Олеся гордо вздернула подбородок. Она не даст себя запугать. Ни за что на свете. Ладно, кому она врет? Он уже ее запугал.
— Вы хотите убить меня тут, а останки сжечь в камине? Чтобы никто никогда не нашел?
Габор как раз закрыл дверь на непонятно откуда взявшийся ключ. Резким движением он швырнул его прямо в драконью пасть. С тихим звяканьем ключ ударился о камни.
— Откуда в вашей голове берутся такие мысли? — Он рассматривал ее со странным выражением лица.
На какой-то миг Олесе даже показалось, что его глаза сверкнули ярким алым огнем.
— Зачем вы тогда меня сюда затащили?
Он устало потер глаза и покачал головой. Похоже, она его достала. Ну не умела она быть томной молчаливой красавицей с загадкой во взгляде. Не умела.
Габор пронзил ее тяжелым взглядом и медленно проговорил:
— Я «затащил» вас сюда, чтобы вы могли дать себе волю и наговориться на сутки вперед.
Олеся удивленно моргнула. Ладно, и о чем же он?
— Сама с собой?
— Нет, со мной. — Неожиданно он улыбнулся. Как хищник, загнавший добычу в ловушку и решивший с ней немного поиграть. Ведь теперь-то она никуда не денется.
Медленно и плавно Габор сделал шаг вперед. Точно хищник. Олеся непроизвольно отступила, сдавая позиции.
— И о чем мы будем говорить?
Габор опять улыбнулся своей недоброй, но почему-то безумно притягательной улыбкой.
— Мы не будем говорить.
— Но вы же сами сказали…
Он снова перебил ее:
— Вы будете кричать. Пока не сорвете голос.
От такого заявления сердце ушло в пятки. Олеся судорожно огляделась в поисках любого средства для самообороны. Кроме высоченного подсвечника тут больше ничего и не было. А эту железную громадину она вряд ли сдвинет с места.
Но, кажется, Габор имел ввиду совсем не убийство с последующим расчленением. Он так на нее смотрел… Олеся ощутила себя обнаженной, выставленной на обозрение, и в полной его власти.
— Мне уже начинать звать на помощь? — Помимо воли голос прозвучал хрипло и призывно.
Габор усмехнулся и сделал еще один шаг к ней.
— На помощь? Вы думаете, я один не справлюсь?
Олеся закусила губу, с удивлением понимая, что ее начинает трясти от волнения. Габор совершенно по-звериному следил за ней. Его взгляд скользил по телу, забираясь под одежду и гладя кожу. Ему удавалось соблазнять ее, всего лишь смотря. И этот его намек… Она еще не отошла от поцелуев в карете, а сейчас он, кажется, собирается продолжить.
— Я думаю, что вы засунули меня в этот склеп, чтобы избавиться от меня. — Вот, молодец. Перевела все в безопасное русло. Относительно безопасное.
Что безопаснее: разговор об убийстве или о… том, на что он намекает? В случае Габора точно об убийстве.
— Склеп? Наш склеп выглядит несколько иначе. Я обязательно вам покажу, чтобы вы видели разницу. Это моя детская комната.
Олеся от удивления приоткрыла рот:
— Детская? Теперь все ясно…
— Что вам ясно? — Габор чуть наклонил голову и принялся расстегивать мудреные застежки на своей верхней одежде.
— Почему вы такой. Судя по комнате, детство у вас было так себе.
Габор стащил свой плащ и бросил на пол. В воздух взвилось облако пыли. Сердце забилось быстрее. Он был очень красив. Суровой мужской красотой. Хищный взгляд, твердые губы, упрямый подбородок. Впалые щеки и выступающие скулы делали его похожим на того самого дракона, который стерег камин.
И вот как такому сопротивляться? Он был почти идеалом мужчины. Почти. Олеся изо всех сил старалась себе напомнить, кто он такой. И кто такая она. Но все благие намерения терпели крах под пристальным мужским взглядом. Габор смотрел на нее так… Никто и никогда не смотрел на Олесю настолько голодным взглядом. Ей хотелось скинуть с себя одежду и самой наброситься на него.
Пока не допустила ошибку, Олеся упрямо вздернула подбородок.
— Я хочу уйти отсюда. Выпустите меня.
— Обязательно выпущу. Позже. — Габор снял пояс с ножнами и небрежно бросил прямо на пол. — Как только вы расскажете мне, почему сбежали от Миклоша, и что с вами происходило, пока вас не нашла Адрианна.
— Я же уже сказала: я ничего не помню!
Габор странно усмехнулся:
— Это вы можете говорить, кому угодно, но не мне.
Габор неожиданно нагнулся и поднял брошенные ножны. Резким и одновременно плавным движением вытащил саблю. По длинному лезвию побежал хищный блик. Как будто оружие облизнулось, в ожидании новой жертвы. По коже Олеси прошел озноб.
Габор понял, куда она смотрит, и довольно ухмыльнулся:
— Это особое оружие. Предназначенное для убийства демонов и… их приспешников. После удара такой саблей, раны демонов не заживают, и они медленно умирают. Даже одна царапина может оказаться смертельной…
Олеся сглотнула ком в горле. А она-то думала, что хоть немного, но нравится ему. Оказывается, что нет. Горечь во рту и тяжесть на сердце стали неприятным открытием. Неужели, ей настолько важно, что он о ней думает? Козел!
От обиды к глазам поступили слезы. Она опять чувствовала себя переданной. Обманутой. Ничего, она ему еще покажет! Десять раз пожалеет, что решил над ней так издеваться.
— Сначала вы хотели меня соблазнить. Теперь решили запугать? — Она едва ли не оторвала завязки плаща, сдернула тяжелую ткань с плеч и швырнула Габору под ноги. — Ну, давайте! Можете сразу перерезать мне горло! Или хотите, чтобы я помучилась? — Она высоко задрала подбородок, обнажив шею.
— Маргит, неужели вы думаете, что я сейчас расплачусь и брошусь на колени вымаливать у вас прощение?
— Не думаю. Поэтому предлагаю вам сразу разобраться со злоумышленницей.
— А вы злоумышленница? — Его губы изогнулись в ухмылке.
Нет, ну вы посмотрите на него! Вот козел! Еще и ухмыляется. Смеется над ней. Знает, что ей нечем ему ответить.
— Ну вы же сами уже все решили.
— Маргит… Вы думаете, что смогли убедить меня историей о потере памяти? Адрианна нашла вас едва живую, на другом конце княжества. Ваши глаза изменили цвет, и вы можете говорить. С каким демоном вы заключили сделку? И для чего?
Кулаки сжались самой собой. Олеся метнулась к Габору, забыв про страх и смертоносное лезвие в его руках.
— Я. Не. Заключала. Никаких. Сделок!
Габор отбросил в сторону саблю и, подхватив Олесю за талию, прижал ее к стене.
— Мне уже плевать.
Он набросился на нее, прикусывая губы. Язык скользнул в ее рот, касаясь зубов, неба, языка. Олеся попыталась отвернуться, чувствуя, что попадает под власть поцелуя Габора. Но он не оставил ей ни малейшего шанса спастись от хищного нападения твердых губ. Отросшая щетина мягко царапала нежную кожу щек и подбородка. Губы горели от колких волосков. Влажный язык сводил с ума нежными ласками.
