— Габор — наш защитник. Как у самого старшего, в его руках сосредоточена огромная власть. Мы должны его слушаться и быть благодарными за его милость. Может, он немного чересчур… любит все контролировать, но он очень заботливый. Поверь.
Олеся хмыкнула, пытаясь разобраться с плащом. Адрианна подала ей невысокие сапожки.
— Одевайся скорее, пока он не передумал.
У Олеси в голове не укладывалось, как можно так слепо подчиняться какому-то человеку. Будь он хоть трижды братом или мужем. Если он так любит все контролировать, то наверняка будет совать нос в ее дела и всячески мешать. А ей очень-очень нужно пустить ему пыль в глаза и усыпить бдительность. Это значит, что она должна засунуть гордость и независимость, куда подальше, и изо всех сил изображать забитую несчастную Маргит. И поменьше высказывать свое возмущение здешним укладом.
— Давай помогу.
Пока Олеся размышляла, Адрианна успела переобуться и облачилась в плащ. Она помогла Олесе найти широкие рукава, застегнула необычные пуговицы и затянула у шеи длинный шнур с забавными кисточками. Олеся ощущала себя маленькой девочкой, которую мама собирает перед походом в садик. Ни к чему не способна. Как ребенок. Нужно поскорее отсюда выбираться.
— Готово! Ты — красавица… Давно уже не видела тебя такой. — Адрианна ласково улыбнулась Олесе. — Все, идем. Драган и Габор наверняка уже готовы.
Габор и Драган действительно были готовы. Они ждали во дворе крепости возле большой кареты. На дверце был знакомый герб — ворон, зажавший в когтях монету и что-то непонятное в клюве.
— А вот и мы! — Адрианна радостно тащила Олесю за собой.
Габор и Драган повернулись к ним. Габор открыл дверцу кареты. Олеся заставила себя отвернуться от него. В длинном плаще с саблей на боку, он выглядел как герой какой-нибудь фантастической истории. Так, все, хватит. Она не будет отвлекаться на красивых мужиков. Олеся старалась не слишком сильно вертеть головой. Но и без этого было ясно: отсюда не выбраться. Кругом высокие стены, вооруженные до зубов стражники или кем они там были. Тяжелые даже на вид деревянные двери. Такие высокие, что устремлялись прямо в небо. Сбежать из крепости не получится. Нужно придумать, как это сделать по пути.
Олеся закусила губу. Ей необходимо найти того деда, который вытащил ее на дорогу. Уж он наверняка все знает.
— Если вы хотели просто постоять во дворе, необязательно было отвлекать нас от важных дел.
Олеся обернулась так резко, что едва не упала. Габор придерживал дверцу и издевательски усмехался. Адрианна тут же бросилась к карете. Олеся изо всех сил старалась не торопиться и идти медленно:
— Простите, что отвлекла вас от перемалывания муки, приготовления ужина и очистки всего замка от пыли.
Олеся гордо шла к карете, а внутри все сжималось от страха. Зачем? Ну зачем она это ляпнула?! Обещала же себе, что будет изображать немощную девицу. Габор смотрел на нее в упор и ухмылялся. Но в глубине его глаз плескалось что-то недоброе. Темное. Интуиция, которой Олеся никогда не могла похвастаться, подсказывала… что подземелья и цепей ей не избежать.
Габор подал ей руку, чтобы помочь сесть в карету, и Олеся машинально протянула свою. Ох! Зачем она это сделала?.. Едва их пальцы соприкоснулись, ее прошиб заряд тока. Через позвоночник — в виски и низ живота. По коже побежали мурашки. Габор вздрогнул, глядя на Олесю сузившимися глазами. В его взгляде плескались гнев и злость. Неужели, он тоже почувствовал? Но как такое возможно?
Олеся быстро отвернулась, понимая, что краснеет от его пристального тяжелого взгляда. Нужно отвлечься. Чем-нибудь занять свою глупую голову. Олеся быстро нырнула в просторную карету, где уже сидела Адрианна. Сестра Габора похлопала по сидению, подсказывая, куда нужно сесть. Олеся принялась во все глаза рассматривать убранство кареты, но все равно не могла выбросить Габора из головы.
А он, как назло, пропустил Драгана вперед и занял место напротив Олеси, вытянув вперед длинные ноги. Олеся сразу же напряглась. Она бросила на него быстрый взгляд и почувствовала новую волну дрожи. Габор так внимательно смотрел на нее, что становилось страшно. Словно видел насквозь. Гипнотизировал льдисто-голубым взглядом. Что он пытался разглядеть? Олеся отвернулась, надеясь, что в гнетущей тишине не слышен стук ее сердца. Она уставилась на тканевую обивку кареты, но перед глазами все равно стоял Габор. У него было такое выражение лица… Олеся поняла, что заигралась. Она могла сколько угодно ему хамить и демонстрировать свою независимость, но этим лишь рыла себе могилу.
Сейчас ему смешно и забавно, что сумасшедшая родственница вдруг заговорила. Но он уже начал подозревать что-то неладное. И если он сочтет ее опасной для своей семьи, то Олесе не сдобровать. Он явно не из тех, кто бросает слова на ветер. Олеся подозревала, что он в принципе не слишком разговорчив. Кроме их словесных перепалок, они ведь больше ни о чем и не говорили. А это значит, что у него на уме может быть что угодно. Такие люди и в ее мире особо ни с кем не церемонятся, что уж говорить об этом Дьекельни или как там его?! Похоже, здесь уважают и ценят лишь грубую силу.
Олеся коснулась пальцем гладкого блестящего узора, вышитого на ткани. Обвела серебристую веточку. Лучше подумать о своем начальнике. Все-таки это очень странно. У него и Габора совершенно одинаковые лица, но к первому она испытывает отвращение, а рядом со вторым мыслить нормально не может. Грубит и дерзит, совершенно теряя разум.
Карета вдруг подскочила на ухабе, и Олеся едва не свалилась со своего места. И снова Габор… Он подался ей навстречу, а она, чтобы не упасть, вцепилась в его колено.
Она тихонько буркнула «Извините» и постаралась отодвинуться от него, забиваясь в свой угол. Не смотреть. Отвернуться. Не смотреть! Но опять она не удержалась. Габор продолжал гипнотизировать ее взглядом.
Олеся попыталась стряхнуть с себя оцепенение и отвернулась к окну.
Они уже успели покинуть замок и сейчас катили через лес. Деревья росли так густо, что покрытые снежными шапками еловые ветки тыкались в окошко кареты. Олеся вспомнила об избе и румяном деде. Он же должен жить где-то поблизости. Но разглядеть что-то в непроходимой чаще было невозможно. Только снежинки таинственно мерцали в воздухе, и мелькали какие-то неясные тени. Может, дикие звери? Олеся поежилась. Здесь творилось что-то странное, что ей не дано было понять.
Неожиданно среди покрытых ледяной коркой стволов пронеслось какое-то животное. Вроде бы и далеко, но одновременно и рядом. Олеся даже смогла разглядеть густую шерсть и… когти? Она испуганно вздрогнула и снова вжалась в угол.
Адрианна ласково накрыла ладонью ее колено:
— Что случилось, милая?
Олеся снова опасливо покосилась на окно.
— Ничего. Просто показалось… зверь, наверное. — Ей стало стыдно, что она такая жалкая трусиха.
Все, на что хватало ее смелости, — препирательство с Габором. Олеся снова посмотрела на окно и немного отодвинула занавеску, стараясь показать, что совсем не испугалась.
