Халатик не очень хорошо поддавался контролю своей хозяйки. То и дело распахивался, обнажая островки персиковой кожи, инкрустированной откровенным бельём. Стоит девчонке сделать ещё одно маленькое движение и я не выпущу её до утра из своих объятий.
Растягивая губы в ленивой улыбке, медленно снял с себя наручные часы. Отложил их в сторону на журнальный столик. Не привык царапать ими нежную женскую кожу. Несмотря на своё обессиленное состояние, хочется взять свою девочку, глубоко ворваться в неё и с каждым последующим выпадом, жадно вколачиваться в нежную плоть, двигаться в ней с огромным наслаждением, сбрасывая, наконец, это чертово напряжение после долгого, тяжёлого дня.
Пометить её тело собой и воскресить обоих успокаивающим сексом — всё, что мне нужно на данный момент. Желание прикоснуться к соблазнительному телу усилилось. Дико хочу её сейчас. Ещё больше, чем ранним утром. Асей невозможно насытиться. Она, как тот запретный плод, манит к себе слишком сильно, безудержно.
— Дима, ты голоден? Давай я что-нибудь принесу, — робкий вопрос ворвался в мою голову, прервав бесконечный поток мыслей. Не отважившись подойти ко мне, Ася глянула на дверь.
— А ты? — нарушаю молчание, задавая двусмысленный вопрос.
Демонстративно снимаю запонки, отправляя их к часам, и приступаю медленно расстёгивать пуговицы на рубашке. Непослушный халатик то и дело вдохновляет мою фантазию. Посылаю ей очередной интимный взгляд. Надо бы футляр с розами достать из автомобиля. Кажется, цветы единственные, о которых не позаботились…
Ася.
— Ася, еда не поможет мне сейчас избавиться от сексуального голода. Мой организм уже бьет тревогу. Очень нужно укротить гормоны и успокоить нервы. Подойди ко мне.
Сердце бьется через раз. Я забываю дышать, глядя в любимые глаза, в которых игривый огонёк превращается в яркое пламя. Его страсть разгорается за доли секунды, вот-вот вырвется наружу и поглотит меня целиком. Я знаю, что не смогу ей противостоять. Она, как горячая лава, проникает в меня, разливаясь сумасшедшим, жгучим потоком по венам, сжигая тело дотла. Отдам всю себя до последней капли как делала это раньше. В его сильных руках нестрашно умереть от наплыва невероятных чувств. Только вот расслабиться и сделать шаг к нему я не решаюсь. Много «почему» и «если» вертятся в моей голове.
— Почему ты здесь? — с замиранием сердца задаю вопрос, глядя на оголившуюся грудь Дмитрия под распахнутой рубашкой. — Что ещё тебе наговорил обо мне Матвей?
— Что бы он не сказал, моё отношение к тебе не изменится, — твёрдо заверил, попытавшись скрыть раздражение.
Откровенность Матвея явно отразилась на его поведении. Вывела из равновесия. Боже, о чём это я? Да она попросту растоптала меня! Меня! Унизила мою личность, вывернув наизнанку всю прежнюю жизнь, о которой я предпочитала молчать! Кто я теперь для него? Идиотка, запятнанная непоправимыми ошибками? Неидеальная женщина, замешанная в грязных делах? Предпочёл остаться в кабинете, избавив себя от моего присутствия?
— Его мнение на твой счёт волнует меня меньше всего на свете, — слова прозвучали резко. Будто ответ предназначался не мне, но кроме нас двоих здесь больше некому отвечать. Разве что звенящей тишине, которая оглушает в перерывах между диалогами.
— Дима, ты заставил меня поверить в чудо, почувствовать, как будто я для тебя что-то значу, намного больше, чем я себе навыдумывала за время нашего короткого знакомства, а потом ушёл, словно ничего и не было. Взял и исчез, оставив меня одну посреди ночи. Я до сих пор не могу поверить, что Алекс здесь, с нами. Что ты его привёз. Зачем ты это сделал? Почему ты решил задавить свои принципы, поменяв решение? О каком отношении идёт речь? Жалеешь меня?
Мне хочется банально разреветься, чтобы отпустить внутри щемящую боль, потому что у этого человека доброе сердце, но я не могу вот так сразу поверить в его любовь с первого взгляда. Может быть это нахлынувшая страсть. Замешательство. Жалость в конце концов. Реакция на мои слёзы. Или же нет? Ведь он и словом не обмолвился о настоящих чувствах. Называть своей женщиной — ещё не значит любить. Как же я запуталась во всём этом безумии.
— На каких условиях Алекс находится здесь? Ты же знаешь, шансы усыновить ребёнка у меня минимальные. Что всё это значит, Дима? — мне нужно услышать эти три слова. Три важных слова, которые ни разу не слетели с его губ…
* * *
— А ты как думаешь, Ася? — ленивым движением расстегнул пряжку классического ремня и, вытащив его из шлёвок, небрежно бросил к остальным аксессуарам на столик. Железка звякнула о стекло, распространив звонкое эхо по кабинету. Я вздрогнула. — Хочу услышать твоё мнение на этот счёт.
В ночной тишине его голос прозвучал с лёгким нажимом, слишком возбуждающе. Словно знойный ветер ворвался под кожу, расшевелил нервы, окутывая их теплом.
— Я не умею читать мысли других. Предположений немного, Дима, но даже те мне кажутся слишком нереальными и сказочными. Понимаешь о чём я?
— Что тебе подсказывает твоё сердце, Ася? — таранит меня своим пристальным взглядом, полным вожделения, пробираясь им в самую душу.
— Оно забилось в угол. Боится резких толчков. Глубокие шрамы не рассасываются, Дима, болью напоминают о реальном прошлом, каждый раз воскрешая в памяти события к которым они привязаны. Я слишком запуталась. Я не собиралась влюбляться заново. Выставила другие приоритеты в жизни, но только не любовь к мужчине.
— Так дай ему всё о чём оно просит, Настюш. Шрамы не указывают нам в каком направлении двигаться. Ты зациклилась на прошлом и на будущем, подстраиваясь под то, что нужно отпустить. Просто живи настоящим. Освободи разум.
Дима поднялся с дивана, шагом сократив расстояние между нами. Неспешный, томный взгляд плавно скользнул по моему лицу, задержался на губах, затем проследовал к зоне декольте, там и завис. В его глазах, в голосе, на лице, в каждом жесте явно читалась искренность. Было бы глупо не доверять этому человеку, но чтобы верить ему полностью, мне нужно сделать выбор. А я до ужаса боюсь выбирать между своей свободой и тем, чего хочу больше всего на свете — всецело принадлежать только ему одному.
— Я хочу тебя, — проникновенно прохрипел над ухом, тем самым давая понять, что больше не намерен вести задушевные беседы. Дыхание мужчины участилось, обожгло мою шею. Его пальцы потянулись к пояску и быстро справились с незамысловатым узлом, освобождая халатик от оков. Чёрная змейка полетела вниз и, мягко опустившись на подъёмы стоп, пощекотала кожу. Едва касаясь моего тела, Дмитрий подцепил кончиками пальцев края ворота халатика, и медленным движением стянул его с плеч. Прохладная, тяжёлая ткань тотчас устремилась следом за поясом, по пути обнажая и оглаживая собой слишком чувствительную кожу, на которой вздыбились крошечные волоски. Дрожь мгновенно завладела телом, но не от холода, а от откровенного, голодного взгляда. Втянув резко воздух, Дмитрий сосредоточено отсканировал меня с ног до головы, от чего моё тело острее разгорелось в ответном желании близости. — Я так и думал. Идеально подошло. — хрипло констатировал и, опустив жаркие ладони на грудь, мягко сжал оба полушария, выдыхая глухой полустон.
