Никаких пошлин, налогов, количественного ограничения по товарам и вывозу капитала. Зная финикийцев мы можем предположить, что для третьих стран (греки, персы, Египет) были введены существенные ограничения и барьеры — этруски совокупно с Римом считались условными «друзьями» в противостоянии с фокейцами, а значит им и предоставлялся режим наибольшего благоприятствования в торговле.
Если совсем кратко: вы не покушаетесь на дорогу к Мелькартовым Столпам и Иберию, а Новый Город будет готов вести с вами взаимовыгодное сотрудничество!
* * *
Однако, на этом чудеса международной политики конца VI и начала V веков до н.э. не заканчиваются.
Богатый Карфаген попадает в поле зрения Ахеменидской империи персов — впервые в истории, с исчезновением Ассирии и Нового Вавилона, Западное Средиземноморье и Северная Африка заинтересовали владык Месопотамии в качестве регионов, которые следовало бы прибрать к рукам. Тем более, что персы, благодаря покоренным восточным финикийцам из Тира и Сидона, начали активно осваивать мореходство.
Карфаген довольно изящно выкрутился из этой непростой ситуации. Давайте выясним, как именно.
Глава IV.
Персидский вызовВ предыдущих разделах мы последовательно наблюдали за бурными похождениями большинства незваных гостей Финикии — от ассирийского царя Тиглатпаласара I, в 1110 году до н. э. впервые удостоившего монаршим вниманием берега Средиземного моря, до вавилонянина Навуходоносора II, в 575 году завершившего многолетнюю и нерезультативную осаду Тира мирным договором.
Сменилась эпоха, сменился и завоеватель — с 539 года до н.э. в Финикии хозяйничали персы.
Здесь необходимо объяснить, кто же таковы персы-иранцы, откуда они взялись и каким образом построили очередную империю Благодатного полумесяца, на голову превзойдя в этом нелегком деле ассиро-вавилонских предшественников.
Примерно между 1100 и 800 годами до н.э. на земли расположенные от Междуречья на западе до реки Инд на востоке пришли народы объединенные общей группой языков: индоиранской. О прародине иранских племен доселе ведутся ожесточенные споры, но большинство ученых сходятся на версии, что истоком экспансии персов были Южный Урал и Урало-Поволжье, откуда они мигрировали в Среднюю Азию и далее на Иранское нагорье.
Самые ранние исторические сведения о персах зафиксированы ассирийцами в правление царя Саламнасара III, того самого, против которого выступила коалиция финикийцев, евреев, египтян и аммонитян в битве при Каркаре. В ассирийских записях этот народ именовался Parsuaš, парсуа, парсуаж. Тиглатпаласар III, царь-реформатор, воевал с парсуа в 743 году до н.э., за десять лет до захвата Финикии.
К иранским народам относятся и мидийцы, которые помогли вавилонянину Набопаласару сокрушить остатки Ассирийской империи. Мидия как таковая являлась весьма странным образованием, особенно на фоне «старых», давно сложившихся и развитых держав наподобие Египта, Вавилона или той же Ассирии.
Мидия и Новый Вавилон.
Одно время в научной среде господствовала доктрина, гласящая, будто Мидийское царство было едва ли не самым первым государством иранцев, игравшем важную роль на геополитической арене VII-VI веков до н.э., а границы Мидии доходили до нынешних Анкары в Турции и Аральска в Казахстане. Современные археологические данные эту теорию ставят под сомнение.
Ираноязычная Мидия виделась историкам как некая «протоимперия», а такие страны автоматически подразумевают высокий уровень государственного устройства — развитую систему управления и учета, обширный чиновничий штат, восхваляющие деяния царей летописи — словом, все то, что мы наблюдали у ассирийских соседей мидян. Однако, никакого письменного наследия Мидия после себя не оставила, и этот факт вызывает изрядное недоумение — как такое в принципе возможно?
В центре современного иранского города Хамадан можно увидеть холм площадью около тридцати гектаров — это археологический заповедник, где с 1913 года ведутся неспешные раскопки бывшей столицы Мидии (а затем и Персии) Эктабаны. Древнейшие слои относятся к интересующему нас мидийскому периоду, в наличии остатки крепости, царского дворца, системы стоков, зернохранилищ. Но...
Но в Эктабане отсутствуют любые мидийские надписи! И, что удивительно, нет ни малейших намеков на какой либо царский архив, канцелярию или делопроизводство — это при том, что от Ассирии нам в наследство достались тонны глиняных табличек с клинописными текстами! Одна лишь библиотека царя Ашшурбанипала из Ниневии, содержащая более 25 тысяч текстов, многого стоит!
Эктабана поражает девственной культурной пустотой — ни словечка, ни самого простенького клинышка выцарапанного на стене!
Зададимся вполне естественным вопросом: как повелители Мидии управляли огромным государством без хоть какой-то, пусть даже самой примитивной, письменности? В Египте иероглифическое письмо сложилось в конце IV тысячелетия до н.э., то есть минимум за две с половиной тысячи лет до появления на Иранском нагорье мидян! Шумерское клинописное письмо не младше египетского, а финикийцы вовсю пользуются алфавитом уже долгие столетия!
Ладно бы только архив мидийских царей — всякое может случиться, вдруг записи хранили где-то в другом месте или археологи пока до них не докопались. К XXI веку не обнаружено вообще никаких материальных доказательств того, что мидийцы пользовались письменностью — ни единой мидийской надписи на территории Ирана или в окрестных странах в настоящий момент не обнаружено.
Вывод: Мидия отличалась от соседей крайне низкой государственной и социальной организацией. По сравнению с Ассирией или Вавилоном — сущие варвары. Даже если предположить, что завоевательный потенциал мидян был довольно высок, то как они управляли территориями от Аральского моря до Малой Азии и западной Индии? Как собирали и учитывали дань? Как доносили приказы до провинций? Или они ограничивались раннеассирийской схемой разовой контрибуции — пришли, увидели, победили, экспроприировали золото и вернулись домой?
Это, увы, нам не известно. Остается смириться с тем фактом, что подробностей об административной схеме, истинных границах и концепции государственного устройства первого иранского государства мы, скорее всего, никогда не узнаем.
Известно лишь то, о чем сообщили нам вавилоняне эпохи Набопаласара и Навуходоносора II — мидийские союзники сыграли важную роль в уничтожении остатков Ассирии и противодействии египетскому наступлению на Междуречье. Затем отношения с Вавилоном стали более прохладными и Мидия, не реализовавшая собственный «имперский проект», осталась региональной державой, не оказывавшей существенного влияния на глобальные исторические процессы, а потом и вовсе сгинула под ударом родственного народа...
