Олеся закричала, когда он резко дернул ладонью, выходя из ее тела и надавливая на живот.
Он начал быстро и грубо двигать рукой, растягивая ее анус. От дикого трения перед глазами все плыло, а из горла рвались неконтролируемые всхлипы.
Напряжение нарастало, превращаясь в пожирающий плоть огонь. Олеся металась на каменном выступе с такой силой, что даже Габору было сложно ее удержать.
Он безжалостно мучил ее попку, натирая ставшим чувствительным до боли колечко ануса.
Внутренние мышцы начали неконтролируемо сокращаться, и Олеся ощутила давление, которого никогда прежде не чувствовала.
Габор отпустил ее живот.
— Умница… Вот так…
Он надавил на набухший клитор. Начал тереть в одном ритме с движением пальца в попке.
Внутри все обожгло. Мышцы сжимались с такой силой, что она уже не могла этого контролировать.
Горячая волна опалила все внутри. Наружу вырвалось несколько прозрачных брызг.
Пораженная собственной реакцией, Олеся даже не успела смутиться.
Габор наклонился и все еще вбивая палец в анус, быстро приказал:
— Дай мне еще…
Спазмы не прекращались. Повинуясь его приказу, мышцы дрожали и сжимались, а попка горела огнем.
— Ну же, постарайся… Моя умница…
Олеся сорвала голос на крике. Внутренние мышцы пронзило расплавленным металлом.
Выстрелил обильный поток брызг и влаги. Боже… Габор наклонился и поймал ртом сверкающий фонтанчик ее соков.
Его губы и подбородок блестели, пока он жадно хватал ртом последние брызги.
Едва дыша, Олеся откинулась назад. По телу пробегали мелкие судороги, которые никак не желали прекращаться. Габор нагнулся и одержимо лизнул горячие складки плоти.
Он убрал палец, оставив в попке горящую пустоту. Раскаленное от трения колечко ануса пульсировало. От ощущения на нижних губках его языка, Олесю продолжало трясти.
Габор шумно вылизывал ее, сдавливая губами и посасывая. А Олесе казалось, что она больше никогда не сможет пошевелиться.
Она и не подозревала, что способна на такое, но он пробудил в ней ненасытное до откровенных ласк существо.
Он втянул в рот малые губки, вырывая из нее очередной стон.
Олеся взмолилась:
— Я больше не могу… Остановись…
Он медленно поднял голову и пригвоздил ее взглядом:
— Мы ведь делаем все, что хочу я. А я хочу из тебя пить…
Олесю снова тряхнуло от его слов. Все тело превратилось в оголенные нерв. Электрический провод, который окунули в воду.
Габор проник языком внутрь, вызвав новую волну ощущения и судорог. Олеся больше не могла. Ей было слишком хорошо. Разрядка оказалась невыносимо мощной, оставив от ее тела лишь руины.
Габор алчно вылизывал ее изнутри, и Олеся неконтролируемо насадилась на его язык. От этого по телу прокатилась еще одна волна наслаждения, от которой потемнело перед глазами.
Она из последних сил вцепилась в волосы Габора и оттянула его голову от себя.
— Умоляю, перестань… Пожалуйста…
Голос звучал хрипло, невнятно. Стал совсем чужим.
Габор все-таки послушался. Он встал между ее ног и притянул безвольное тело Олеси к себе.
Его губы порочно блестели. На лице появился румянец. Влажная кожа переливалась золотом.
— Обещай, что не будешь искать способ вернуться.
Сейчас Олеся могла пообещать ему все, что угодно. Она с трудом соображала и могла только любоваться им.
Но мозг все-таки немного очнулся и скинул с себя дымку наслаждения.
— Каждый день здесь может стать для меня последним.
— Тебя никто не тронет. — Он убрал с ее лица волосы и провел пальцем по припухшим губам.
— Твой брат попытается от меня избавиться. Даже если ему не удастся — это сделают люди. Фиданка наверняка успела распустить слухи. А меня и без них подозревают в сговоре с демонами.
Габор покачал головой.
— Я уничтожу всех, кто тебе угрожает.
Олеся не ожидала от него этих слов. В груди разлился жар. Но совсем уже не возбуждения. Это чувство было в душе. Что-то отчаянно глубокое и важное, чего ей всегда не хватало в жизни. То, в чем нуждается каждая женщина.
Любовь… Сильный мужчина рядом. Защитник.
Олеся погладила его колючий от щетины подбородок.
— Для людей я — сумасшедшая жена твоего брата. Меня будут бояться и ненавидеть. А я не хочу жить, постоянно оглядываясь и ожидая удара со спины.
Олеся решила быть откровенной. Слова потоком полились из нее, обнажая страхи и переживания. Все, от чего она так отчаянно бежала даже в прошлой жизни.
— Единственный шанс выжить, это… Ты можешь отослать меня в какое-нибудь место, где обо мне никто не знает. Где никто не видел настоящую Маргит.
Не смотря на горячую воду и жар наслаждения, по телу прошел озноб. Ей стало грустно. И больно. От одной мысли о расставании с Габором, внутри скручивались жгуты боли и безысходности.
Руки Габора сжались на ее талии.
— Я ничего не знаю о твоем мире, но думаю… Я бы смогла научиться что-то делать, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Габор резко отстранился и выпрямился. Он стащил ее со ступени и поднял на руки. Осторожно поднялся по ступенькам, не обращая внимания на воду, текущую ручьями с их тел.
Когда дошел до двери в спальню, отрывисто приказал:
— Открой.
Олеся послушно потянулась к ручке и отворила дверь.
Габор вошел в спальню и, не церемонясь, швырнул Олесю на кровать.
Она попробовала сесть, пораженная такой внезапной грубостью. Даже обиженная. Неужели, теперь она ему не нужна.
Но Габор снова удивил. Сел на край кровати. Олеся не удержалась и опустила взгляд вниз. Он опять был возбужден. От каждого движения член подрагивал и качался, возвышаясь из поросли густых волос.
— Иди сюда.
Олеся покачала головой и попыталась отползти. Но он ловко ухватил ее за лодыжку и притянул к себе.
Олеся попробовала сопротивляться, но Габор усадил ее к на колени, лицом к себе, широко разведя бедра.
— Я одного не пойму: я настолько хуже твоего мужа, что ты не можешь мне довериться?
Олеся широко раскрыла глаза:
— Почему ты все время о нем спрашиваешь?
— Хочу понять.
Олеся недоуменно повела плечами:
— Что именно?
— Что сделал он, чтобы заслужить твое доверие настолько, что ты перешла в его род?
