— Ворон, я бы сейчас курнул чего-нибудь и объявил второй раунд Кощею! Бессмертного легче в бочку со льдом запихать, нежели гонять наперегонки с этими двумя сперматозоидами! Баста! Больше дела иметь с мелюзгой не хочу.
— Русские десантники не сдаются! Бежать с поля боя — позор! Правда, Илья?
Подмигиваю довольному ребёнку, присев рядом с ним на корточки. Решительный детский голосок тут же привёл меня в ступор.
— Дэн, вставай, я буду тебя блать штулмом! Дядя Лоб, дай налучники! Я повяжу этого хмыля! Хватит лежать молдой в пол! Луки за спину! Кому сказал?! Вставай!
— Ох ты ж, черт! Вы чем тут занимались? Перестрелкой? — ошарашено уставился на сына.
— Волон! Ты ни фига не понимаешь! — мальчик махнул рукой и увлечённо продолжил. — Знаешь, как лаботает омон? Охленеть! Это очень клутые лебята!
— Догадываюсь, сынок. Наверное — страшное зрелище?! — выразительно мыслю вслух, подавляя в себе дикий ржач оттого, что и Лютому пришлось пару раз понюхать свежескошенный газон Матвея. Ведь не зря морда красная. Всё-таки справедливость восторжествовала! Роб, будто прочитал мои мысли, прыснул и зашёлся истерическим смехом. Качаясь по траве и ухахатываясь, добавил сквозь слезы:
— Если он ещё слово скажет, у меня пупок развяжется!
— Не лажвяжется! Тепель твоя очеледь налушать полядок! Давай, вставай! — пнул ножкой в голень фотографа.
— Неее! Я пас, Илюшка! Бобик сдох!
— Эхх… — разочарованно выдохнул и плюхнулся попой на землю рядом со мной. — Слабаки! Мне так жалко. Что-то воздухом не пахнет. Волон, когда на лечку купаться пойдём? Я хочу посмотлеть на голую лусалку. Ты мне её поймаешь на челвячок?
Поперхнувшись, Игорь с Дэном быстро переглянулись между собой, нервно хохотнули, и покосились на меня, внимательно изучая мою реакцию. Вот же черти! Опять за соседку Матвея вспоминали. Да ещё и при детях. Эта деваха частенько голышом в речке засиживается, принимая солнечные ванны. Солнцеедка, чтоб её!
— Какую русалку, Илюха?
— Дэн сказал Лобу, что там, на длугом белегу, одна лусалка живёт в лечке. Я хочу её поймать. Волон, слови мне лусалку на челвячок. Пожалуйста! Хочу посмотлеть на её хвостик! А зубы стлашные у неё есть? Только не лазлешай Дэну её жалить! Если такой голодный, пусть жлёт сашлык из балана!
— Ихи-хи-хии! — Робинзон снова зашёлся от хохота. — Все! Мой мозг сломан окончательно! Дэн! Ты же не изверг? Жарить рыбку не станешь? На червяк поймаешь, загадаешь желание и отпустишь в речку к водяному, да и фиг с ней. Ихи — хи-хи-хи…
— Вы, случайно не перегрелись на солнышке, обормоты? Илюш, там кроме соседского кита с тюленем и кикиморы болотной больше никого нет. И те настолько страшные, что лучше на них не смотреть. Зачем тебе кошмары во сне?
— Если полковника поднапрячь, можно устроить «Маски шоу» для пацанов! — Лютый прохрипел, перебираясь в тенёк под ствол яблони.
— Вы уже устроили шоу, клоуны! Осталось организовать детям зоопарк!
— А леший с водяным и челепаха тлотила там будут?
— Вот чего не знаю, того не скажу, сынок. Илюшка, а с мамой хочешь поговорить?
— Хочу! — радостно вскрикнул и встал на ноги, вцепившись мёртвой хваткой в моё предплечье. В глазах ребёнка загорелись искры счастья и я вдруг понял: если бы Алина была хреновой матерью, вряд ли наш сын испытал такую восторженную реакцию. Не смотря ни на что, задрожал в нетерпеливом ожидании голоса мамы. Я замер на пару секунд, изучая его лицо, но как только нижняя губа ребёнка дрогнула, тут же очнулся и протянул телефон, включив громкую связь. Илья вцепился маленькими ручонками в мобильный, а я поднялся во весь рост, вдыхая на полную грудь удушливую жару — так меня пробрало до дрожи во всём теле. Не смотря на большое расстояние, их крепкая связь не угасала, и я ощутил укол, где-то глубоко в сердце, потому что тоже хотел окунуться в любовь сына, чистую, искреннюю, бескорыстную и безоглядную…
— Ма-а-ам? — взволнованно произнёс и тотчас улыбнулся от раздавшегося родного женского тембра, продемонстрировав очаровательные ямочки на пухлых щёчках. Точь в точь, как на моих детских фотографиях. Если бы я мог тогда ощутить хоть каплю этого восторга и счастья, никогда бы не совершил печальной ошибки. Чем больше на него смотрю, тем сильнее привязываюсь душой. Прекрасный мальчик, добрый, смышлёный, похож на солнечный лучик, пробивающийся сквозь тучи в пасмурный день. Пусть Алинка шипит сколько влезет, но я твёрдо решил принимать прямое участие в жизни своего сына. Пришло время исправлять ошибки и становиться достойным отцом.
— Здравствуй, мой сладкий!
— Когда ты плиедешь? Я соскучился!
— Скоро, любимый! Очень-очень скоро приеду! Тётя Марина за тобой присматривает?
— Нет. За мной Лыжая плисматливает и папа Килилл. Катя холошая. Лубит меня. Лугает только папу, когда мы непослушные. А деда сказал, что Волон мой папа! У меня что, два папы, мам?
— Малыш… — Алина замолчала, натягивая паузой мои нервы до предела. Неужели начнёт снова сопротивляться, да ещё и при сыне? Парни с мрачными лицами застыли в ожидании. Я сунул свободную руку в карман брюк и судорожно сжал ладонь до хруста в кулак, чтобы Илья не заметил моего напряжения.
— Они оба тебя очень любят, малыш, а поскольку делить тебя нельзя, то пусть будет два папы. Кирилл крёстный, а Дима…
— Мам? Чего молчишь?
Вот умеют женщины довести до кипения!
— Дима твой родной отец, Илья. У вас родимые пятнышка одинаковые есть. Помнишь? Те, что особенные?
— Ага! Мам, а я хочу жить с Килом! У него Лыжая есть. Я не хочу жить с няней.
— Малыш, давай ты будешь послушным мальчиком до моего возвращения, а когда я вернусь, разрешу немного попроказничать. Хорошо?
— Холошо!
— Целую тебя, родной! Дай папе трубку.
— А он тебя слышит. Делжи, Волон, а я к деду! Челвячка поищу для лусалки длии-и-инного! Ща как найду, пойдём лыбку ловить с Мотей! Ма! Я тебя лублю!
Сын молнией сиганул к Матвею, бросив телефон на траву. Парни закрыли ладонями рты для конспирации. Илья одной интонацией может довести до умопомрачительного хохота.
— Идите нахрен! — шепчу, прикрывая динамик рукой. — Валите, дайте мне спокойно договорить.
Лютый с Робинзоном без всяких обид направились к столу, по пути обсуждая «рецепт приготовления жареной рыбы».
— Дима?!
— Алина… — с трудом подавляю смех. — Спасибо тебе.
— С чего вдруг?
— За сына… он замечательный, о большем я и мечтать не мог.
— Ты и не мечтал. Если его обидит какая-нибудь русалка, я тебе яйца оторву с червячком, Воронцов!
— Я знаю, ты сможешь… — довольно произношу. — Спокойной ночи, Ветрова!
Хотя бы сейчас лёд между нами начал таять, тронулся и медленно пополз вниз, унося вслед за собой остатки недосказанности. Аля больше не пилила за прошлые грехи. Во время разговора не пыталась настроить сына против меня, видимо смирилась, позволив воцариться временному перемирию.
