Книга С точки зрения Карфагена, страница 76. Автор книги Гай Аноним

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «С точки зрения Карфагена»

Cтраница 76

Но это уже совсем другая история.


* * *


Квинт Курций Руф пишет о последних днях Александра Великого:


«Сам он в душе лелеял необъятные планы: после покорения всех стран к востоку от моря переправиться (из-за вражды к Карфагену) из Сирии, в Африку, затем, пройдя все просторы Нумидии, направить свой поход на Гадес (ведь молва утверждала, что именно там находятся столбы Геркулеса)»


Это была бы грандиозная, почти неосуществимая экспедиция. Великолепный план — высадиться с огромной армией на Африканском роге в Эфиопии, обойти Сахару с юга и запада, вторгнуться в Карфаген с неожиданного направления — с материка! Десять тысяч километров пешего пути!

Но в 323 году до н.э. Александр скоротечно умер в Вавилоне в возрасте 32 лет. Ходили слухи, будто его отравили карфагеняне через своего лазутчика Гамилькара Родана, притворившегося политическим изгнанником, но большинство ученых мужей сходятся на мнении, что царь Македонии скончался или от излишеств, или от малярии.

Столкновение цивилизаций вновь было отсрочено.

В свете подвигов Александра никто пока что не обращал внимания на дитя, ставшее могучим юношей — Рим.


С точки зрения Карфагена

ЗАВЕРШЕНИЕ ТОМА I

В нашу задачу не входило подробное хронологические описание финикийско-карфагенской истории со скрупулезным перечислением дат, имен или сражений. Вполне сознательно выведены за скобки многочисленные войны Нового Города на Сицилии с тиранами Гиероном, Агафоклом и другими, с ионийскими греками в Ливии, с собственными мятежными наемниками на Сардинии и так далее почти до бесконечности.

В противном случае повествование растянулось бы втрое против нынешнего и читатель начал зевать от скуки — постоянно одно и то же! Создающиеся и распадающиеся нестабильные союзы, штурмы-осады похожие друг на друга как зерна граната, не прекращающиеся распри карфагенян с греками, дрязги между самими греками и конфликты греков со всеми остальными.

Читать о повседневной рутинной жизни не интересно, пускай таковая повседневность заключается в многовековой череде битв и походов. Сражения тоже могут надоесть, особенно если таковых переизбыток.

Концепция была сформирована следующим образом: показать сначала финикиян, а затем их прямых потомков из Карфагена во взаимодействии с иными цивилизациями Древнего мира. В развитии, на которое влияли внешние и внутренние вызовы. Причем первым внутренним вызовом, приведшем в итоге к формированию «коммерческой цивилизации» стала финикийская бедность эпохи Бронзового века — отсутствие природных ресурсов и сельскохозяйственных земель вынуждают финикиян заняться сбором морских раковин, стеклоделием и ремеслом, тогда как более богатые соседи в Египте и Месопотамии строят свои общества на фундаменте продовольственного изобилия и внешней экспансии.

Но можно ли считать восточную и западную Финикию полноценной цивилизацией, подобной, к примеру, Египту? Мы ведь знаем, что начиналось все с нескольких городов на побережье Леванта с мизерным населением и отсутствием любых исторических перспектив. Причем население с течением веков если и увеличивалось, то очень ненамного — размещать негде, площади слишком ограничены...

Основные цивилизационные «маркеры» — письменность, единая религия, язык, культура городов, развитое производство, — в Финикии присутствуют. Но прежде всего мы наблюдаем преемственность, как ведущий признак развивающейся цивилизации. Западные финикийцы, покинув метрополию и переселившись на отдаленные берега, на протяжении столетий сохраняли свою идентичность, не растворяясь в безбрежном океане окружавших народов. Изменив структуру государства и подход к внешней политике, Карфаген унаследовал от древнего Тира то, что делало финикийцев финикийцами — божеств праотцов, письменную традицию, почти не менявшийся со временем диалект, урбанистическую основу общества.

Другое дело, что в отличие от Эллады, пунийцы не стремились делиться своим культурно-цивилизационным наследием с покоренными и соседствующими племенами. Они не пожелали «карфагенизировать» Ливию, Иберию или западную Африку по своему образцу. То есть превратить (насильно или по доброй воле) всех прочих в условных «карфагенян».

Греки умудрились за минимальный срок эллинизировать даже суровых римлян, пускай и встречая сопротивление ретроградов наподобие Катона, убежденных, что «греческая зараза» погубит Рим.

Причина нежелания Карфагена стать цивилизующим центром, как кажется, состоит в «коммерческой составляющей» западно-финикийского общества, из которой проистекали закрытость и элитарность. Любой инородец, не-финикиянин, это прежде всего экономический конкурент — научи грека или иберийца пунийскому наречию, допусти его «в свой круг», и завтра он приведет десять других. А те приведут еще по десять.

Недаром карфагенский «совет ста четырех» по Аристотелю был замкнутой организацией избранных, эксклюзивным сообществом крупнейших коммерсантов. Своего рода Бильдербергский клуб античности, отбор в который производился не только по признаку личного богатства и влияния, но прежде всего по этнической и религиозной составляющей. Только карфагеняне, в крайнем случае тирийцы.

При этом Карфаген как государство оставался космополитично-открытым с невероятно благоприятными условиями для ведения частного бизнеса, если, конечно, предпринимательство остро не противоречило политическим и военным интересам Нового Города.

«Там каждому дают возможность стать богатым!» — непритворно восхищается Аристотель. В Карфагене не душат запредельными налогами. Не конфискуют собственность при смене власти. Управленческая бюрократия пусть и коррумпирована (как везде), но эффективна. Отсутствует мобилизационное бремя — армия наемная, следовательно ремесленника, квалифицированного рабочего на верфях или фермера не призовут под знамена, если наступит грозный час. Средний класс может быть спокоен: его интересы соблюдаются.

Карфаген в период расцвета действительно до смешного напоминал США 1865-1929 годов — страна, где любой человек, обладающий умом, деловой хваткой и стартовым капиталом способен получить то, что он заслуживает. «Коммерческая цивилизация» приветствовала частную инициативу. Но разница со «старой доброй Америкой» все-таки была существенна — неравноправие по признаку гражданства, вероисповедания и крови.

Пробиться на самый верх, в суперэлиту, после отстранения от диктаторской власти клана Магонидов стало невозможно. Средний, и даже высокий уровень доходов, мог подразумевать лишь участие в народном собрании — органе совещательном. Важные дела решались за толстыми стенами храмов и дворцов на холме Бирса немногими избранными.

«Избранность» элиты финикийского происхождения подразумевала «избранность» карфагенского среднего класса — тех самых работяг из бесчисленных мастерских, общинных «колхозов», крупных ремесленных предприятий, профессиональных моряков, строителей и чиновников. Мы, финикияне — не какие-то там варвары-ливийцы, греки или испанцы! А значит, незачем допускать чужаков слишком близко. Строить наши храмы на их землях? Прекрасно, пусть знают насколько грозны и суровы наши боги. Но целенаправленно обучать варваров письму, передавать им технологии, вводить в свою семью?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация