Город-тень, город-фантом. Былой центр вселенной, исчезнувший вместе со своей империей.
К концу VI века исчезают надписи на нагробиях, а самих надгробий при том же числе могил становится намного меньше. Обнищание и обилие смертей уже не позволяло людям соблюсти даже тот минимум почтения к покойному, который традиция сохраняла тысячу лет.
Материальная культура рухнула. Повсюду в Италии исчезали древние ландшафты и поселения. Прекратился хозяйственный метаболизм, началась болезненная атрофия. Населенные пункты, существовавшие после 550 года, археологам крайне трудно локализовать при полевых исследованиях и раскопках. В седьмом и восьмом веках следы человеческой деятельности становятся «археологически невидимыми», потому что из обихода населения исчезают обработка камня, металлы и даже керамика. Время словно повернуло назад, а материальная культура регрессировала чуть ли не к временам этрусков.
Лангобардский алтарь из Фриуле, лангобарды, 740-е годы. Рельеф изображает поклонение волхвов. Как мы видим, культурно-художественные традиции Рима полностью утрачены
Сложные иерархии римской социальной структуры резко упростились, и теперь в Италии жило всего два класса людей: имущие и неимущие. Это был не просто упадок, а полный структурный крах. Монеты пропали везде, за исключением горстки византийских форпостов. Исчезли даже самые скромные иностранные товары: торговые суда больше не бросали якоря в итальянских портах. Союз войны, чумы и климатических бедствий вычеркнул тысячу лет материального прогресса. Италия раннего средневековья — это захолустье, славное больше мощами святых, чем экономической мощью или политической доблестью.
Когда испарились великие богатства аристократов, а людей среднего достатка вовсе не стало, церковь оказалась самой богатой структурой увядающего мира. Она сделала очень много для сохранения цивилизации и просто жизни в разоренной и почти вымершей Италии.
Григорий I Великий и жизнь в конце времен
В последнее десятилетие шестого века чума била по Западу дважды. Вспышка 590–591 годов в Риме произошла в понтификат папы Григория I Великого (в православной традиции его называют Григорий Двоеслов), одного из латинских отцов церкви. Мера несчастий была переполнена, и оставшиеся в живых люди решили: настал конец времен. Сам Григорий Великий писал, что конец света не просто предсказан — он уже наступает.
Смертность от чумы в различных регионах Европы, %
[34]
Этот будущий глава христиан Запада и один из отцов церкви родился в раздираемом войной Риме, вскоре после того, как город был впервые захвачен армией Велизария. Он рос в мире, который создал Юстиниан. Римский епископ был человеком империи, одним из последних лиц плебейского нобилитета из фамилии Анициев, чей род известен с IV века до нашей эры. Аниции владели обширными поместьями на Сицилии, имели тесные связи с богатой Африкой и были христианами. Фамилия жила на холме Целий, где сегодня высится базилика Григория Великого. Слева от нее стоит монастырь Святого Андрея, под который по завещанию матери Григория Сильвии отошел domus семьи Анициев.
Римский епископ видел, как после гордого тысячелетия тихо растворяется римский сенат. На его глазах исчезли самые яркие черты древнего исторического пейзажа. Античная столица, несколько раз вместе с военной удачей переходившая от римских войск к остготам, была полуразрушена и заброшена. В то время население города вряд ли превышало 10 тысяч человек.
Семь лет Григорий провел в Константинополе в безуспешных попытках выпросить у императоров защиту от варваров-лангобардов. В Рим он вернулся в 586 году, а через три года, в 589 году, в Италию пришла невиданная климатическая аномалия. Прошли дожди такой силы, что реки разлились, утопив множество не покинутых людьми поселений, а река Адидже поглотила целый город. Вода огромными озерами стояла повсюду. «Во время того наводнения воды реки Тибр в Риме также поднялись выше стен города и залили в нем большую часть кварталов», — сообщает Павел Диакон.
Рушились римские церкви, затоплялись зернохранилища — последнее оружие против подступающего голода. Светские власти города оказались бессильны и равнодушны.
Затем с востока в 590 году вновь нагрянула чума. Величайшая в человеческой истории эпидемия косила людей, ослабленных многолетними голодом и холодами Малого ледникового периода.
Чума унесла папу Пелагия II. Город обратился к Григорию, и в этот год катастроф он с одобрения императора взошел на трон святого Петра. Новый римский епископ, номинально один из самых влиятельных людей империи, перед лицом мора был почти бессилен.
Из переписки Григория I известно, что он, убежденный в наступлении конца времен, — в последние часы существования мира! — не поддавался отчаянию. Римский епископ старался восстановить что-то вроде общественного порядка и поддержать людей молитвой и хлебом. Считая, что мир движется к финалу, он делал для его смертных обитателей что мог. Имперское правительство обороняло Равенну и думать забыло о Риме, поэтому церковь при Григории Великом фактически взяла на себя функции государства. Именно к этому времени относится история контактов папы Григория I с лангобардской королевой Теодолиндой, чьей глубокой верой римский епископ воспользовался в политических целях и, возможно, предупредил захват Рима лангобардами.
Папа Григорий Великий диктует грегорианский хорал. Миниатюра ок. 1000
На средства, полученные с уже тогда огромных церковных земель, папские доверенные лица закупали продовольствие для голодающих, нанимали солдат для обороны, выкупали у лангобардов пленных и даже подкупали лангобардских военачальников.
В попытках докричаться до Бога Григорий сумел организовать в умирающем городе массовые молебны и скорбные процессии. «С трех часов дня все хоры, исполнявшие псалмы, шли к храму, оглашая улицы возгласами «Kyrie eleison». Присутствовавший там мой дьякон рассказывал, что, пока народ умолял Господа, восемьдесят человек пали мертвыми на землю», — сообщает святой Григорий Турский.
Предание гласит, будто в 590 году папа Григорий увидел на вершине мавзолея Адриана, который в то время был включен в построенные при Аврелиане оборонительные стены, архангела Михаила, который вложил в ножны свой огненный меч.
