— Ася… — Дима навис надо мной и приподнял за подбородок мою голову вверх. Его лицо выглядело настолько измученным и усталым, что я, всхлипнув, тут же проглотила свою слабость и умолкла, вглядываясь в серые, добрые глаза. Он не злился. Просто добродушно уставился на меня, будто ждал откровения. Молча ждал. И взгляд этот гипнотизировал, проникал в душу так глубоко, неся в себе искренность, трогательную преданность. Так смотрят влюблённые мужчины. Я эти чувства переносила на полотна тысячи раз! И я доверилась, начав делиться своим прошлым.
— На одном из благотворительных аукционов Вячеслав познакомил меня со своими партнёрами по бизнесу, представив своей девушкой. В тот вечер подарил мне приобретённый им лот — картину не очень известного художника. За полотно пожертвовал несколько тысяч долларов. Светка на следующий день почему-то разозлилась, закатила истерику и полоснула её косметической пилочкой для ногтей, длинной и острой. Подруга временно жила у меня, перед тем, как сняла себе отдельную квартиру. Мы стали слишком часто ссориться. Рассказывать Вячеславу об испорченном шедевре я не решилась.
Предпочла сделать точную копию. Навыков и знаний у меня было достаточно. Дедушка многому научил, чего не учат в художественных школах мастера. Он бы не заметил подмены, если бы подруга позже не сдала ему меня. Слава был зол на Светку, ведь за картину отстегнул огромные деньги, но спустя неделю успокоился, а через месяц попросил меня нарисовать другую копию, оригинал которой оценивался намного дороже. Сказал, что лично для него. Хотел повесить в загородном доме. Картина, которая принадлежала его партнёру, не оставила Славу равнодушным, а тот не желал продавать ни за какие деньги. Я не смогла ему отказать. Согласилась. На то время была слишком влюблена… Прости, Дима, но из песни слов не выкинешь. Следом за второй шла третья. Её рисовала после нашего разрыва с Зарубиным. Мне были срочно нужны деньги. Я пошла на этот шаг не раздумывая. Светка предупредила, что этим не закончится и Слава не слезет с меня просто так. Я послала разлучницу нахрен, а он и не слез. Просьба перешла в шантаж. Завтра я должна с ним встретиться и всё обсудить по поводу очередной подделки. Когда тебе нужно в короткие сроки решить жизненно важный вопрос, не станешь долго размышлять о морали и о честности. Я намерена забрать из детского дома ребёнка и мне сейчас плевать, что вы оба обо мне думаете. Мальчик для меня дороже жизни. Попробуйте прожить без Ильи, потом меня беритесь судить.
Дима отстранился, медленно отошёл в сторону и налил себе спиртное. Затем снял пиджак и бросил его на рядом стоящий диван. Стянул с шеи галстук и расстегнул пару пуговиц на рубашке. При этом дышал глубоко, развернувшись ко мне спиной, я бы сказала, что пытался сдержать в себе гнев, пряча лицо от меня. Я видела как он отреагировал на мои слова о чувствах к Славе. Ревность ни с чем не спутаешь.
— Для кого ты рисовала третью копию? — грубо обратившись, Матвей заставил меня вздрогнуть. — Заказчика знаешь?
— Я знаю лишь имя и то, что он крупный бизнесмен, армянин. Ваагн, кажется.
— Млять!!! — раздалось гневное ругательство. Орангутанг припечатал меня взглядом к спинке стула. Я вжалась в неё молниеносно, прекратив дыхание.
— Матвей? — Дмитрий резко обернулся и вопросительно уставился на родственника. Стакан, крепко зажатый в его руке, казалось вот-вот расколется на мелкие осколки.
— Дура, мать твою! — рявкнул на меня полковник, ударив о стол обеими руками. — Да ты хоть знаешь кто он такой? Если Зарубин продал ему твою подделку, в чём я сильно сомневаюсь, он её вычислит в два счёта! Проверит обязательно, даже не сомневайся! Этот ценитель живописи больше денег тратит на научно-исследовательскую экспертизу. Сперва грохнет тебя, а потом и эту тварь! Он половину столицы держит. Из бывших криминальных авторитетов. Это сейчас они имидж сменили, трансформировались в бизнесменов хреновых. Ублюдки, чтоб их!
Матвей выпрямился и задумчиво потёр щетинистую бороду.
— Не верю я, чтобы Зарубин подставил свою голову под пулю таким глупым образом. Вряд ли. Да и после таких дел исполнителя «фальшивки» убирают незамедлительно, а ты ещё жива, детка! Он держит тебя на привязи. Я хочу знать всю правду, Анастасия. Иначе не смогу тебе помочь. Ты подставляешь под удар мою семью!
— Матвей, притормози! — Дмитрий повысил голос, сделав шаг навстречу Матвею, сжимая ладони в кулаки.
— Блять! Вот сейчас только твоего мнения не хватало! Дим, тебе нужна такая женщина? Перед тем, как я запачкаю руки в это дерьмо, хочу услышать твой обдуманный ответ, взвесив все "за" и "против". Вы знакомы всего ничего!
— Я больше ничего не знаю, клянусь! — встряла в их перепалку, так как не могла позволить родным людям сцепиться из-за меня. Обстановка слишком накалилась. Дима находился на взрыве. В этой ситуации правильным решением было бы встать и уйти прочь из дома, из жизни Дмитрия и его семьи, чтобы не накликать беду на их головы. Я и так лечу в пропасть. Там, на дне, расшибусь и никто не заметит. Поднимаюсь со стула и на ватных ногах направляюсь к двери с твёрдым решением убраться отсюда куда глаза глядят.
— Ты уйдёшь из этого кабинета лишь в мою спальню в качестве будущей жены! — руки Дмитрия обвили мои поникшие плечи и притянули к груди, накрепко стиснув объятия. Мне даже стало неловко перед Матвеем, настолько интимно всё выглядело со стороны. — Матвею отшибло память. Ещё утром я тебе высказал своё отношение к Насте по телефону! Ты, блять, решил сейчас перенести свою «контору» в мой кабинет со всеми вытекающими? Какого черта творишь?
— Он шантажирует мальчиком, — прохрипела из последних сил осипшим голосом. — Я не знаю, что делать.
— У тебя дед священником был, — Матвей продолжил беседу ровным тоном, что намного облегчило наше с ним напряжённое общение. — Старинную церковь восстановил в первоначальном виде своими собственными силами. Зарубин помешан на антиквариате. Он частый гость на «Чёрном рынке». Скупает и перепродаёт всё, что считает прибыльным. Какие-то ценные вещи тебе от деда достались? Может иконы или ещё что-нибудь, принадлежащее церкви? Если он к тебе так крепко присосался, то видимо не зря. Есть же причина.
— Я не видела подобного у нас в доме. Я не знаю с чего все это взяли! Почему так думают.
— Кто это всё?
— Был один путешественник. Кажется, Глебом Самойловым назвался. За иконы спрашивал. Хотел полюбоваться живописью деда.
— Когда спрашивал?
— В воскресенье. Я на даче была. Дети окна в веранде разбили, пришлось стеклить с помощью соседа.
— Сколько ему лет. Как выглядит, помнишь? Сможешь внешность описать? Нужно составить фоторобот, Ася. Он может оказаться связующим звеном в этой цепочке неприятностей.
— Ему лет тридцать…
— Матвей, давай завтра. Ася и так вся извелась. — Дмитрий перебил полковника, развернув меня к себе лицом, прислонил свою голову к моей. Он всегда делал это по-особенному. Нежно и одновременно властно, прижимаясь к моему чувствительному телу всеми возможными точками соприкосновения, зарываясь одной ладонью в волосах на затылке, а другой, скользя по телу, пробуждал во мне трепет на ряду с сильными чувствами.
