитали мы умерших от чумы, и оказалось их 85 тысяч, не считая тех, которых мы не знаем“».
А вот свидетельство египтянина Махмуда ал-Айни из Александрии:
«О чуме, подобной этой, никто (прежде) не слыхал. Число умерших в Мысре и Каире доходило до 900 тысяч человек. Оказался недостаток во всех товарах, вследствие незначительности привоза их, так что бурдюк воды обходился в землях Египетских дороже 10 дирхемов… Не стало людей в домах; в последних были брошенные пожитки, утварь, серебряные и золотые деньги, но никто не брал их».
Арабских источников, повествующих об эпидемии, до наших дней сохранилось более чем достаточно, и все они на удивление однообразны; феноменальная смертность, колоссальная быстрота распространения болезни, неслыханная заразность. Ровно то же самое вскорости произойдет в Европе.
