Рейды и иностранная помощь, набеги и торговля, дипломатические пляски и жестокое насилие, заимствование новых аграрных и оружейных технологий, а также самоорганизация с целью противодействия могущественному Риму, — все это привело к экономическому развитию германской периферии, росту ее населения и складыванию более крепких политических структур вокруг новых «центров силы».
К IV веку граница давно стабилизировалась, и легионы, сосредоточенные на оси Мозель-Рейн-Дунай (удобной, кстати, для тылового обеспечения), подолгу оставались в своих гарнизонах. К западу и к югу от этих границ прежние варвары усвоили латынь, городской образ жизни и умение носить тунику. Вместе со всей Римской империей они отказались от прежних верований, приняли сначала римских богов, а потом христианство, начали посещать те же храмы, что и римские граждане.
Постепенно латинский язык и христианство (арианского толка) стали для них родными, и бывшие варвары слились с общей массой населения империи. К описываемому времени римская армия почти полностью состояла из прежних варваров, а многие из них, в том числе франки Сильван и Арбогаст, вандал Стилихон, готы Гайна, Фравитта
[27] и Сар прославились и сделали неплохую армейскую карьеру. (Вскоре мы встретимся с этими и другими выдающимися людьми.)
Описанные процессы способствовали формированию ложного тезиса о мирной и безболезненной трансформации античной Европы в средневековую. Увы, у ситуации была и другая сторона, которая собственно и привела к слому эпох.
К IV веку объединения алеманнов и готов существовали как зависимые полугосударственные образования на окраинах римского мира. Когда до Рима дошла внезапная новость о том, что готы массово бегут с обжитых земель, это никого не встревожило. Странно? Вовсе нет: римляне попросту отказывали варварам в разумности и рациональности.
Римляне прагматичны и утилитарны, варвары эмоциональны и суеверны. Варвар был пьяницей и грабителем, неумеренным во всем, а значит, низшим существом, тело которого одерживало победу над разумом. Варваров легко погрузить в уныние и единственная неудача приводила их в отчаяние, тогда как секрет непобедимости низкорослых солдат Цезаря состоял в их слаженности и упорстве, которых недоставало высоким и сильным галлам прежних лет.
На этих мнениях основывалось отношение империи к варварам, которое со времен Юлия Цезаря практически не менялось. А их стоило бы поменять — особенно теперь, когда вместо множества малых племен, о которых писал Тацит, возле римских границ по Рейну обосновалось четыре крупных объединения: алеманны и франки на переднем рубеже, саксы и бургунды в тылу за ними.
Цезарь шел в Галлию, зная многое о населявших ее племенах и племенных вождях: кто с кем в родстве, кровном или брачном, какие кланы склонны заключать между собой союзы и какие враждебны друг другу, сколько воинов или припасов может выставить то или иное племя, как укреплены их поселения, и так далее. Из «Комментариев о Галльской войне» можно заключить, что у Цезаря разведка и сбор сведений о противнике были поставлены на отлично — причем разведка стратегическая, работавшая на глубину, в течение долгих лет.
Три века спустя все обстоит иначе: римские авторы почти не интересуются соседями и практически ничего о них не пишут. Дикари, что с них взять!
Несомненно, у римских погранвойск была какая-то собственная локальная разведслужба. Ранее разведкой занимались прежде всего фрументарии — армейские снабженцы, ведающие поставками зерна. (В середине II века их «переориентировали» на поиск внутренних врагов.) У римских командиров уровня «военного округа» существовала агентура из числа торговцев и просто жителей приграничья, но их сведения часто не представляли интереса, запаздывали либо не поддавались проверке.
В любом случае то ли до нас не дошли соответствующие документы, то ли римское высокомерие не позволяло этим сведениям просочиться за пределы секретных военных отчетов, — варварскую Германию (то есть территории к северу и северо-востоку от Дуная) и германцев в империи знали не слишком хорошо, а то и вовсе игнорировали. Поступавшие скупые данные были сугубо прагматичными, урывочными и не позволяли прогнозировать ситуацию на перспективу.
Отступление: римские гиды по германскому миру
Из общей скудости источников по политической истории варваров IV века есть два великолепных, блистательных исключения. Это Getica («История готов») Иордана и произведение выдающегося римского историка Аммиана Марцеллина Res gestae, «Деяния», которое часто называют «Римская история».
Судя по наблюдениям Аммиана, у германских племен в середине IV века уже были короли-риксы, а власть наследовалась если не прямо, то в пределах одного клана. Такое политическое образование уже гораздо прочнее, чем большие аморфные союзы, которые вожди (с помощью харизмы, убеждения, религии или запугивания) создавали, собирая воинов со всех концов германского мира, и которые мигом распадались при поражениях.
Аммиан Марцеллин, «некогда солдат и грек», как пишет он о себе сам, — свидетель и зачастую участник бурных событий IV века. Его по праву называют «последним великим историком Древнего Рима». Он родился между 325 и 330 годами в Антиохии, в семье провинциальных аристократов, принадлежащей к эллинизированному коренному населению, и получил превосходное латинско-греческое образование. В армии Аммиан Марцеллин дослужился до ранга протектора-доместика (лат. protector domesticus), то есть вошел в элиту позднеримского войска, приближенную к императору.
На службе Аммиан занимался тем, что уклончиво называется «особыми поручениями» — сиречь тайные спецзадания. Он с 353 года состоял при магистре конницы Урсицине, расследовал дела о государственной измене, сражался, выполнял деликатные и секретные миссии (в том числе за линиями обороны персов) и даже убил одного узурпатора. Рядом с Урсицином он прошел от Галлии до Персии и принимал участие во множестве важных событий.
● Военную разведку и подразделения спецназначения изобрели задолго до появления Рима в Месопотамии и Древнем Египте. Изначально это были мобильные кавалерийские группы, способные проникнуть в тыл противника и перерезать коммуникации, затем боевые задачи все более усложнялись. Спецназ Рима вовсю трудился уже во время Галльской войны Юлия Цезаря, уничтожая склады противника и вождей галлов. К сожалению, подробных отчетов о тайных операциях боевых групп такого рода не сохранилось, а мы можем делать выводы только по косвенным данным и намекам античных авторов.
После смерти Юлиана Отступника в 363 году Аммиан покинул армию. О его жизни в последующие 15 лет мы ничего не знаем. Известно лишь, что в начале 380-х годов он переселяется в Рим — следовательно, у него были деньги для того, чтобы жить в очень дорогом мегаполисе.
В начале 390-х годов Аммиан Марцеллин завершает работу над своей «Историей». Это увлекательное повествование, из 31 книги из которых сохранилось 18 (книги XIV-XXXI), с описанием событий 353-378 годов. Не дошедшее до нас повествование Марцеллин начал с 96 года — года, которым Тацит заканчивает свои «Анналы» и «Историю».
