Но Миклош всегда знал, что за маской равнодушия скрывается монстр. Он пытался казаться добреньким, но в душе был еще хуже Миклоша. Справедливый и честный, мечта восторженных девиц и их мамаш. Эти сучки надеялись заполучить его себе. Все, от целки до растраханной шлюхи, не теряли надежду, что братец обратит на них внимание. Даже мужчины находили его идеальным.
Его дорогой Вильгельм пару раз намекал, что не прочь развлечься втроем. Как же сильно они тогда поругались… Вильгельм посмел его упрекнуть, что он с удовольствием развлекаеися с другими мужчинами, но не хочет предложить это самому родному и близкому человеку.
Миклош ненавидел Габора. И уж точно не считал его самым родным и близким. Но то, как загорались глаза Вильгельма при мыслях о брате… Он готов был уничтожить обоих.
И что в результате? Сидит в проклятой затхлой камере, слушает завывания Фиданки и зависит от воли братца. Вильгельм никогда не узнает, что с ним случилось. А что если он и вовсе попытается соблазнить Габора? Забудет о нем, Миклоше, и примется очаровывать брата?
О, Вильгельм мог быть очень убедительным. Идеальное тело, пронзительный карий взгляд, шелковистые волосы и голос, который так сладко шепчет на уши грязные обещания.
От мыслей о проведенных вместе часах стало жарко. Это согрело в промозглом холоде. Нет, он не намерен сидеть здесь вечно, и обязательно найдет способ выбраться. Фиданка завыла еще громче. Даже здесь от этой сучки проблемы!
В висках запульсировало. Сквозь шум крови в ушах послышался еще какой-то странный звук. Миклош подумал, что ему мерещится. Провел здесь неизвестно сколько времени, в сумраке и сырости. Ни еды, ни воды ему не приносили, счет часам он уже потерял. Приглушенное лязганье доносилось из-за двери. Всхлипы Фиданки стали тише, и Миклош смог расслышать звуки ударов. Дверь затряслась, как будто в нее швырнули что-то тяжелое.
Миклош насторожился и прислушался. Будь проклята Фиданка — ее стоны мешали расслышать хоть что-то. Металл чиркнул по камням, ему вторил мужской вскрик. Да что же там происходит?!
Миклош поднялся с ледяного пола и поспешил к двери. Прижался к ней ухом, но с той стороны доносились только глухие хрипы. Чье-то сбивчивое ругательство, звук ломаемых костей и… тишина.
Проклятье! Миклош опустился на колени и прижался к замочной скважине. Тусклый свет свечи освещал часть стены и множил тени. Ничего не было видно. Только вот коленям стало мокро.
Он взглянул на пол. Через узкий просвет между дверью и полом в камеру вползало темно-вишневое пятно. Оно было густым и пахло солью и металлом. Миклош вскочил на ноги и попятился к самой дальней стене своей камеры. Он в ловушке. В хреновой ловушке! Что там может происходить?
Габор пришел убить его? Прислал кого-то, решив не марать свои руки братоубийством? Еще и Фиданка замолкла, превращая тишину в орудие пытки.
В замке повернулся ключ. Ржавый механизм противно лязгнул. Щелчок, и тяжелая дверь медленно отворилась, предупреждающе скрипнув.
Запах собственного пота ударила в ноздри, когда на пол упала длинная бесформенная тень. Миклош едва не обмочился, но каким-то чудом совладал с собой.
В невысоком дверном проеме выросла гигантская фигура. Миклош сглотнул. Сердце едва не разорвалось от страха, а по ногам все-таки потекла горячая вонючая влага.
Огромный, покрытый шерстью, с расходящимися в стороны, словно втеки, рогами, перед ним стоял демон. Тварь ухмылялась, демонстрируя острые окровавленные зубы и длинный, как змея, язык.
Он нагнулся, но все равно задел ветвистыми рогами потолок. От неприятного звука, Миклош едва не подпрыгнул. Кажется, что только от этого скрежета натянутые жилы рвутся на кровавые нитки.
— Ну здравствуй, младший с-с-сын, так и не ставший гос-с-сподарем… — Демон ухмыльнулся. Извиваясь червем, язык скользнул меж острых кинжальных зубов.
Миклош едва не задохнулся. Воздуха не хватало. Он заставил себя сделать вдох, но это было ошибкой. Желудок скрутило и едва не вывернуло наизнанку. Смердящая вонь подобно кислоте разъедала изнутри. Моча, кровь и вывалянная непонятно в чем шерсть превращались в рвотный коктейль.
— Не рад, что ль? С-с-с-сам же меня звал… Так всс-с-стречай. Пришел…
Миклош сглотнул горькую слюну и облизал вмиг пересохшие губы. Демон говорил абсолютно отчетливо и разборчиво. Выговаривал каждое слово. Разумный. Да еще такой огромный… Это плохо. Это очень плохо. Это ужасно. Пришел, чтобы убить. И где же хваленый господарь?! Где Габор, который должен защищать всех от демонов?! Где этот проклятый выродок?! Он же утверждал, что в крепость не проникнуть!
— Ты язык, час-с-сом, не проглотил? — Демон сипло рассмеялся и шагнул веред, наступая прямо на кровавое пятно.
Миклош, словно одурманенный следил за тем, как демон нарочито размазывает кровавую кляксу. На полу остался жуткий мазок и след когтистой лапы.
— Не рад меня видеть, с-с-сын, не ставший гос-с-сподарем? Ты же обряд провел, реш-ш-шетку открыл, так вс-с-стреть, как подобает. — Демон жутко хохотнул.
Разум медленно осознавал услышанное. Демон пришел на его зов! Ритуал сработал! Тварь смогла проникнуть в крепость и явилась к Миклошу, потому что он позвал. И кажется вовсе не собирается его убивать. Наоборот!
Миклош расправил плечи и, превозмогая страх, шагнул вперед, выходя из лужи собственной мочи.
Надежда медленно расцветала в душе. Ну что, братец, посмотрим, кто кого? Думаешь, ты самый сильный и умный? Но это он, Миклош — никчемный младший брат, сумел призвать демона и помочь ему проникнуть в неприступную цитадель. И демон к нему явился не абы какой. Разумный! Даже более чем.
Миклош задрал подбородок, полный решимости выбраться из крепости живым. Он еще покажет братцу. Да Габор будет на коленях у него ползать и молить поцеловать ноги в обмен на милость. Сердце застучало еще быстрее, когда Миклош представил, как срывает с брата одежду и отдает своим друзьям на потеху. Великий господарь станет покорной шлюхой. Будет молча исполнять все их прихоти и обслуживать при первой необходимости. Миклош едва не возбудился, представив, как Габор обслуживает члены их маленькой компании. О, да, ради этого он готов был призвать всю демонскую рать.
— Да, я вызывал тебя.
— И зачем же? — Демон приблизился, с каждым шагом увеличиваясь в размерах.
Только сейчас Миклош заметил, что с его жутких рогов капает кровь. С трудом сдержался, чтобы не передернуться от отвращения.
В голову пришла гениальная идея:
— В соседней камере тебя ждет мой дар. В благодарность за то, что откликнулся.
Усмешка исказила и без того уродливую одеревеневшую морду демона:
— Ты о той визжащей девке? Что ж… я принимаю твое подношение. Только ради этого ты меня побес-с-спокоил?
Стараясь не показывать своего страха, Миклош повел плечами:
— Нет. Я хочу заключить с тобой сделку.
