— Я работаю на того, кто мне платит, а платит мне Дмитрий Александрович. Матвей Владимирович курирует работу, всего лишь.
— Ясно, — пытаюсь успокоиться и подавить в себе внезапно возникшие странные чувства.
Максим — обаятельный, молодой парень стандартной комплектации, как и Дима, атлетически сложен. В нём сложно признать телохранителя. Этот человек непринуждённо носит дорогой костюм, как любой успешный менеджер, работающий на какую-нибудь известную компанию. И если бы не кобура с пистолетом, что виднелась под расстёгнутым пиджаком, я бы и дальше не воспринимала его, как охранника.
— Я думала, телохранитель похож на мордоворота — ростом не ниже сто девяносто сантиметров, с весом в сто килограммов.
— Вы сомневаетесь в моих способностях? — с какой-то долей сарказма спросил.
— Нет, что ты. Полковник бы не позволил себе упасть в грязь лицом. Не думаю, что в его окружении тупые ребята, — оборачиваюсь.
Его корпус находится так близко к моему телу, что я ощущаю жар, исходящий от Максима. Наши лица на коротком расстоянии. Ситуация слишком напряжённая. Он чувствует мою неловкость, скованность и первым отступает в сторону, отодвигая для меня кресло.
— Давайте так: в неофициальной обстановке я буду обращаться к Вам по имени, во всех остальных случаях с отчеством. Так мы сможем наладить более тесный контакт в работе. Я бы хотел, чтобы Вы научились мне доверять, Анастасия. Эмоциональная связь с клиентом очень важна. Разногласия не приведут к хорошим результатам. Не забывайте, что в мои обязанности может входить круглосуточная охрана. Я стану вашей второй тенью, как бы Вас это не раздражало — нужно принять и смириться с таким раскладом.
Макс.
Около десяти часов назад...
— Здравствуй, Макс, — полковник вторгается в мою холостяцкую «берлогу» посреди ночи с уставшим видом. Подходит к барной стойке и опускается на стул. — Хорошо обустроил лофт. Сразу чувствуется дух свободы и нестандартность мышления.
Растянул едва уловимую улыбку.
— Здравствуй, Матвей, — направляюсь к холодильнику. Достаю свежевыжатый апельсиновый сок. Наливаю в стакан и протягиваю ему. — Ты же знаешь: оригинальность — это мой конёк.
— Я бы сказал — смелое решение, — хмыкает. — В холостяцкой жизни бывшего секретного агента Федеральной службы изменений не предусмотрено, не так ли? Как твоя частная практика? — интересуется, не глядя на меня, прокручивая в руке стакан с прохладным напитком.
— Что-нибудь покрепче?
— Нет. Сока достаточно.
— Взял тайм-аут на пару месяцев. Что у тебя? — присаживаюсь напротив полковника.
— Мне нужна твоя помощь, Макс. Дело касается моей семьи, а ты лучший и один из немногих, кому я могу доверять, — достаёт из внутреннего кармана пиджака листок бумаги с записями и протягивает мне, — стоимость услуги определишь сам.
— Работа хлопотная?
— Присмотреть за невестой племянника, чтобы глупостей не натворила ещё больше.
Притягиваю к себе включённый ноут.
— С чего хочешь начать?
— Нарой-ка информацию о её деде с помощью своей волшебной програмки. Беляев Савелий Ларионович, — начинаю вбивать инфу в поисковик. — Какая-то чуйка у меня есть — в её бедах виновен старик. Не так прост святой отец, каким казался при жизни. Твоя задача охранять её и детей. Если понадобится — телом прикроешь! Макс, за её жизнь отвечаешь головой.
— Нашёл, — читаю. — Заслуженный художник РСФСР. Воспитанник Горьковского специализированного музыкально-художественного детского дома. Закончил детскую художественную школу и Горьковское художественное училище, а также Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина. Живописец. Преподавал в Горьковском художественном училище. Член Союза художников СССР. После смерти жены большую часть времени посвящал плотничеству и служению церкви.
— От чего умер?
— Обширный инфаркт.
Матвей снова хмыкнул и сосредоточенно на меня уставился.
— Выясни обстоятельства, при которых скончался старик. Может она вспомнит что-нибудь интересное с того рокового дня, если, конечно, находилась рядом. Проверь заключение экспертов о смерти деда в интерпретации врачей. Хочу взглянуть на медицинские бумаги. Потом доложишь мне. И ещё...
Матвей, призадумавшись, добавил:
— Приударь слегка за ней, — перевожу от монитора к лицу Матвея озадаченный взгляд.
— Я не предоставляю эскорт услуги, — бросаю, закрывая крышку ноутбука.
— Макс, блять! Я тебя не трахать её прошу. Хочу убедиться, что девчонка действительно «крепкий орешек», и что деньги племянника её не интересуют. Только смотри, чтоб я сам тебя не грохнул за последствия. Такие, как она — не валяются на каждом углу. Черту пересекать нельзя!
— Странная просьба, не находишь? Они сами не разберутся между собой? Могу предложить услугу полиграфолога. Или причина кроется глубоко не в ней?
— Это уже не твоё дело, Скорпион. Подготовь оборудование. Выбери систему охраны. Заеду в восемь утра.
* * *
Сейчас...
«Метр шестьдесят восемь», — едва заметно подрагиваю уголками губ, умиляясь её хрупкостью. Золотистая макушка Анастасии почти достаёт до переносицы. Всё настолько напоминает Ларису, что я невольно прикрываю глаза и, втягивая тёплый, цветочный аромат девчонки, погружаюсь в долгоиграющий персональный ад прошлого. Каскад блестящих волос, перекинутых через плечо, не скрывает тонкую шею с россыпью мелких родинок. В лучах дневного солнца прозрачный пух на её коже светится перламутром. Я помню как целовал каждый дюйм тела Лоры, как скользил пальцами по изгибам тонкой талии, по плоскому животу, очерчивал округлые бёдра, закидывая себе на плечи, утопал в сладком нектаре её естества — будто бы время повернул вспять. Последние несколько лет возродились из пепла в один миг. В развернувшейся яркой голограмме проносится сумасшедший вихрь воспоминаний, затягивая в свою воронку каждый прожитый день.
— Максим, может приступим к делу. Или ты меня позвал для того, чтобы разглядеть с близкого расстояния? — в голосе девчонки прозвучало лёгкое раздражение, выдернувшее меня из омута тягостных воспоминаний. Если бы я только знал, в какое чистилище отправит меня полковник, я бы нашёл как минимум одну причину отказать ему в этой услуге. Ни за что бы не согласился без наркоза вскрыть острым скальпелем старые зарубцевавшиеся раны.
«Испытай чувства девчонки на прочность...» — как, блять, я должен это сделать, если в себе не уверен с той самой минуты, как только разглядел в подопечной слишком знакомые черты? Врезались в память, сука, и хоть убейся! Три года пытался смириться с её смертью. Вырывал чувства из груди вместе с мясом и вот пожалуйста! Распишитесь и получите двойника. Анастасия Беляева, мать твою! Зарекался не работать с женщинами. Клялся соблюдать нейтралитет, чтобы не «прилипнуть» к чужой жизни.
