Дыхание перехватывало, а безумные стоны срывались с губ, развратными всхлипами. Эгильрих насаживал ее на свой член, преодолевая сопротивление ее тела, растягивая до саднящей жгучей боли. Каждый раз Лера чувствовала себя пронзенной острым копьем и разорванной надвое. Грудь тряслась напротив лица Эгильриха, и иногда он успевал ловить ее соски губами.
Лера думала, что он сотрет ее в кровь. Но возбуждалась с каждой секундой только сильнее. Влаги становилось настолько много, что каждое движение сопровождалось развратным хлюпаньем. Мышцы жадно сокращались вокруг члена Эгильриха, желая удержать его внутри навсегда.
Внутри начали вспыхивать и взрываться ослепляющие звезды. Между ног горело то ли от боли и трения, то ли от наслаждения, которого она еще никогда не испытывала.
Лера поняла, что теряет контроль. Теряется сама. Она задыхалась и начала сама насаживаться на Эгильриха. Обхватила его ладони и потянула вверх, кладя на свою грудь.
Из горла вырвалась хриплая мольба:
— Сожми…
Эгильрих обхватил полушария груди, зажав между пальцами набухшие соски. Ее грудь полностью разместилась в его ладонях, будто была специально создана для этого.
Ощущение горячих пальцев на влажной от пота кожи свело с ума окончательно. Даже грудь начала болеть. И в этой боли крылось острое наслаждение где-то за гранью реальности.
Почувствовав свободу, Лера сама начала двигаться. Она словно обезумела. Скакала на нем, ударяясь попкой о твердые, покрытые колкими волосками бедра. Перед глазами темнело, дыхание перехватывало, а она двигалась все быстрее, стремясь вобрать его в себя на всю глубину. До конца. До упора. До той самой точки, за которой крылось что-то, чего она никогда не испытывала. До чего мечтала дотянуться. И вот…
Эгильрих ускорился. Его движения стали такой мощи, что она почти взлетала над ним, задевая макушкой светящиеся огнем символы. В нее врывался раскаленный таран. Растягивал. Сжигал заживо. И приносил почти нестерпимое удовольствие.
— Сейчас… ты можешь? — Эгильрих опустил одну ладонь вниз и коснулся ее клитора.
Лера закричала. Ее словно пронзили тысячи разрядов молний.
— Да! Да! Да… Да-а-а-а… Сейчас…
Она что-то кричала ему, сжимая мышцами влагалища толстый и такой желанный член. Она удержит его внутри навсегда. И плевать на все, что он ей говорил или делал. Он хотел ее. Оберегал. Защищал в этом жутком песчаном мире. Он был ее поддержкой и каменной стеной. Он был МУЖЧИНОЙ. Настоящим…
Лера продолжая стонать, не понимая ни слова из того, что говорила. Ее швыряло из стороны в сторону. Внутри бушевал настоящий ураган.
Влагалище стиснуло горячий ствол так крепко, что Эгильрих с трудом проникал в нее. От этого наслаждение было еще острее.
— Да-а-а-а…. Еще… Только не останавливайся… Еще… Да-а…
Перед глазами расплывалось его влажное от пота лицо Эгильриха. На его шее вздулись вены, руки и грудь напряглись так, словно он увеличивался в размерах. Один глаз горел синим светом, другой — алым.
Он был самым необыкновенным мужчиной, которого она встречала в ее жизни. И он был ее.
Эгильрих окаменел, на его плече засветился синий символ. Он толкнулся в нее с такой силой, что Лера закричала.
Его стон толкнул ее за невидимую грань:
— Ле-ра-а-а-а-а…
В том месте, где они соединялись, обожгло огнем. По всему телу разлилась лава. Тысячи игл впились в кожу. Леру швырнуло на Эгильриха. Ее бросало и в жар, и в холод, мышцы конвульсивно сокращались, сжимая твердую плоть внутри себя. Искры вспыхивали и жгли живьем.
Рваные хаотичные движения его бедер толкали ее все ближе к обрыву. Внутри все пылало, и мыслить уже не получалось. Удовольствие поглотило ее, накрыв с головой и не отпуская на волю. Это было слишком хорошо. И не должно было заканчиваться никогда.
Мечтая, чтобы этот момент длился вечность, Лера распласталась на теле Эгильриха. Она оказалась пленницей почти фантастического наслаждения и отдалась ему без остатка.
Глава 17
Если бы все это происходило на Земле… Если бы она лежала на обычном мужчине и слушала биение его сердца, то была бы самой счастливой женщиной во Вселенной. Не смотря на все, что он ей наговорил и как поступал с ней.
Хотя… По сути, ничего такого ужасного он и не сделал. Да, постоянно называл ее «шлюхой», ну так и с другими женщинами он не общался. Все время угрожал — так и она норовила влезть в какую-нибудь неприятность. Чего только стоила сегодняшняя вылазка. Ей не хотелось оправдывать мужчину, которого она должна была ненавидеть. Но… ведь и ненавидеть было не за что.
Он сделал для нее больше, чем кто бы то ни было. Он спас ее. От насилия. От смерти. Он спрятал ее ото всех. Подарил хотя бы иллюзию нормальной жизни. У нее была одежда, драгоценности, любимое занятие — изучение языков. Она держалась за Землю, хоть там у нее не осталось ничего важного. Просто цеплялась за то, что было привычным — за пустоту. Терпела Семена, позволяла ноги о себя вытирать, тянула на себе, пока он ел, пил, играл и изменял ей прямо в ее кровати.
Она могла хотя бы попытаться дать им с Эгильрихом шанс. Вот только… не было ли слишком поздно для этого?
Его руки ласково скользили по спине. От одной ладони исходил покалывающий холодок, который приятно остужал кожу. От другой — сухое мягкое тепло. Самое волшебное, что она когда-либо ощущала.
— Почему молчишь? Я знаю, ты не спишь…
Голос Эгильриха отдавался мягкой урчащей вибрацией в груди, которая перетекала в Леру.
— Мне казалось, мужчины не любят разговаривать после… ну, секса.
— И много у тебя их было, что ты успела сделать такие выводы? — Ладони на ее спине напряглись.
Лера приподнялась, упираясь о его грудь:
— А много ли женщин было у тебя? Ну? Я хочу знать точное количество. Чтобы потом изводить тебя каждой из них. Постоянно напоминать.
— Я не могу тебя не ревновать… Ты такая красивая. Другие мужчины будут постоянно пытаться отобрать тебя у меня. — В его голосе звучала какая-то странная обреченность.
Лера не стала говорить, что поздно уже бояться других мужчин — ведь он обещал отправить ее на Землю. Ее мужчины — не его забота. Но, наверное, сейчас не время напоминать об этом. Она сделает вид, что все так, как и должно быть.
— Ты так и не сказал, что должно произойти через два дня.
— Тебе не нужно об этом волноваться. Ты будешь спасена.
Почему-то именно в этот момент она вспомнила о Кристине и Кате.
— Я знаю, что сейчас не время, но… в тот раз, когда мы были в Песчаном Круге…
Эгильрих напрягся, все мышцы словно окаменели. Из-за упоминания Песчаного Круга? Что он скрывает?! И как об этом узнать?
