Олеся поежилась в его объятиях, почувствовав себя неуютно под проницательным взглядом.
— Я ничего не помню.
— Совсем?
Он начал ее раздражать. Олеся попробовала вырваться из его рук.
— Отпустите меня! Немедленно!
— Угомонитесь. — Он крепче сжал ее. — Хватит вырываться.
— Я же сказала: отпустите!
— Вы раздеты, а здесь холодно…
Олеся бесцеремонно перебила его:
— А вам разве не все равно? Вам же лучше, если я умру.
Габор тряхнул ее:
— Что вы несете?!
— А вы что, не боитесь, что я приведу сюда демонов и всех убью? Не боитесь стать моей жертвой? Конечно же я скрываю от вас кучу всего. — Олеся продолжила вырываться из его хватки. — Да отпустите же меня!
— Успокойтесь!
Габор обладал колоссальной силой. Как бы Олеся ни пыталась вырваться, он все равно не выпускал ее. Она извивалась змеей, но все, чего добилась — Габор крепче прижал ее к себе. Олесе все же удалось извернуться и выскользнуть из его рук, но Габор успел ее перехватить, удержав за бедра. Обжигающая ладонь скользнула по коже, сминая сорочку. Олеся сжала губы, чтобы не застонать от горячей истомы, разлившейся по венам. Габор прищурился:
— А это еще что?
Он прижимал ее одной рукой, а вторую поднес к своему лицу. Олеся увидела знакомый кинжал. Наверное, этот гад нащупал его, пока она пыталась выскользнуть.
— А вы не знаете? — Олеся тяжело дышала. Волосы прилипли к коже. — Это кинжал.
Он нагло ухмыльнулся:
— И кого вы надумали им убить?
Олеся уперлась ладонями в его крепкую грудь. Под пальцами ощущались крепкие мышцы груди. Четкие рельефные линии, скрытые гладкой тканью. Жар его кожи просачивался в ладони. Олеся задрала голову, чтобы смотреть ему в глаза.
— Я надумала им защищаться.
Габор удивился:
— От кого же?
— Для начала от ваших мерзких служанок. Кто знает, что ей взбредет голову, чтобы защитить вас от меня?
Габор свел на переносице широкие брови:
— Если вас это так волнует, то она здесь больше не работает.
У Олеси отвисла челюсть? Вот так просто? Одно ее слово, и он готов выгнать девушку на улицу? Это какая-то проверка? Она пыталась понять, что Габор задумал, но по его лицу совершенно невозможно было что-либо прочитать.
— Вы серьезно? И куда она пойдет?
Габор пожал плечами:
— Это уже не мои проблемы. Если бы хотела здесь работать, не распускала бы язык.
Олеся онемела от возмущения.
— Это просто уму непостижимо. — Она снова попыталась отодвинуться. — Да отпустите же вы меня!
Как пресловутый уж, оказавшийся на сковороде, Олеся извивалась в его руках, злясь на саму себя.
— Успокойтесь, Маргит!
Габор встряхнул Олесю и, обвив сильной рукой ее талию, прижал к себе. Она постаралась отодвинуться в бесплодной попытке противостоять его притяжению. Габор следил за ней внимательным взглядом, пристально всматриваясь в лицо. По коже снова побежали мурашки. Олеся тяжело вздохнула, опять попадая под власть его глаз. Габор прищурился:
— Что же вы скрываете?..
Во рту пересохло. Едва ворочая неповоротливым языком, Олеся прохрипела не своим голосом:
— Ничего.
— Вы изменились.
Габор ласково коснулся шершавым пальцем ее щеки. От этого прикосновения, такого простого, Олесе показалось, что через нее пропустили ток.
Внутри зрело странное ощущение, что происходящее между ними недопустимо. Что он не должен удерживать ее вот так, прижимая к своему животу, а тем более — ласкать.
Но оказавшись в шаге от смерти, Олеся готова была нарушить все запреты. Что бы там ни подсказывал неизвестно откуда взявшийся внутренний голос.
Шум в коридоре привел Олесю в чувство. Она снова уперлась в плечи Габора, стараясь вырваться из его хватки.
— Отпустите меня. Кто-то идет.
Он улыбнулся кривоватой коварной улыбкой:
— Не беспокойтесь, Маргит. Мои слуги не будут болтать. Что бы они ни увидели.
Олеся нахмурилась. В мыслях вертелись обрывки каких-то воспоминаний. Но она никак не могла сосредоточиться, поймать их и сложить воедино.
— Все люди болтают. Ваши может и не будут, но любители потрындеть всегда найдутся.
Габор удивленно вскинул брови:
— По… что?
— Маргит, милая! Вот ты где?! Хвала небесам.
В коридоре появилась Адрианна, еще более красивая, чем вчера. В искусную прическу были вплетены золотистые нити. В ушах сверкали длинные серьги. Шею украшало колье. Олеся дернулась в руках Габора, и он ее все же отпустил. По лицу Адрианны было видно, что она успела все заметить.
— Драган сказал, что вы были на северной галерее. На таком холоде!
Олеся закусила губу. Что она там наврала Габору? Что хотела посмотреть на замок?
— Я заблудилась.
— Милая… Нужно было позвать меня, как только проснулись. Хорошо, что Габор и Драган вас нашли.
Она подошла ближе, вклинившись между Габором и Олесей.
— Завтрак уже готов. Я приказала накрыть для всех в Охотничьем зале. Плотно подкрепимся и поедем на прогулку.
— На какую еще прогулку? Маргит слишком слаба. — Габор сурово смотрел на сестру.
Олеся поспешила вставить свои пять копеек:
— Со мной уже все нормально! Я очень хочу поехать.
Лицо Габора окаменело:
— Не может быть и речи. Вы никуда не поедете до полного выздоровления.
Олеся сжала губы:
— Я сама решаю: ехать мне или нет.
Адрианна округлила глаза, став похожей на сову. На щеках Габора заходили желваки:
— Вы под моей защитой и в моем доме. А это значит, что я решаю, что вы будете или не будете делать.
У Олеси аж потемнело перед глазами от ярости:
— Вы мне никто. — Она встала на цыпочки и прямо посмотрела Габору в глаза. Его льдистый голубой взгляд завораживал. В их спор вмешалась Адрианна:
— Давайте решать после завтрака.
Она взяла Олесю за руку и буквально потащила за собой:
— Идемте оденемся, милая. Я выбрала несколько платьев, которые должны вам подойти.
Молчаливый поединок продолжался еще несколько секунд. Габор улыбнулся уголком рта и кивнул с поистине королевским величием. Олеся сразу же ощутила себя жалкой и никчемной замухрышкой. Простолюдинкой, не успевшей вовремя убраться восвояси и попавшейся на глаза правителю. Габор заложил руки за спину. Он словно ждал, осмелится ли Олеся ему перечить. На нее вдруг накатила робость. Габор же словно догадался о ее чувствах. Он усмехнулся:
