— Тебе неприятно?
Ее серые глаза расширились? Тут же она отвела взгляд, сжала челюсти, отчего губы стали еще пухлее. Маленькая двуличная дрянь. Почему я захотел именно ее?!
На Нептусе тысячи достойных женщин. Почему именно она?!
— Что я должна ответить, чтобы не разозлить вас?
— Ты уже все сказала.
Я сел на куске металла, который зовется здесь кроватью. Впервые за все время нахождения на корабле, мне было приятно на нем лежать. Проклятое орудие пытки первые месяцы выедало мне мозг. Не потому что я не привык спать на чем-то жестком. Я вырос на Нептусе! Среди льдов и снегов и привык спать в ледяных пещерах.
Просто эта кровать не была моей. Она принадлежала мрази, из-за которой я оказался здесь. Без возможности вернуться домой.
Но лежа на ней вместе с Ле-рой, я забыл обо всем. Совершенно обо всем. Позволил себе расслабиться. В самом шаге от своей цели. Я не имел права на ошибку. Ни тогда. Ни тем более сейчас.
Ничего. Осталось совсем недолго. Мне почти удалось напитать энергией рунные столбы. Еще немного, и Солин уничтожит себя сам.
Я посмотрел на свою землянку. Внутреннее чутье подсказывало, что она — мое несчастье. Моя неудача. Мое проклятье. Зачем она здесь? Когда я так близок… Самая желанная женщина во всей Вселенной. Нет, не так. Единственная желанная женщина. Зачем я ее встретил? Зачем увидел в той камере спящую и беззащитную? Зачем попробовал на вкус и узнал, какая она терпкая и сладкая? Зачем?!
Еще никогда как сейчас мне не хотелось выпустить вторую ипостась наружу. Я чувствовал, что если что-нибудь не сделаю, то обязательно сорвусь. Не знаю, кто руководил мной сейчас. Точно не разум. Голые инстинкты. Эмоции. Чувства. Но мне хотелось увидеть ее на коленях.
Чтобы знала свое место! Она больше не будет отворачиваться и отодвигаться.
Схватив ее за руку, стащил на пол и швырнул на пол, между своих расставленных ног. Она тихо вскрикнула. Волосы распылись, лаской приходясь по плечам. И Боги, какой же красивой она была в этот момент. Кожа сверкала, соски торчали, а грудь колыхалась от резкого движения. Представил, как она будет подпрыгивать, когда начну трахать ее на полной скорости и со всей силы. Тут же снова бросило в жар, кровь ринулась к члену. Только не сейчас. Я не хотел возбуждаться от этой брезгливой сучки.
Мое хорошее к ней отношение для нее, видимо, ничего не значило. Потому что она продолжала воротить от меня нос. А меня пробирало дрожью от желания и восхищения ею.
Кивком головы указал на свой член, нарушая данное самому себе обещание:
— Оближи. Он должен быть чистым.
Она удивленно вздернула брови и тут же нахмурилась. Даже секунды не прошло, как на ее лице появилось брезгливое выражение. Твою мать! Ничто не могло вывести меня из себя. Я всегда умел держать себя в руках. Но с ней моментально выходил из себя. Выдержка улетела в бездну, когда увидел ее. Не мог дождаться момента, когда заполучу. Но даже сейчас я не могу назвать ее своей.
И все-таки она принадлежит мне. Но продолжает смотреть с брезгливым превосходством. Как будто она хренова королева, попавшая в плен к дикарям.
— Ты опять не расслышала, землянка? Или не поняла?
— Поняла. — Она бросила на меня острый серый взгляд.
— Тогда чего ждешь? — Не мог не смотреть на ее сверкающее тело. — Или твой друг не объяснил, где у мужчины находится член? Он точно вставлял в тебя именно его?
Я ненавидел себя за те слова, которые говорил. Но еще больше — за ревность, которая изъедала нутро кислотой, черной отравой. Кто она мне, что от одного вида ее, беззащитной и обнаженной, передо мной на коленях, мышцы каменеют, а член становится каменным?!
Самая совершенная женщина во Вселенной смотрит на меня так, что сердце перестает биться. Гребаная мышца замирает и окончательно останавливается от ее красоты. А член ненасытно пульсирует, сводя с ума потребностью долбиться в ее узкое влагалище. В ее тесную попку. В горячий рот. Во все отверстия. Чтобы в ней был только я.
Не только в теле. В голове. В самой Сути. Кажется, на Земле это называют душой. Значит, я хочу быть в ее душе.
Где-то на задворках сознания все еще упорно пытаюсь доказать себе, что она ничего не стоит, что она ничем не лучше тысячи шлюх, оказывающихся здесь, что она так же легко и быстро продастся, как и остальные. Но ни одна до нее не вызывала во мне таких желаний.
Когда я только попал на Солин, я не знал, сколько пробуду здесь. Вопрос женщин меня тогда вообще не волновал. Когда практически ухватил призрачный шанс одержать победу в тысячелетней войне, о женщинах думать не будешь. Потом мне стало известно, что настоящий Командующий переимел практически половину здешних рабынь, и можно было бы воспользоваться его репутацией и сбросить наконец постоянное напряжение, но что-то меня останавливало.
Не хотелось ни к кому прикасаться. Казалось, что лучше долбиться в собственный кулак, чем выбирать привезенную Ловцами потаскуху.
И вот появилась Ле-ра… Внутри кто-то издевательски шепнул: берег себя для нее? Мерзкое ехидное хихиканье в голове окончательно сорвало планку и толкнуло за границу.
Схватил Ле-ру за волосы и дернул к себе. Мягкие прохладные пряди ласково обвились вокруг запястья, отвечая нежностью на грубость.
— Мне еще долго ждать?
Как же хотелось сделать ее своей. Быть единственным, кто имеет на нее право.
— Приступай к своим обязанностям.
Выражение ее лица выворачивало наизнанку. Смирившиеся с судьбой рабыни так не смотрят. Шлюхи, почуявшие выгоду, тоже.
Она быстро опустила глаза и наклонила голову. Попыталась спрятаться от меня. Хитрая бестия. Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, от кого воротила свой красивый вздернутый носик. Еще на коленях ползать будешь, умоляя простить. Хотя ты и так уже на коленях.
Я успел поймать выражение ненависти и отвращения в ее глазах, на лице. Она сжала кулачки, и мне захотелось рассмеяться. Как будто она могла причинить мне какой-то урон.
Заставил себя выпустить ее волосы. Тут же представил, как обматываю их вокруг члена. Я не знаю, что со мной сейчас происходит.
Скопившееся за всю жизнь желание выплескивается наружу, как лава из ледяных вулканов Нептуса.
Ле-ра снова опускается на колени передо мной, закрывает глаза и осторожно высовывает кончик языка.
Предвкушая, что сейчас она коснется меня, хрипло приказываю:
— Открой глаза.
Она слушается. Сразу же. И от этой покорности член снова встает, готовый врываться в ее тело, чтобы долго и жестко доказывать свое право на нее.
Она подается мне навстречу, не сводя полного ужаса взгляда с моего члена. Вены вздулись так, что еще немного и лопнут, головка побагровела почти до фиолетового цвета. Если я сейчас не окажусь в ней, то просто сдохну, спаленный изнутри собственным огнем. Я уже чувствую, как фальшивая кожа начинает плавиться. Это фантомная боль, или…
