Тогда я в первый и в последний раз превратился в туман. Просто распался на миллиарды молекул и завис в воздухе, закрывая черным маревом небо и звезды. Как Тень Проклятого.
В тот момент я испугался еще больше. Когда видел, как мать и отец в панике носятся по Чертогу, как старший брат срывает маску и плачет, как десятки стражей ищут и зовут меня. А я не мог… Не мог вернуться и снова стать целым. Я был и не был. Существовал по частям.
До сих пор не понимаю, как мне тогда удалось собрать себя воедино и вернуть телесную оболочку. Ветер отнес меня к горному лесу. Участь провести ночь в одиночку в жутком месте, где тебя в любой момент могли растерзать живьем, напугала не меньше падения.
Меня нашли охотники, вернули в Чертог, до конца не веря, что голый перепуганный ребенок мог оказаться так далеко.
С тех пор мать считала меня немного… непутевым. Отец настаивал на обучении. А брат… уже тогда я смекнул, что маленький шантаж не такой уж и страшный грех. В конце концов, я едва не умер из-за него. Наверное, он ненавидел меня после того случая.
Да и плевать! Мог бы догадаться, что за его издевательства последует расплата.
С тех пор у меня не получалось полностью трансформировать себя в Черный Туман. Наставники Эльд-фьялья постоянно твердили, что у меня почти безграничная мощь, огромные возможности. Я мог стать непобедимым воином. Но тот чертов детский страх, когда я летел с башни и понимал, что умру… Я не мог превращаться. Думал об этом, и тут же накрывала паника.
Но сейчас это был способ добраться до Ле-ры. Снова увидеться с ней. И сейчас стало нестрашно. Даже если я не соберу себя воедино, если не смогу создать заново телесную оболочку, я все равно увижу ее. Буду кружить вокруг нее черным облаком. Никого не подпускать. Она будет только моей.
Даже если я не смогу вернуться.
Я просачивался сквозь крошечные щели и отверстия вентиляции, преодолевал огромное расстояние за секунду. Меня влекло невидимой силой к моей землянке. Не было препятствий, которые могли меня остановить. Даже отсутствие дверей. Мне было достаточно прокола от иголки, чтобы просочиться туда, где ждала она…
Я слышал ее голос. Я чувствовал ее аромат. Она была близко. Рядом. Еще чуть-чуть…
Я ворвался в отсек, сразу находя Ле-ру. Она стояла посреди зала и удивленно трогала кончиками пальцев брачный символ. Напротив стоял Уддгер, и меня тут же накрыло ревностью. Стеной я завис между ними.
Ле-ра удивленно вскрикнула и отшатнулась:
— Что это?!
Уддгер нахмурился:
— Не знаю… Встань за мной. — Он протянул руку, собираясь коснуться тумана, и я сосредоточился, обжигая его пальцы льдом.
— Проклятье! Кажется, я знаю, что это. Кто это…
— Это какой-то газ? — Ле-ра отступила еще на шаг от меня, причиняя этим почти физическую боль. — Император хочет убить..?
Вернуться в материальную форму оказалось легко. Я даже сам не понял, как это получилось. Секунда-другая, и я уже стоял между ними. Ни льда, ни огня, обычная кожа.
Уддгер удивленно пялился на меня. Я повернулся к Ле-ре, на лице которой застыло странное выражение.
— Даже обидно, что ты приняла меня за что-то, связанное с императором.
Она удивленно округлила рот, сразу же толкая меня в омут черных похотливых мыслей.
— Не знал, что ты так можешь. — Уддгер смотрел то на меня, то на символ на плече Ле-ры. Меня раздражало, что он пялится на нее. Хоть я и понимал, что в его мыслях нет ничего, что могло бы меня разозлить.
— Уйди.
— А как же подготовка?
— Я сказал: уйди. Немедленно.
Я обернулся к Ле-ре. Расширившимися глазами она рассматривала мое обнаженное тело. Проклятье! Меня начинала бить дрожь какого-то болезненно-лихорадочного возбуждения. Как будто если не прикоснусь к ней, окончательно свихнусь и покончу со своим пустым существованием. Хренов наркоман! У меня ломка. По ней. Последний день вместе. Мне не хватило ночи. Слишком мало. Нужно еще. Надышаться ею. Напробоваться. Сохранить ее вкус на языке так долго, чтобы хватило до самой смерти.
Я напряженно прислушивался к удаляющимся шагам Уддгера.
С трудом выдавил из себя:
— Вернешься через час.
Ле-ра провела языком по верхней губе, от чего та заблестела. Как будто… как будто я кончил ей в рот, и теперь она слизывала мою сперму, стремясь поглотить каждую капельку.
Ее голос пролился на меня огнем, с которым даже я не мог совладать:
— Думаешь, тебе хватит этого времени?
Я сглотнул вязкую слюну, которой вдруг стало слишком много. Как у голодного зверя, почуявшего аромат заветной добычи.
А она решила добить меня окончательно:
— Хотя в сравнении с некоторыми земными мужчинами это даже много.
Меня прошибло ударной волной возбуждения. Под взглядом проклятой мучительницы член резко встал. Я должен сейчас готовиться к битве. Пытаться восстановить силы. А вместо этого…
Вместо этого член дрожит от напряжения, как будто демонстрирует себя. Блядь, да он кажется обладает собственным разумом и реагирует на каждый ее взгляд и движение губ.
Я рисковал всем лишь бы еще хоть раз испытать то, что было ночью.
— Ты хоть понимаешь, что творишь со мной? — Я шагнул к ней, обхватывая ладонями затылок, чтобы смотрела прямо на меня. — Я думать ни о чем больше не могу — только о тебе.
Ле-ра уперлась ладонями мне в грудь, и я не смог сдержать шипение от ощущения ее нежной теплой кожи. Это было сродни пытке, от которой получаешь удовольствие. Какое-то извращение.
— Ты соврал мне. — В ее чистом и ясном взгляде ни капли укора. Только… ожидание чего-то?
Блядь! Мне даже не нужно спрашивать, о чем она говорит. Мы оба все понимаем. И от этого происходящее между нами становится острее. Искрит, как разряды молний в эпицентре грозовой тучи.
— Да. Соврал. — Я опускаю одну ладонь и начинаю задирать слишком длинное алое платье, которое смотрится на ней, как самый развратный из нарядов.
— Как мне теперь тебе верить?
В ее голосе слышится… что-то странное. Как будто она пытается изобразить возмущение, но это возмущение понарошку. Мы играем в игру. Но в какую — мне не понять. Да я и не пытаюсь. В голове только тысячи картин нашей несбыточной жизни, существующей в моем воображении. Сцены безумного траха, как между двумя животными и что-то такое обыденно привычное, что даже смешно. Как она ждет меня с очередного дозора. Как расчесывает свои потрясающие волосы. Как выбирает платье на какое-нибудь торжество.
Я просто отдаюсь ее игре, впервые в жизни полагаясь на кого-то другого. Сейчас пусть решает она. Может так она начнет доверять мне? Хотя бы на одни сутки.
Я прижимаюсь бедрами к ее животу и трусь о ненавистную ткань, мечтая ощутить нежную кожу.
