Габор опять запустил пальцы в ее все еще влажные волосы и начал перебирать пряди. Он так пристально рассматривал ее и при этом молчал, что Олесе стало даже немного страшно.
Габор во всех отношениях был необычным мужчиной. И он безжалостно затягивал ее в свой омут, где каждый метр был заселен чертями.
— Знаешь, я ведь уже распланировал наперед, чем мы займемся, когда будем помолвлены и когда ты станешь моей женой.
Он снова удивил ее. В этом было что-то интимное. Планы на совместную жизнь.
Габор опять привлек ее к себе, и Олеся послушно последовала за ним, вновь укладываясь на горячую твердую грудь. Она чувствовала биение его сердца под щекой, слышала мерный стук, который ее гипнотизировал, привязывая к этому мужчине крепкой цепью.
— Правда? И что ты запланировал?
— После Проводов Старого года мне придется вернуться в Ибранью. Ты поедешь со мной.
— Даже не спросишь, хочу ли я в эту твою… Ибранью… Что это такое?
Она почувствовала смешок Габора:
— Столица Бергандии. Я вынужден буду уехать. И оставить тебя в крепости не смогу.
— Зачем тебе в столицу? Разве здесь плохо?
— Я состою на королевской службе.
— О-о-о…
Конечно, он не мог быть рядовым землевладельцем. Это не для таких, как он.
— И что именно ты делаешь на этой службе? — Олеся поморщилась от собственного тона — как ни старалась, не смогла скрыть иронию.
Он немного замялся:
— Отвечаю за… внутреннюю безопасность страны.
Ну, вообще замечательно. Олеся приподнялась и заглянула Габору в глаза:
— Внутренняя безопасность? Чем конкретно ты занимаешься?
Его лицо тут же окаменело, превращаясь в маску. Было видно, что он очень не хочет отвечать. Да что ж такое, в самом деле?!
Все-таки Габор скупо пояснил:
— В мои обязанности входит… Борьба с демонами, с изменщиками и предателями. С преступниками. Со всеми, кто угрожает благополучию страны и спокойной жизни людей.
Олеся упала на подушки рядом с Габором, вырвавшись из его объятий.
— Значит, ты будешь принадлежать не мне, а службе.
Он навис над ней, прижав горячим телом к кровати. Олеся сама удивилась, как быстро и покорно развела ноги, позволяя ему устроиться между них. Обвила его бедра и быстро погладила ступней упругие ягодицы.
Габор довольно хмыкнул и наклонился поцеловать ее. Искушающе медленно провел языком по губам, нырнул в рот.
— Я не принадлежу службе. Только тебе. Но иметь такое положение очень важно. В моих руках много власти. Можешь не сомневаться, что всегда будешь под защитой. Потом мой пост займет наш сын.
Олеся даже не пыталась скрыть удивление. Обычно, мужчины стараются оттянуть момент с детьми, как можно дальше. Но ведь в этом мире и порядки другие. Наверняка, Габор давно уже должен был иметь наследника.
Олеся осторожно спросила:
— А если родится дочь?
— Если дочь, то придется спрятать ее здесь от всех недостойных идиотов. Лет до восьмидесяти.
Олеся расхохоталась. Но тут же стала серьезной, понимая, что упустила кое-что важное.
— Габор, скажи мне…. Только честно…
— Да? — Он вытянулся на руках, нависая над ней.
— У тебя…. У тебя уже есть дети? Ну, незаконные…
Он слегка нахмурился и покачал головой:
— Нет.
Олеся выдохнула с облегчением. Не смотря ни на что, она верила ему безоговорочно.
Наверное, Габор понимал ее страхи и неуверенность, поэтому добавил:
— У меня было не очень много женщин. И я всегда принимал меры.
Олеся погладила мощное предплечье, наслаждаясь ощущением крепких мускулов под пальцами. Она просто не могла к нему не прикасаться.
— Не очень много, говоришь? Мне кажется, что мы по-разному понимаем это слово.
Он вскинул темную бровь:
— Мне нужно вспомнить каждую, пересчитать и назвать тебе точное число?
— Только их имена. Чтобы точно знать, с кем мне придется кроваво расправиться, если взглянут в твою сторону.
Габор рассмеялся. Но спустя пару минут стал серьезным. В глазах отразилась неожиданная нежность, которая окутала Олесю теплым облаком.
— Я даже представить не мог, что…
Сердце забилось чаще. Что он собирался сказать?
Габор тяжело вздохнул, как будто собираясь с силами:
— Ты как из фантазии… Мне до сих пор кажется, что ты нереальна.
Олеся улыбнулась, не в силах совладать с жаром, охватившим ее от макушки до пят. Прямо сейчас она сгорала и плавилась, превращаясь в воск, который осядет несмываемыми капельками на его теле.
Как теперь жить без Габора?
Олеся поднялась и обняла его, прижимаясь изо всех сил:
— Береги меня.
Он нежно водил губами по ее щеке и виску и так крепко прижимал к себе, что Олеся впервые за долгие годы ощутила чувство защищенности. Вот ее каменная стена. Опора.
Несколько свечей с шипением погасли, погружая спальню в опасный и загадочный сумрак.
Олеся, не хотя, отстранилась от Габора и улеглась.
— Наверное, пора спать?
Он лег рядом, не отводя от нее мерцающих в темноте глаз.
— Завтра я планировал поехать к Бражене. Не хочу оставлять тебя здесь одну. Поедешь со мной?
Олеся быстро закивала:
— Конечно! А кто она такая?
— Старуха-знахарка, которая тебя лечила. Она должна помочь разобраться с тем, что с тобой произошло. Многие считают ее ведьмой. — На этих словах Габор хитро улыбнулся.
— Ведьмой? В смысле, она..? — Олеся изобразила непонятные пассы руками, которые должны были означать колдовство.
Габор усмехнулся:
— Что?
— Ну, в моем мире про ведьм есть сказки. Они носят остроконечные шляпы, варят зелья из лягушек, едят детей и летают на метлах.
Габор снова засмеялся. Олесе было непривычно слышать этот звук. Мягкий, бархатистый, тягучий, как вино. По-настоящему мужской. И такой соблазнительный, что ее уставшее измученное тело тут же ответило легкой дрожью.
— Летают на метлах? — В темноте блеснула его белозубая улыбка. — И как они на них сидят? Это же неудобно.
Олеся тоже хихикнула и легонько ударила его кулачком в плечо:
— Эй! Это же детские сказки. Правда, в старину люди верили, что ведьмы действительно могут летать. И во всех своих бедах винили их.
— У тебя какой-то неправильный мир. Нет, Бражена не летает на метле. Но она разбирается во многих древних и забытых вещах.
