— Илюш, царевна не даст себя в обиду. Она умеет защищаться.
Приятный тембр женского голоса пощекотал нервы, распространяя в воздухе умиротворение. Созвучие наших голосов в спальне пробуждало во мне ностальгию по семейной идиллии. Впервые за столько лет у меня закралось желание возвращаться в дом, наполненный детским смехом и женской заботой.
— Знает Кунг-фу как панда? — не унимался Илья.
— Ну… типа того… — неуверенно пробубнила и сжалась сильнее, когда мои пальцы направились вверх, скользя по линии соприкосновения бёдер к развилке между ног. Чувствую себя партизаном. Пробираться к намеченной цели, не спалившись, потребовалась вся сноровка и находчивость.
— Хуже, — пытаюсь отвлечь внимание сына разговором, но как только в мой мозг поступает определённый сигнал, я несдержанно и громко выдаю:
— Провокаторша!.. чтоб… — закусив губу, жалобно взвыл, возвращая руку на грудь, чтобы не так болезненно реагировать на обнаженную женскую плоть. — В общем… Подрывательница. Ась, угробить меня решила? Я ведь не железный, малыш… — шепчу ей в то время, как сын что-то себе дальше воображает.
— Ты не дал возможности одеться, — хрипло произнесла, дрожа всем телом в моих объятиях.
— Ух-тыжка! Как Лютый?
— Чего??? — на нервах вспоминаю косяк Дэна, отвлекаясь от ответа Насти.
— Па, я нечаянно подслушал. Дэн уточек отстлелять хотел.
— А кур он в курятнике не хотел отстрелять?
— Кулицы его не интелесуют.
— Пфф… Ещё бы… Боюсь, на водоплавающую дичь у него патроны кончились, к огромному сожалению. Спи уже!
— Па! А..?
— Илюха, ты щенка ещё хочешь? — раздражённо выпаливаю, пытаясь унять в себе пожар. Член разрывает адское желание и я вжимаюсь им в задницу Аси, фиксируя рукой её живот.
Ага!
— Если услышу хоть слово, передумаю. Усёк?
— Холошо… Па..?
— Гррр… Ну что ещё?
— А можно… Ася меня обнимет? Ты же большой. Она не твоя няня, а моя.
— Ммм… Боги! Если это тебе поможет быстрее уснуть, я только «за»!
— Ты её пливатизиловал, как Кил свою Лыжую! Так не честно!
— Откуда ты столько словечек знаешь? — до чего умный мальчик, каждый раз поражаюсь его эрудиции.
— Мама сказала, у меня холошая подслушивательная память. Па? А ты Асю тоже лубишь?
— Илья! Слово «щенок» тебе о чём-нибудь говорит? Память бывает слуховой, «подслушиватель». Не зли меня, сына, не то разбудишь во мне злого орка.
— Па, а… Ася? — жалобно протянул.
— Вот же упёртый… — рычу сквозь зубы, разжимая тиски. — Иди. Устроили бунт, понимаешь. Завтра накажу обоих.
— Дети — это святое, Дима. Спокойной ночи…
Ася мигом отстранилась и вцепилась за ребёнка, как за спасательный круг.
— Я тебе припомню, мышонок… спокойную ночь, дай дотяну до утра и, клянусь, ты пожалеешь…
Ася
— Дрянь! Ты всегда была идеальной дрянью! Ты и твоя мамочка! Обе шлюхи! Ненавижу вас! Тебя ненавижу! Его ненавижу! Всех ненавижу! Всех…
Светлана дрожащими руками едва смогла прикурить сигарету. Очередной большой глоток спиртного успокоил её крик всего-то на пару секунд. Вдохнув поглубже прохладный утренний воздух, чтобы разбавить горячий поток водки в горле, подруга окинула меня взглядом полным ненависти, боли и презрения. Мы стоим рядом с дедушкиной елью, как в недалёкой юности, но почему-то чувствую между нами огромную пропасть. Не дотянуться, не прикоснуться, как в детстве уже не будет…
— Ты, су**ка, Аська! Прикидывалась невинной овечкой. Славке девственность подарила. Он мне об этом все уши прожужжал, гнида! А сам-то, вместо того, чтобы любить тебя, трахал таких как я, выкрикивая твоё имя при каждом новом оргазме! Больная, ненасытная тварь. Ненавижу вас всех!
Прерываясь на короткие паузы, затягивалась сигаретным дымом и запивала свою истерику очередной порцией горючего. Странно видеть подругу такой. Раньше она не позволяла себе глушить спиртное из горла. Зачем-то обновила имидж. Перекрасила русые волосы в иссиня чёрные, радикально изменив себя до неузнаваемости. Ещё больше похудела. Под глазами тёмные круги не смог спрятать самый крутой тональный крем. Света никогда не покупала дешёвки. Сегодня она почему-то воздержалась от безупречного макияжа. Тяжело выдохнув, продолжила тираду, рассчитывая добить меня несправедливостью окончательно. Её пронзительный резкий голос вызывал страх, вынуждая тело содрогаться при каждом оглушительном выстреле очередной фразы.
— Отца своего ненавижу! Двум бабам зах***чил по ребёнку и выбрал её — ту, которая тебя, как собачонку, подбросила деду под дверь и убежала с ним в город наслаждаться жизнью в то время, когда я нуждалась в отцовской любви и ласке. Тоже мне мать называется. А знаешь, я даже рада, что эти двое погибли в автокатастрофе. Заплатили сполна за предательство. Мамка моя не выдержала, спилась. Меня растили все, кому не лень, тебя же, как принцессу, дед обхаживал. Всё самое лучшее Асе! Моя Анастасия! Моя умница, моя опора, надежда, золотце, моя гордость! Ты шлюха! Вот ты кто! Ты без меня так бы и осталась серой мышью. Посмотри какие шедевры, Света… Посмотри какие картины, подруга… Светочка, куда их приткнуть?.. Идиотка! Да если бы не я, ты бы свои шедевры в деда под церковью раздавала задаром. Дрянь! Это меня должен был выбрать Вячеслав на той выставке! Меня! Не тебя. Я стелилась под нужных людей, а тебе достались все лавры. Учуял невинность, как коршун, вцепился когтями в юную плоть. А ты рада стараться, ноги раздвинула и вся в шоколаде. А мальчонку зачем в приют отнесла? Ты ж за Славкиной спиной деловая стала, самодостаточная. Пожалеть чужого ребёнка, дать крышу над головой не смогла, струсила? Славу боялась потерять. А он тебя нет! Аха-ха-ха… Всё до банальности просто! Мужик, он и в Африке мужик. Хлеб приелся. Булочку захотел. Поматросил и бросил. Целку сбил, кайф поймал, и больше ты ему нахрен не сдалась, поняла?!
— Неправда… я сама ушла от Зарубина. Из-за тебя! Сама! Не в моих правилах делить мужчину ещё с кем-то.
Зачем мне все это слушать? До предательства Свету считала родной. Принимала за сестру. Выходит, она все эти годы ненавидела меня молча и ждала момент?
Становится невыносимо жарко. В груди жжёт. Я задыхаюсь от боли под рёбрами. Всхлипываю и не могу остановить слезы. Где-то из глубины подсознания приходит уведомление: она умерла. Это тяжкий кошмар, который развеется утром, но он настолько реален, что я дальше погружаюсь в него, принимая каждое слово за правду.
— Ты всегда была эгоистична. Миссионерская поза — всё, чем ты смогла его удивить. Но даже это мужика устраивало. Только в рот он трахал почему-то меня! Брезгливая девчонка так и не смогла перебороть в себе долбанные принципы. Ты его никогда не любила, Ася. Не прислушивалась к мужским желаниям.
