Окружение королей состояло из германцев и римлян, причем римлян было больше, особенно среди высших должностных лиц. Даже наместниками провинций и градоначальниками были в основном римляне. Главным советником Эйриха и наследовавшего ему Алариха II был крупный нарбоннский землевладелец Лев. Как квестор священного дворца (то есть председатель королевского совета) он ведал текущей политикой, а как magister officiorum — канцелярией короля и его личной стражей, будто у римского императора.
Войско вестготов было основано на десятичной системе: отряды в тысячу, пятьсот, сто и десять человек возглавлялись, соответственно, тысячниками, пятисотниками, сотниками и десятниками. Римлян в армию не брали. Вестготские тысячники (тиуфады) при Эйрихе были подчинены высшим сановникам, которых назначал король. Тиуфады председательствовали при рассмотрении тяжб, разбирая их на римский манер при участии судебных заседателей-законоведов. Составленный римскими юристами к 475 году кодекс Эйриха был полностью основан на кодексе Феодосия.
В будущем романизация вестготов продолжилась: правивший в 568–586 годах король Леовигильд ликвидировал остатки отдельного вестготского законодательства, разрешил смешанные браки с римлянами и распространил на вестготов римское семейное право, а король Рекаред (правил в 586–601 годах) запретил арианство и сам принял ортодоксальное вероисповедание.
Бургундское королевство
Бургундское королевство просуществовало недолго. В 534 году его захватили франки. Однако оно заслуживает упоминания как образец ускоренной романизации «наивных и свирепых варваров», какими их рисует Сидоний Аполлинарий. Бургунды, освоившись в землях, куда их в 436 году переселил Аэций, установили наилучшие отношения с Римской империей, но принцип «римской трети» поняли по-своему. Две трети пахотных земель они взяли себе, а треть оставили римлянам. Империя против этого то ли не возражала, то ли уже не имела сил возразить.
Бургундские короли ко второй половине V века были полностью романизированы. Гундобад (правил в 480–516 годах), при котором Бургундское королевство достигло вершины могущества, приглашал ко двору поэтов и риторов. Бургундский король Сигизмунд гордился тем, что служит империи, а королевство — ее часть. Короли бургундов завели по римскому образцу квестора священного дворца (главный королевский советник) и личную стражу. Сигизмунда за верную службу в качестве проводника влияния Восточной Римской империи даже наградили титулом патриция от имени константинопольского императора Анастасия. Начало своего правления бургундские короли отсчитывали от даты присвоения им почетного звания консула, которое означало право управлять от имени императора в качестве военачальника.
Бургунды как солдаты императора несколько раз сражались на стороне римлян против вестготов. Типичная коллизия времен тотального хаоса, когда одни союзники Римской империи бились против других союзников Римской империи, при этом все — на стороне Римской империи. Абсурд такого положения решительно никого не смущал, а войнолюбивых варваров тем более.
В остальном власть короля была абсолютной. Сыновья становились вице-королями. Должностными лицами в окружении короля были в основном римляне. Не существовало ни военной сходки, ни самостоятельных дружин. Территорию королевства поделили на общины или округа, которые возглавлял наместник или управляющий. За соблюдением законности и порядка следил судья с надзорными полномочиями, назначенный королем. Правосудие вели на основе римского права и римских обычаев. Имперская система городского управления действовала в Вене и Лионе, а налоговая и денежно-финансовая системы полностью оставались римскими.
Единственный след родового строя сохранялся в том, что все германцы называли и искренне полагали себя людьми свободными, но постепенно они разделились по имущественному признаку. Верхнюю ступень занимала племенная знать, из которой выделялись наиболее приближенные к королю — так называемые верные, — а также обычные воины и затем беднейшие слои населения. Бургунды и римляне имели одинаковый юридический статус: «Закон один для всех», гласил свод Гундобада, и в этом было преемство римского права.
Распад
В V веке армия Западной Римской империи уже не могла выполнять задачи обороны. Она утратила выучку, была мала числом, а солдаты и офицеры все чаще поддавались панике и проигрывали, еще не вступив в битву. Да и какие резоны драться за империю были у призывников-крепостных? И насколько наемники-германцы были заинтересованы в судьбе империи?
Система армейского снабжения уже в IV веке работала из рук вон плохо. Платили солдатам мало, военачальники их обкрадывали, а жестокая система армейских поборов заставляла солдат изыскивать способы добывать средства грабежом. Население империи уже при Константине I не видело в армии защитников и относилось к солдатам как к нахлебникам и вооруженным бандитам. Ритор Либаний, современник Константина, писал, что голодные и оборванные солдаты слоняются вдали от битв, громят лавки и обирают крестьян. Столь же печальные картины рисует Аммиан Марцеллин, сам бывший офицер немалого чина, он описывает в своих книгах ужасающую жестокость и предательское непостоянство войск.
В V веке отчуждение от армии стало значительно сильнее. Мирное население видело в солдатах врагов: они всегда были голодны и силой забирали провиант. Прихожане церкви, где проповедовал св. Августин Гиппонский, настолько ненавидели армию, что линчевали одного из командиров без всяких оглядок на христианское смирение.
Почему же солдаты были голодны? Объяснение находим у Либания («О патронатах»): «…золото, которое по справедливости должно бы оставаться в руках солдат, переходит на руки военачальникам, благодаря чему воин, одетый в обрывки обуви и плащ — один призрак плаща, нищ и уныл. Нередко доход поступает и на счет желудка солдат, так что на битвы выводят голодных людей». Если солдат пытались перевести подальше от родных мест, они часто отказывались подчиниться. Римское войско охватило всеобщее разложение, и гниение шло с головы: в армейской верхушке царило гомерических масштабов казнокрадство, пожиравшее и без того сократившиеся ресурсы.
Но, может быть, римские писатели преувеличивали положение дел в армии в чисто литературных целях, чтобы сделать свои произведения ярче и выразительнее? Тогда обратимся к мнению Аттилы. Вождь гуннов, по словам Приска Панийского, был невысокого мнения об армиях Запада, за исключением готских частей. О боевых качествах готов Аттила отзывался с уважением, прочих же просто не брал в расчет.
После 467 года во владении императора Антемия оставались только Италия, клочки Трансальпийской Галлии и Сицилия. На доходы с этих территорий нельзя было содержать армию, способную контролировать варварские королевства и те римские элементы, которые пока оставались хозяевами положения на местах. Такой армии хватило бы для удержания границ Италии, но Западная Римская империя не признавала, что другие территории утрачены, и бездумно распыляла те немногие силы, что пока оставались в ее распоряжении.
Одоакр и последний император
О правителях Западной Римской империи осталось досказать немногое. В 470 году Западная Римская империя существовала лишь номинально, однако конфликты в ее верхах были вполне реальными. Между присланным из Константинополя греческим августом Антемием и германским полководцем Рикимером, сообщает Иоанн Антиохийский, разгорелась вражда. Императора с его полководцем поссорил сам Константинополь, явным образом оказывая предпочтение Антемию перед честолюбивым Рикимером и всячески унижая последнего. Эта интрига в 472 году завершилась новой гражданской войной: Рикимер в Милане назначил императором Аниция Олибрия, женатого на дочери Евдоксии и потому считавшегося наследником ее прадеда, императора Феодосия I. Во главе шеститысячной армии Рикимер напал на Рим, чтобы захватить Антемия. В числе нападавших был и уже знакомый нам Одоакр.
