Давайте выясним, что к чему.
Происхождение и целевые задачи
Как и все спецслужбы во все времена, инквизиция окружена множеством легенд, сплетен, мифов и просто досужих выдумок. Мы уже упоминали о том, что Sanctum Officium для католического универсума являлся глобальной системой внутренней и общественной безопасности, поскольку стержнем вращающейся вокруг Римского престола вселенной являлась Святая католическая религия и Мать-Церковь, руководимая и направляемая папой, его епископами и благочестивым клиром. Вполне понятно, что любые отступления от догматов и учения Церкви в таких условиях рассматривались в качестве тяжкого греха не только перед Богом, но и перед обществом в целом — покушением на системообразующий институт Средневековья.
Инквизиция исходно была задумана как инструмент идеологической борьбы с ересями и преступлениями, в которых мог присутствовать элемент демонического — возможное «общение с дьяволом» и проистекающая из этого maleficia, сиречь причиненный магией материальный вред. Под таковым вредом могли рассматриваться множество позиций, от вульгарной импотенции до падежа скота или гибели урожая от града, насланного ведьмой. Опять же, стоит помнить, что мифологический и мистический менталитет людей того времени не подвергал ни малейшему сомнению реального существования как врага рода человеческого, так и любой мистики или волшебства. Это было совершенно нормально и естественно.
Понятие «ересь» расшифровывается следующим образом: под ересью Святая Церковь понимает намеренное отрицание артикулов и догматов католической веры, а также открытое и упорное отстаивание ошибочных воззрений. Еретиком полагается верующий, знакомый с католической доктриной и тем не менее отрицающий ее и проповедующий нечто, противоречащее ей.
Само слово inquisitio означает всего-навсего «расследование» или «розыск». Судья Священного трибунала при подозрении в ереси или колдовском нанесении ущерба имел право сам инициировать дело и следствие по нему — отсюда происходит рассматриваемый нами термин. Sanctum Officium, как специализированный церковный суд, был учрежден папой Иннокентием III в 1215 году, когда обстановка с распространением альбигойской ереси (катаров) на юге Франции стала не просто угрожающей, а совершенно нетерпимой.
Надобно заметить, что сначала папа Иннокентий ограничивался увещеваниями — осуждал в буллах учение ересиархов, отправлял в Лангедок ученых монахов для проведения диспутов с еретиками, настаивал на проповедях в охваченных «гниением мысли» регионах и в целом до 1208 года рассчитывал победить в борьбе с альбигойцами строго интеллектуальными методами.
Однако когда катары перешли все мыслимые границы приличий, убив папского легата Пьера де Кастельно, стало окончательно ясно, что безмерно расплодившихся еретиков одним пастырским словом не унять. Разгневанный столь вероломным деянием Иннокентий III объявил крестовый поход против альбигойцев, продолжавшийся с различной интенсивностью 20 лет — с 1209 по 1229 год, и направил в Лангедок судебных специалистов инквизиции, обязанных проводить процессы над закоренелыми и упорствующими в заблуждениях еретиками.
Преемник Иннокентия Григорий IX в 1229 году подтверждает учреждение Священного трибунала и дополняет его папской инквизицией — фактически личной спецслужбой Апостольского престола, имевшей право проводить выездные заседания в любой точке католического мира и осуществлявшей общий контроль над региональными трибуналами, которые могли быть созваны при каждом епископстве.
Святой Доминик на встрече с катарскими ересиархами. Италия, 1434 г.
Согласимся, что ничего дурного и предосудительного в создании такого рода учреждения, отвечавшего за идеологическую безопасность, не просматривается: любая упорядоченная система обязана защищать себя от представителей антисистемы наподобие катаров или вальденсов. Последние, кстати, распространились в городе Лионе с последней трети XII века и получили название от имени торговца Пьера Вальдо, проявившего наказуемую инициативу — он заказал перевод с латыни отдельных фрагментов Библии, превратно понял их и создал собственное утопическое учение. Вальдо отчего-то решил, что для возвращения к кристальной чистоте и нравственности раннехристианских общин непременно следует раздать все свое достояние нищим, жить в апостольской бедности и созерцательности, свободно читать и проповедовать Евангелие и блюсти чистоту нравов.
Как это обычно и бывает, благими намерениями была вымощена дорога в ад. Если в Риме никто особо не возражал насчет чистоты нравов и прочих библейских добродетелей, то экономическую подоплеку «лионских нищих» в курии разглядели очень быстро. Раздать имущество бедным — это, конечно, прекрасно, но кто в таком случае будет работать? А если так сделают все, от сеньоров до пахарей, что получится?
В 1179 году папа Александр III, приняв делегацию вальденсов, строго их отчитал, указав на несообразность учения с реальной жизнью, и запретил проповедовать — еретики, конечно же, не послушались. Следующий папа, с тревогой наблюдая за расползанием вальденсов по Бургундии и Дофинэ, что наносило этим областям немалый материальный урон, попросту отлучил их от Церкви, каковое решение в 1215 году подтвердил Латеранский церковный собор.
И ведь в Европе кроме вальденсов с катарами хватало других еретиков — гумилиаты, «братья свободного духа», донатисты, обрезанцы, манихеи, богомилы, бегины и множество других. Эти секты не получали столь широкого распространения, как катарская ересь, которую пришлось в самом буквальном смысле этих слов выжигать огнем и мечом, но определенную опасность они также представляли и были объектами самого пристального внимания со стороны Sanctum Officium.
Инквизиция была создана для определенной и насущной цели — борьбы на идеологическом фронте, и сочетала в себе функции следствия, розыска и суда одновременно. Как и было сказано, в этом нет ничего злокозненного хотя бы потому, что антисистема (как поименовал катаров Л. Н. Гумилев) вполне могла обрушить мироустройство Европы. Вот краткое изложение альбигойско-манихейской доктрины:
«Зло вечно. Это материя, оживленная духом, но обволокшая его собой. Зло мира — это мучение духа в тенетах материи, следовательно, все материальное — источник зла. А раз так, то зло — это любые вещи, в том числе храмы и иконы, кресты и тела людей. И все это подлежит уничтожению.
Самым простым выходом для манихеев было бы самоубийство, но они ввели в свою доктрину учение о переселении душ. Это значит, что смерть ввергает самоубийцу в новое рождение, со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Поэтому ради спасения души предлагалось другое: изнурение плоти либо аскезой, либо неистовым разгулом, коллективным развратом, после чего ослабевшая материя должна выпустить душу из своих когтей. Только эта цель признавалась манихеями достойной, а что касается земных дел, то мораль, естественно, упразднялась. Ведь если материя — зло, то любое истребление ее любой ценой — благо, будь то убийство, ложь, предательство… все это не имело никакого значения. По отношению к предметам материального мира было все позволено».
