— О, не сомневаюсь. Пьяных жениха и невесту не так-то легко забыть.
— Не поэтому. — Я задрал ее платье еще выше и накрыл ладонями бедра. — Я бы выкрал тебя. Пока все веселились бы и пили, я бы забрал тебя из Кальт-Хасе и увез в свой Чертог. Он находится в горах. Там холодно. Но я бы согревал тебя. — Ле-ра приоткрыла губы, во взгляде зажегся огонек интереса. И я понял, что разожгу из него самое настоящее пламя. В котором сгорим мы оба. — Как вчера ночью. И только вдвоем, без свидетелей, мы исполнили бы самый важный и древний брачный ритуал.
— Какой? — Она вдруг коснулась моих волос, зарылась в них пальцами, и я не смог сдержать довольного вздоха. Как же хорошо…
Нужно сосредоточиться, вспомнить, как звучат слова, как складывать из них предложения. Но невозможно это сделать, когда единственное желание, чтобы она продолжала прикасаться ко мне.
— Не останавливайся… — В животном хрипе едва узнал свой голос. — Он называется Охотник и Невеста… Раньше, когда Нептус был еще неразвитой планетой, и его населяли племена, зависящие от воли богов, сильным считался тот мужчина, который мог обеспечить свою женщину едой и кровом. Если ты слаб и не можешь принести с охоты добычу, то никакая женщина даже не взглянет на тебя. А так как на Нептусе очень холодно и темно, охота — опасное занятие. В лесах и во льдах обитают страшные хищники. Сейчас этот ритуал совсем не опасен. Это развлечение. В лес выпускают какого-нибудь зверька, а жених и его друзья идут по следу. Пока он охотится, невесту похищают. Если ему удается поймать добычу, то другие гости подсказывают, где ее найти. Ее прячут в спальне, в которой и должна свершиться… первая брачная ночь. — Я поймал взгляд Ле-ры. Она тяжело дышала, внимательно слушая меня. Пальцы неторопливо скользили по моим волосам, даря ни с чем несравнимое удовольствие. — Когда жених приходит, то бросает к ее ногам окровавленную добычу. Невеста должна испугаться. Она предлагает ему сначала свои драгоценности, чтобы он ушел. Потом свою одежду, чтобы показал всем, но оставил ее в покое. Она остается полностью обнаженной, но жених-Охотник не уходит. Тогда она предлагает его накормить. Кормит со своих рук, приручая. Делая не опасным для себя… После этого они становятся мужем и женой.
Я замолчал. Ле-ра тоже молчала, кусая губу, пока она не стала алой и припухлой. Все, что она делала, искушало. Каждое движение было пыткой для оголенных нервов. Наверняка она видела, что мой член давно стоит, а яйца поджались и наверное посинели от желания ворваться в нее. Я уже с трудом сдерживался. Я надеялся, что член не взорвется от напряжения. Мне нужно быть в ней. Нужно чувствовать, как она туго стискивает меня, выжимая все до последней капли.
— Это красивая традиция… — Ле-ра легонько потянула меня за волосы.
Я вклинился между ее бедер, заставляя развести ноги шире. Пальцы уже сами двигались, стаскивая с нее платье. Ткань трещала, расползалась в стороны под моим натиском. Этот звук был словно последний барьер между мной и Ле-рой.
— Знаешь, как мы совершили бы этот обряд?
— Как? — Ле-ра сама развела ноги, несмело упираясь ступнями в подлокотники моего кресла.
Боги… если бы я знал, что со мной будет, когда она вот так, сама… не в момент секса, а вполне осознанно… она хотела меня. И наконец не скрывала этого.
— Я бы отправился на настоящую охоту… А ты выбрала бы любые покои в моем Чертоге, чтобы спрятаться…
— Ты бы смог меня найти? — Она провела пальцами по моим губам, и я снова жадно обхватил их, втягивая в рот.
— Всегда.
— И много покоев в твоем… Чертоге?
— Да…
— Тогда я спряталась бы там, где ты точно не искал бы. — Я посасывал палец Ле-ры, теряясь от вкуса ее кожи.
Оказывается, от этого можно опьянеть. Самая мощная наркота во всей гребаной Вселенной.
— И где же? — Я прикусил подушечку ее пальца, и Ле-ра вздрогнула, соблазнительно улыбнувшись.
— В твоей спальне. Спорим, ты бы не додумался там посмотреть? — Она убрала руку, наклонилась и прикусила мою губу, потянув.
Не получилось сдержать стон. Кажется, даже настоящая кожа расплавится от напряжения и попытки сдержать огонь.
— Не додумался бы… Рядом с тобой я вообще плохо соображаю…
Я видел нас так ярко. Нашу жизнь. Нашу свадьбу. Обряд. Видел, как нахожу ее. Как она несмело, но соблазнительно стаскивает с себя платье, бросает на пол украшения. А потом угощает…
— Покорми меня… — Я едва успел поцеловать палец, когда она убрала руку.
— А как же сначала откупиться драгоценностями, а потом одеждой? — Ее ладони скользили по моим плечам, оставляя невидимые ожоги.
— Ты откупилась вчера… — Я обхватил ее попку и притянул еще ближе. — Скользнул пальцем по расщелинке. — Помнишь? Отдала мне свое украшение…
— Я тебя ненавидела, когда ты… «надел» его на меня.
— Я заслужил это.
— Я тебя не простила. Ни за это, ни за ошейник, ни за то, как ты меня называл… — Ее голос звучал обманчиво ласково и нежно.
— Значит, мне нужно постараться заслужить твое прощение. Но сначала наш ритуал… Ты должна накормить охотника…
Ле-ра осмотрелась.
— Но здесь ничего нет…
— Есть…
Я взял ее за руку и потянул вниз, к крошечному треугольнику волос между бедер.
— Я хочу пить. Отсюда.
Обхватив ее ладонь, я сжал ее палец и заставил Ле-ру коснуться нежных складочек, все еще невидных мне.
Ее пальцы блестели от нескольких мазков влаги. Мне не хватило выдержки. Я просто набросился на ее пальцы, слизывая драгоценный сок. Она была еще лучше на вкус, чем я помнил. Потрясающая. Пьянящая. Чистый наркотик, приносящий сумасшедший кайф, а после убивающий.
Когда ее пальцы заблестели только от моей слюны, я отпустил ее руку и с трудом приказал:
— Теперь сама…
Если она сейчас откажет, то уничтожит меня. Если я возьму ее силой, то она возненавидит меня. Последнее воспоминание, которое у нее обо мне останется, будет грязным и ненавистным. Я не смогу… Но и без нее не выдержу.
Мгновения, пока мы смотрели друг другу в глаза, стали самыми длинными и тяжелыми. Как будто моя хренова судьба решалась!
Облизнув губы, Ле-ра опустила руку и коснулась пальцем своих складочек, провела между нижними губками, собирая влагу. Когда она поднесла блестящие пальцы к моим губам, я набросился на них, как оголодавший дикарь.
Я слизывал ее вкус, мечтая навсегда удержать его на языке. Она была нереальной. Пьянящий наркотик, созданный под меня.
— Еще. Ноги шире. Хочу все видеть.
Я сам развел ее бедра, устраивая ноги на своих плечах. Ле-ра немного откинулась назад, чтобы удержаться. Теперь я видел ее нежную плоть, набухшие влажные лепестки. Я видел, как нежно между ними скользит палец Ле-ры. Она несмело робко ласкала себя, тяжело дыша. Грудь дрожала, а соски набухли. Им нужны мои прикосновения. Мои губы. Мой язык.
