Ради приличия и финансирования от папского престола экспедиции придали вид «крестового похода против мавров Гранады», но все отлично понимали, что истинные намерения французов совершенно иные. Собранное войско выглядело, мягко говоря, экстравагантно. Жан Фавье уверяет нас:
«…Не менее причудливой была армия. В ней рядом с победителем при Кошереле можно было увидеть бывших победителей при Пуатье, таких, как Эсташ д’Обершикур, рутьеров из наваррской армии, расформированной в Нормандии, бывших участников бретонских войн. В общем, странное сборище висельников, наводившее на население такой же ужас, как во времена, когда французский король еще не собрал их вместе. Губернатор Бургундии Жан де Сомбернон даже не хотел их пропускать через свою территорию; он забыл, что это королевская армия. Вынужденный уступить, он велел „очистить всю провинцию“ — иначе говоря, предоставил дю Геклену идти по опустошенной местности. Города Конта-Венессен были переведены на осадное положение».
И снова успех — весной 1366 года Бертран дю Геклен выполнил все поставленные ему задачи, разбил Педро Жестокого, сделал королем Энрике де Трастамара и получил от него в подарок герцогство де Молина — теперь этот безродный простец (вполне заслуженно!) стал не только французским графом, но и кастильским герцогом. Увы, но в ход событий снова вмешались англичане, заключившие в сентябре того же года Либурнский договор, объединивший силы Эдуарда Черного Принца, Карла Наваррского и беглого Педро Жестокого, надеявшегося с помощью англичан отвоевать трон у Энрике. Их армия направилась в Испанию из эордо, прошла через знаменитый Ронсевальский перевал, где за 600 лет до этого погиб знаменитый Роланд, и нанесла поражение войскам Энрике и рутьерам дю Геклена, который в очередной раз попал в плен.
Черный Принц принял дю Геклена как почтеннейшего гостя и увез знаменитого пленника в Бордо, где начали происходить весьма подозрительные странности. Англичане откровенно тянули время, не особо торопясь с назначением выкупа, что было нарушением всех мыслимых рыцарских традиций и дворянской этики — якобы Черный Принц предпочел бы видеть слишком опасного французского военачальника пленником, чем снова сталкиваться с ним на поле боя.
Возмущенный дю Геклен учинил выходку полностью в своем эпатажном стиле — сам громогласно объявил сумму выкупа в 100 тысяч флоринов, что по тем временам было деньгами совершенно умопомрачительными. Вдобавок в высшем обществе начали ходить разговоры, наносящие прямой ущерб репутации Черного Принца: будто бы он нарочно удерживает прославленного француза из трусости. Вопрос пришлось незамедлительно решать, причем ситуация выглядела донельзя абсурдно: англичане начали торговаться с дю Гекленом за понижение суммы выкупа. «Что вы, мессир Бертран, зачем так много, давайте остановимся на более приемлемых для вашего суверена деньгах!» Как говорят в нынешние времена, дю Геклен окончательно затроллил Черного Принца и его окружение сначала безобразным торгашеством «на понижение» за свою собственную голову, а в итоге поставил всех в тупик окончательным решением: «Я не стою меньше 60 тысяч флоринов, и точка!»
Пришлось соглашаться, лишь бы быстрее избавиться от этого невоспитанного скандалиста — скрывать нечего, Бертран таким был с юности…
В начале 1368 года англичане, явно не без облегченного вздоха, отправили державшего в кармане огромный кукиш дю Геклена из Бордо в Тулузу, а наш хитрец снова достиг своих целей: он сумел хорошенько помотать нервы неприятелю, бросив тень на реноме Черного Принца, а заодно показать королю Франции и будущим потенциальным нанимателям, что стоит действительно очень дорого. Правда, впоследствии дю Геклен возместил всю сумму выкупа Карлу V и поручившимся за него благородным дамам, продав свои земельные владения в Испании королю Арагона Педро IV Церемонному…
Как мы уже сказали недавно, Карл Мудрый был не рыцарем, а политиком, предпочитая рутинную работу чиновника и бюрократа громким подвигам на поле брани. Совместно с дю Гекленом и другими военачальниками королем была выработана стратегия «пассивной обороны» — весь предшествующий опыт Франции в Столетней войне доказывал, что постепенное отвоевывание территорий с гарантированным финансированием на фоне стабилизации экономики куда лучше решающего сражения, в котором за считанные часы может быть не в лучшую сторону предопределено будущее государства — как это произошло при Креси или Пуатье. Дворянство роптало, желая славы и сражений, но слишком горячие головы остудил дю Геклен, заявив на одном из советов следующее:
«…Те, кто говорит о сражении с англичанами, отнюдь не видят опасности, каковая может из того проистекать. Я не говорю, что с ними не должно сражаться, но хочу, чтобы это делалось при нашем преимуществе, как и они хорошо умеют пользоваться таковым, когда дело касается их».
Выйдя с вышеописанным скандалом из английского плена, дю Геклен почти два года воевал в Испании, поддерживая Энрике де Трастамара, а по возвращении в Париж, 2 октября 1370 года, получил из рук Карла Мудрого клинок коннетабля Франции. Говоря современным языком, эта должность была чем-то средним между министром обороны, главнокомандующим и главой совета национальной безопасности.
Выше коннетабля в XIV веке стояли только сам король и принцы крови, а полномочия были самыми обширными. В том же 1370 году дю Геклен командовал операциями в Берри и Лимузене, укрепил Перигор и стал угрожать английским коммуникациям, отрезая пути к отступлению в сторону Гиени. К зиме от оккупантов — а именно так начали воспринимать англичан французы — были освобождены Мэн и Анжу. Весной 1371 года старый противник Валуа, Карл Наваррский граф д’Эвре, принес тесный оммаж королю Франции. Казалось бы, череда беспрестанных поражений закончилась.
Миниатюра к стихотворной «Песне о Бертране дю Геклене» авторства Жана Кювелье, менестреля при дворе Карла V.
Наконец, в 1372 году дю Геклен вошел в город Пуатье, затем перед французской армией открыла ворота крепость Ля Рошель — Франция получила важнейший порт на западном побережье, способный всерьез конкурировать с Бордо, а Карл V даровал амнистию всем местным баронам, ранее поддерживавшим своих северных сюзеренов Плантагенетов. Стратегия методичного вытеснения англичан с занятых территорий продолжала действовать и в дальнейшем: французам покорилась Бретань, но в июне 1373 года англичане устроили показательный набег под командованием принца Джона Ланкастера от Кале до Бордо, сжигая и уничтожая все, до чего могла дотянуться рука. Остановить их дю Геклен не смог.
Здесь нет смысла описывать все сражения и кампании, в которых участвовал Бертран дю Геклен, — его подробные биографии от разных авторов издавались неоднократно. За десять лет пребывания в должности коннетабля он практически не покидал седла, действуя на всех фронтах Столетней войны — Нормандия, Гиень, Шаранта, Авранш, Бурбоннэ, Жеводан. Умер коннетабль 13 июля 1380 года в походе, во время осады крепости Шатонеф-де-Рандон в Лангедоке, предположительно от скоротечной ангины: дю Геклен выпил в жару холодной воды и слег.
