Прикусываю до боли губу, пересиливая слёзы. Нельзя сожалеть и давать волю чувствам. Что сделано, то сделано, и нет больше смысла себя терзать. После отъезда Дмитрия я случайно наткнулась на новые факты из пережитого, о которых даже не подозревала, они вынудили меня собрать вещи и молча уйти...
В тот вечер я налила себе бокал вина, подхватила со стула его пиджак и села на диван немного успокоиться. Пока я вертела его одежду в руках, укрываясь ею и вдыхая родной запах, насквозь пропитавший мягкую ткань, из нагрудного кармана пиджака выпала флешка, там же нашлись фото с новорождённым ребёнком. Естественно я поинтересовалась, не смогла укротить любопытство. В том, что это был Иля, я даже не сомневалась. Крошечный малыш своим обликом поразил до глубины души, вывернул её наизнанку и вызвал самые светлые и жалостливые эмоции. Уверена — Дмитрию пришлось нелегко разглядывать те фото. Такие снимки точно не оставят равнодушными никого. Вспомнила, как мальчик с дрожью в теле обнимал родных отца и мать, и сердце не выдержало, сжалось, словно от удара. Алина спасла жизнь Сашеньке, но что потребовала взамен?..
— Знаешь что, милая, — Раиса пытается меня подбодрить, — давай-ка ты солянку мясную поешь, пока она горячая, затем отдохнёшь немного, выспишься. Совсем себя измотала за эти выходные. Ещё и ремонт затеяла в квартире. Там же все хорошо было. Зачем стены перекрашивать, Ася?
— Так я меньше думаю о нём, — отвечаю с тяжёлым вздохом, выравниваясь на стуле. — Мне нужно чем-то себя занять, иначе я рехнусь. Как вспомню ту видеозапись, так всю трясти начинает, меня паника берёт, я пыталась поставить себя на её место и не смогла... Если бы не она, мы бы потеряли Сашку навсегда. Мне так жаль, Рая...
— Нууу, не говори ерунды, Асенька, в такие моменты у каждой матери инстинкты просыпаются. За своё дитя каждая на ошмётки порвёт и не задумается даже. Ты измотанная физически и психически. Тебе нужно поесть! — отрезвляет меня, повышая голос. — Мясная солянка со свиной грудинкой и копчёными колбасками — всё, как ты в детстве любила, доченька. Я даже оливки добавила с долькой лимона.
— Спасибо, Рая, чуть позже поем обязательно, сейчас кусок в горло не лезет.
— Асенька? Дмитрий третий раз из Москвы звонил, — она смотрит на меня укоризненным взглядом, вынуждая краснеть. — Я больше не могу ему врать. Два раза ты спала, в последний — гуляла с ребёнком, что прикажешь ещё придумать?
Делаю глоток остывшего какао, глядя перед собой в пространство. Нужно быстрее заканчивать ремонт в лофте и пресекать любое психологическое давление со стороны. Мне и так сложно справляться с чувствами, они разрывают меня и тянут к нему, а вернуться я не могу. Не хочу так больше. Мы рвём друг другу души на части, обрекая на боль и на безумие.
— У него есть достойная компания, — со злостью выпаливаю я, — пусть о ней заботится. Я не стану менять своего решения. Приедет, прочтёт записку.
— Наивная ты, Аська. Так он до завтра ещё позвонит. И не раз! Когда он должен вернуться?
— Не раньше понедельника. Ему машину новую гнать в Питер, да ещё и выспаться нужно. Если позволят, конечно... — фыркаю.
— Ты же любишь его, детка, зачем так мучаешь себя? Дмитрий тебя не бросал. Ну не звонил бы он столько раз, если бы не любил. Сложнее всего переступить через гордость, но у вас теперь сын на двоих. Как делить-то будете?
— А что прикажешь делать? Делить его напополам с Алиной? Отсужу также, как он усыновил без моего ведома!
— С огнём играешь, Ася. Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова...
Рая в который раз навеяла на меня грусть. Я ждала от неё банальной поддержки, но вместо этого получила очередную порцию нравоучений. А чтобы вечер не казался болезненно долгим и скучным, мне пришлось вернуться в лофт и продолжить начатую работу. Так я хотя бы немного могу отвлечься. Чем быстрее закончу покраску стен, тем скорее смогу заняться важными делами. Я даже их разделила по пунктам. На первое место поставила продажу дедушкиной дачи, на второе — открытие художественной школы, на третье — сделать авункулярный тест на совместимость генов и добиться прав на Сашку. Хотя, если хорошо ещё раз подумать над тремя пунктами, то каждый из них для меня одинаково важен и решать их придётся в определённо короткие сроки.
Раскрываю недавно купленную пачку с тонкими женскими сигаретами. Никогда не была зависима от курения, но вот сегодня, впервые за долгое время мне захотелось расслабиться и забыться с помощью никотина. Достаю сигарету и прикуриваю, наблюдая за тем, как вспыхивает маленький оранжевый язычок пламени, отражаясь на тёмном стекле и превращая кончик спрессованного столбика табака в пепел. Затягиваюсь, глядя в окно.
Питер, погружённый во мрак, дремлет в ожидании нового рассвета. Окна домов напротив то зажигаются ярким светом, то гаснут, продолжая зиять тьмой. Я пытаюсь найти в них себе подобных созерцателей ночного неба, но так и не нахожу родственных душ, и лишь в некоторых из окон копошатся семьи на кухне, попивая чай за поздними беседами.
Неоновые рекламные щитки отвлекают, раздражая бегущим светом мои уставшие глаза. Делаю очередную затяжку и отворачиваюсь от окна, беря с подоконника чашку с горячим кофе. Пока себя не измотаю физически, не усну. Перевожу взгляд на стену. Осталось совсем немного, и можно наносить на неё рисунок. Думаю, Сашке понравится моя идея...
— Ася, открой! — словно гром среди ясного неба раздаётся сердитый голос Дмитрия на ряду с громким стуком в дверь.
— Твою мать! — дёргаюсь, выплёвывая ругательство. Дрожащие руки обжигает кипятком. Едва не роняю чашку на пол. Липкий холодок волной пробегает по спине, заставляя сердце забиться быстрее.
— Ася!!! — его голос становится ниже.
Откуда он здесь взялся? Ведь должен был вернуться только завтра. Завтра, гори оно всё синим пламенем!
Зачем пришёл? Чтобы ещё глубже окунуть мою душу в раздрай? Для чего Рая меня сдала? Хотя я сама подставилась, звонила ему вчера с её номера. Черррт! Я не хочу его видеть. Не хочу ничего выяснять. Стоит ему заполнить собой это маленькое пространство и я задохнусь, сдамся в его чертовы руки. Одно его касание, один взгляд и больше ничего не нужно, чтобы потерять себя навсегда в который раз...
— Ася, мать твою, открывай, иначе я вынесу эту гребаную дверь с ноги! Я знаю, что ты здесь!
Удар кулака в дверь заставляет в очередной раз подпрыгнуть на месте и затянуться сигаретой. Слышу его сдавленное ругательство. Наверное повредил костяшки.
Плевать! Пусть Алина жалеет дурака... — достаю ещё одну сигарету, оставляя бычок в пепельнице, съезжаю по стене на пол, ставлю чашку рядом и прикуриваю, обнимая себя за поджатые к груди колени. Пусть стучит сколько душе угодно, пока соседи не вызовут полицию. Здесь моя «крыша мира», не такая шикарная, как у владельца рекламного бизнеса, но всё же это моя территория, куда посторонним вход запрещён. Здесь я сама себе хозяйка, и больше никому не позволю решать за меня, не позволю вмешиваться в мою личную жизнь и втаптывать в грязь.
