«Блять! Маленькая, угробишь меня к чертям собачьим!»
Пожалуй, легче умереть, чем терпеть эту медленную, болезненную пытку над разрывающимся от давления стволом. Мозг пронзает острое желание оторвать от члена нежные ладошки и завалить её на пол прямо здесь, под горячие струи воды, заполнить собой до основания и протянуть по всем граням мощнейшего наслаждения. Хочу, чтобы она дышала только мной, жила мной, принадлежала лишь мне, сходила с ума от нашей близости и больше никого не желала! Никогда! Да! Я — тот самый чертов собственник! И это никак не изменить.
— Ася, милая, — перевожу дыхание, — давай в спальне продолжим... — всё-таки пытаюсь предотвратить её искренний порыв, так как чувствую — сердце, нахрен, разорвётся от сумасшедшего кайфа, но она опережает меня на доли секунд, захватывает головку в нежный плен своего тёплого рта. Вбирает в себя с довольным грудным стоном, от которого удовольствие пронзает позвоночник, стремительно проносится по нему вверх и ударяет в виски, затуманивая разум. В глазах темнеет от того, как жадно она присасывается, выворачивая душу наизнанку.
«Сукаааа! Я сейчас взорвусь! С восторгом кончу ей в рот, ибо терпеть такой кайф нет больше сил», — запрокидываю голову вверх, судорожно ловя воздух открытым ртом. Шарю ладонями по кафелю в бесполезном поиске любой точки опоры. Упрямый язык Аси издевательски медленно обводит по кругу упругий пульсирующий венчик, разгоняя в распирающих венах дополнительную дозу адреналина. Тело бьет сильнейший озноб.
— О, Боже, мааалышшш... — последнее прошипел сквозь стиснутые зубы, в исступлении вогнал в её спутанные волосы пальцы и прихватил на затылке намокшие сосульки, сжал их в кулаках. Ася тотчас отреагировала на боль шипением, вонзив ногти левой руки в моё бедро. Пальцы второй сильнее сомкнула на стволе, прежде освободив головку от захвата. Втянула резко воздух. Плотоядно взглянула на член, и неосознанно, по-детски облизнулась.
«Чееерт! Какая же она всё-таки порочная. Сексуальная. Желанная. Моя маленькая, любимая девочка!»
— Прости, — дышу рвано, словно пробежал стометровку с наилучшим результатом. — Слетел с катушек, малыш. Ты напрочь вышибла мой рассудок, — массирую пальцами её голову, умирая от желания сорваться и грубо овладеть её ртом. — Продолжай, Ася, — уже настаиваю сам, подаваясь бёдрами вперёд, нетерпеливо дёргая окаменевшей плотью. — Не останавливайся.
Приподняв лицо, девчонка преданно посмотрела в мои глаза. Не проронив ни слова, очертила головкой контуры припухших губ и снова обхватила ими член, погрузив его обратно в желанную влажную среду.
«Твою ж мать, девочка моя, почему же раньше я лишал себя такого охренительного удовольствия?»
— Глубже, Асяяя... — сдерживаюсь из последних сил, чтобы не толкаться в неё слишком напористо и грубо. — Дааа... Вот так, милая... Немного быстрее...
Обхватив нежной ладошкой ствол, Ася покорно прислушалась к просьбе, слегка запрокинула голову назад и приняла член максимально глубоко в себя, как только смогла. Ритмично заскользила губами вперёд-назад, плотно, почти до конца смыкая на члене тонкие пальчики. Лаская и дразня чувствительную головку языком, то на секунду выпуская изо рта, чтобы передохнуть и втянуть воздух, то рьяно вбирая в себя, посасывая, доводя сердце до аритмии.
«Нахрен всё! Хочу её, как никогда! В рот! Дико! Безудержно! Глубоко!»
От такой картины напрочь срывает башку. Неужели качество минета зависит от силы перенесённого стресса? Наблюдать за тем, как её губы плотно обхватывают член, скользят по нему, причмокивая, ни с чем не сравнимое, подлинное, восхитительное удовольствие.
— Ещё немного... малыш... — теперь я закусываю губу, слишком сильно напрягая мышцы лица, концентрируясь на пике удовольствия. — Мммм... — пытаюсь подавить в себе стон, чтобы нас не услышали. — Чееерт! Даа! — срывается низкое рычание смешанное с невероятным удовольствием. — Вот так, милая... Даа! Именно так, моя хорошая...
Плоть, будто погрузили в нежнейший вакуум, включили нужный режим, подобрали подходящую температуру и подсоединили к слабому возбуждающему электрическому току, который заряжал бешеный круговорот крови в теле запредельными импульсами кайфа, заставляя мою чувствительность балансировать на острой грани между взрывом и долгоиграющей эйфорией. О такой откровенной, уносящей в иную реальность ласке можно только мечтать.
Зная, чьей любовницей была Ася, в моей голове никак не укладывается её неопытность. Зарубин, сука! Придушил бы собственными руками за то, что этот хмырь владел ею. Вскипаю от ревности и автоматически ускоряю фрикции, проталкиваясь в неё глубже и яростнее.
— Быстрее! — трахая её рот, рычу, потеряв последние крохи контроля. — Обхвати ствол сильнее пальцами! Не жалей его! Чееерт! Ммм...
Настю этот порыв не смутил, лишь раззадорил. Девчонка уверенно принялась насаживаться ртом на меня, издавая умопомрачительные горловые стоны. Ей определённо нравится то, что она делает с моим членом, беря полностью под свой контроль моё наслаждение, имея надо мной безграничную власть.
«Моя желанная, сумасшедшая девочка!»
— Даа! Вот так, любимаяяя!..
Ася.
Со всей силы впившись пальцами в мой затылок, Дима сделал последних три толчка и не отстраняясь, кончил бурно, под низкое, прерывистое рычание, позволив горячему семени оросить моё горло. Я покорно проглотила сладковатую вязкую жидкость до последней капли, не обвиняя его в этом поступке. Он и не смог бы отстраниться от меня, даже если бы захотел. Сама приросла к его бёдрам так прочно, что было не оторвать. Прозвучавшее в душевой кабинке долгожданное «Любимая» взорвало во мне весь спектр моего внутреннего мира на яркие фейерверки счастья, частички которого просочились с воздухом в лёгкие, внедрились в каждую клеточку, коснулись чувствительных рецепторов в теле, одаривая полным физическим удовлетворением и ментальным оргазмом.
— Что это было? — сипло пробормотал в потолок и громко сглотнул. Следом шумно втянул воздух и порывисто выдохнул.
Впервые вижу, чтобы мужчину так вело после орального секса. Кажется, что каждая клеточка на его теле вибрирует и обновляется. В порыве отчаяния и страсти я полностью отдалась своим чувствам, не задумываясь о том, что делала и хорошо ли я это делала. Наверное да, раз Дима до сих пор приходит в себя. На тот момент мной руководили инстинкты. Когда ты любишь человека, не задумываешься — правильно ли выбран способ разделить с ним свои чувства, подарить радость, ничего не требуя взамен.
— Тебе понравилось? — не знаю, зачем спрашиваю очевидное. Страсть лишь начала немного утихать, а меня уже охватила какая-то странная неловкость, слишком схожая с чувством вины. Дима опустил расслабленное лицо и устремил на меня нежный и полный благодарности взгляд, продолжая подпирать стену спиной.
— Ты шутишь? — хрипло рассмеялся. — Окунула меня с головой в рай, ещё и спрашиваешь: понравилось ли мне?
Смотреть в его тёмно-серые с ещё неразвеевшейся похотью глаза было выше моих сил, но я не отводила взгляд, стоя на коленях под тёплыми и успокаивающими струями воды, млела от его нежных рук на затылке.
