В конце зимы 377 года, когда тервинги поняли, что их задерживают намеренно, Лупицин велел им перейти к городу Маркианополю, где готов якобы ожидали запасы продовольствия. Немногие войска, что имелись у Лупицина с Максимом, сопровождали тервингов в этом переходе, а на рубеже Дуная римлян не осталось вовсе. Этим воспользовались грейтунги, которых, как мы помним, римляне отказались принять. Уяснив, что переправе больше никто не препятствует, они пересекли Дунай и разбили лагерь вдалеке от людей Фритигерна. При этом тервинги, похоже, нарочно замедлили продвижение, чтобы позволить грейтунгам догнать их и, соединившись, при случае ударить по римлянам.
Лупицин понял, что ситуация становится, мягко говоря, неоднозначной. В запасе у римлянина был стандартный прием решения внешнеполитических проблем — зазвать вождей варваров на пир, опоить и вырезать: обычная, пусть и вероломная практика.
Простаками готские риксы не были и подготовились к такому развитию событий.
Вот что сообщает об этом Аммиан:
«...случилось еще одно тяжкое событие, которое воспламенило факелы Фурий, загоревшиеся на гибель государства.
Лупицин пригласил на пир Алавива и Фритигерна; полчища варваров он держал вдалеке от стен города... Между горожанами и варварами, которых не пускали в город, произошла большая перебранка, и дело дошло до схватки... Секретным образом был об этом оповещен Лупицин, когда он возлежал за роскошным столом среди шума увеселений, полупьяный и полусонный. Предугадывая исход дела, он приказал перебить всех оруженосцев, которые, как почетная стража и ради охраны своих вождей, выстроились перед дворцом. Томившиеся за стенами готы с возмущением восприняли это известие, толпа стала прибывать и в озлобленных криках грозила отомстить за то, что, как они думали, захвачены их цари. Получив разрешение, все они вышли и приняты были с торжеством и криками радости; вскочив на коней, они умчались, чтобы начать повсюду военные действия».
Готы восстали, причем к ним с радостью присоединились местные — солдаты-ветераны варварского происхождения, а также рабы и колоны. Лупицин худо-бедно наскреб какое-то войско, скорее всего из числа приграничных гарнизонов, ударил по германцам, стоявшим поблизости от Маркианополя, и предсказуемо проиграл.
Разграбив поселения близ Маркианополя, готы решили поживиться в более богатом краю, в юго-восточных римских Балканах. Перед ними лежали богатые, никем не охраняемые территории. Стремительным маршем готы дошли до Адрианополя, не встречая сопротивления.
От Аммиана Марцеллина мы знаем, что по дороге земляки готов или даже их пленники сами указывали варварам богатые селения, и что грабежа избежали лишь самые недоступные и отдаленные земли.
«Не разбирали они в своих убийствах ни пола, ни возраста и все предавали на своем пути страшным пожарам; отрывая от груди матери младенцев и убивая их, брали в плен матерей, забирали вдов, зарезав на их глазах мужей, через трупы отцов тащили подростков и юношей, уводили, наконец, и много стариков, кричавших, что они достаточно уж пожили на свете. Лишив их имущества и красивых жен, скручивали они им руки за спиной и, не дав оплакать пепел родного дома, уводили на чужбину».
Основной причиной разорения германцами римской Фракии стал просчет императора и правительства: они не сумели обеспечить силовой поддержкой соглашение с готами; у Рима не нашлось достаточно войск, чтобы принудить германцев к исполнению договоренностей.
Впрочем, настоящая беда лишь стучалась в дверь.
Катастрофа при Адрианополе
Константинопольский император Валент понял, что стоит на краю пропасти, и отправил одного из своих легатов заключать мир с Персией. Срочно, на любых — подчеркиваем, на любых! — условиях. Одновременно он отозвал из Армении бездействовавшие армейские части, отправив их на Балканы.
Летом 377 года это воинство соединилось с присланным с запада Европы небольшим отрядом под командованием знатного франка Рихомера, состоявшего на римский службе. Готов следовало поставить на место любой ценой! Одни пойдут в рабские бараки, на рудники, в цирки, а немногие счастливчики — во вспомогательные армейские части! Возмездие неотвратимо!
Римляне принялись тянуть время, ожидая подкреплений от Грациана, обещавшего лично прибыть с Запада, встав во главе своих легионов, — в этом случае удалось бы достичь решающего перевеса. Римские войска удачно перехватили инициативу, окопавшись на горных перевалах:
«Рассчитывали, конечно, что огромные полчища этих вредоносных врагов, будучи заперты между Петром [Дунаем] и пустынями и не находя никаких выходов, погибнут от голода, <...> В те же самые дни в окрестностях Скифии и Мёзии варвары, стервенея от собственной ярости и голода, поскольку истреблено было все, что только было съедобного, напрягали все силы, чтобы прорваться. После неоднократных попыток, которые были отражены сильным сопротивлением наших, засевших на высоких местах, они оказались в крайне затруднительном положении»
[31].
Грациан не смог прийти на помощь, а готы тем временем привлекли на свою сторону отряды гуннов и аланов. Они разграбили и выжгли Фракию, а затем произошло немыслимое: готы подошли к стенам Константинополя. Археологические данные показывают, что в тот период опустели крупные римские поселения в регионе, во многих городах обнаружен мощный слой со следами разрушений и пожаров. Путем уступок удалось заключить мир с персами и в следующем, 378 году к Константинополю начали стягиваться войска из Месопотамии и с Кавказа.
Слухи в пограничье разносятся быстро, и о римских неудачах очень скоро узнали за Рейном. Едва Грациан в 377 году выслал на восток подкрепления, частью оголив оборону, одно из алеманнских племен, обитающее в альпийских предгорьях, в Реции, немедля пересекло замерзшую в верховьях реку. Натиск многотысячного алеманнского войска удалось отразить, но Грациан выяснил, что это была лишь разведка боем, проба сил перед могучим наступлением многотысячных орд. Экспедиционные части Грациана пришлось вернуть в места постоянной дислокации, а в Галлии объявить дополнительный рекрутский набор.
С середины июня по август 378 года Валент с войсками ожидал Грациана возле Адрианополя, но получил лишь его послание с перечислением славных побед над алеманнами и уверением, что помощь близка. Учитывая расстояния и скорость коммуникаций, западный император мог узнать о происходящем лишь через несколько драгоценных недель...
Грациан опоздал. То ли ревнуя племянника к славе, то ли надеясь поднять боевой дух застоявшихся войск, Валент после получения письма Грациана, вопреки мнениям своих военачальников, не стал дожидаться подмоги и подошел к Адрианополю. Между императором и готами завязались переговоры, в которых у Фритигерна был свой интерес: он хотел, чтобы август признал его верховным владыкой готов.
И тут два отряда римлян без приказа пошли в атаку — как и почему это случилось, неизвестно.
