В этот момент Минолин Фей, охваченная невыносимым страхом – не только страхом перед всемогущей Ивоннель, но и перед собственной слабостью, – до конца осознала правду: девушка действительно являлась Избранной Паучьей Королевы.
Так оно и было – теперь это стало ясно. Перед нею стояла не девочка, не ребенок, даже не девушка, которой передали воспоминания Ивоннель Вечной. Нет, все было гораздо серьезнее.
Засмеявшись обманчиво беспечным детским смехом, Ивоннель шагнула в сторону, совершила несколько движений, словно в танце, негромко произнесла нараспев какие-то слова. Ее фигуру окутало слабое сияние; волосы ее, и без того густые, достигавшие середины спины, стали длиннее и начали слегка завиваться.
– Теперь мне полных двадцать лет, – объявила она. – Как ты считаешь, молодые воины сочтут меня привлекательной?
Минолин Фей хотелось ответить, что любое живое существо падет перед ней, что ни один мужчина, ни одна женщина в Мензоберранзане – да и не только в Мензоберранзане, но и во всем мире – не сможет сопротивляться ее чарам дольше мгновения.
– Скорее двадцать пять, – добавила Ивоннель, и Минолин Фей озадаченно посмотрела на нее. – Двадцать пять лет, – разъяснила девушка. – Мне нужно достичь возраста, который обеспечит мне требуемое уважение, но в то же время это должен быть возраст расцвета красоты и чувственности.
– Ты в любом возрасте будешь находиться в расцвете красоты и чувственности, – услышала Минолин Фей собственный голос.
Ухмылка Ивоннель недвусмысленно дала верховной жрице понять, что она угодила в сети молодой женщины без всякой надежды выбраться.
– Когда я стану верховной матерью, ты преуспеешь, – пообещала Ивоннель.
– Я… – Минолин почувствовала невероятное облегчение. – Я твоя мать, – проговорила она, радостно кивая. – Моя гордость…
Девушка взмахнула рукой, и, несмотря на то, что она находилась на другом конце комнаты, магическая «пощечина» оказалась такой сильной, что Минолин Фей пошатнулась и едва не рухнула на пол.
– Больше нет! – отрезала Ивоннель. – Этот долг выполнен и забыт. Ты можешь остаться в живых и процветать, а можешь погибнуть; это зависит от степени твоей преданности мне и от ценности оказанных тобой услуг. Не сомневайся, я уничтожу тебя без колебаний, если сочту нужным.
Минолин Фей опустила взгляд и, пристально рассматривая пол, принялась искать какой-нибудь выход из положения.
А затем она почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее подбородку – и что это было за прикосновение! Она содрогнулась всем телом от невыносимого наслаждения, от экстаза, когда Ивоннель легко подняла ее голову и взглянула ей прямо в глаза. Минолин Фей испугалась, что ослепнет, оказавшись в непосредственной близости от такой красавицы.
– Но у тебя есть одно преимущество, жрица, – произнесла девушка. – Я знаю, что могу тебе доверять. Докажи мне, что твоя служба принесет мне пользу, и тебя ждет замечательная жизнь в Доме Бэнр. Жизнь, полная роскоши и удовольствий.
Минолин Фей подобралась, ожидая очередной пощечины, очередного жестокого напоминания о том, что эту жизнь у нее могут мгновенно отнять.
Но ничего не произошло. Вместо этого Ивоннель мягко провела кончиками пальцев по щеке Минолин Фей, и это прикосновение, такое невозможно нежное, такое чудесное, снова привело жрицу в экстаз. Оно странным образом затронуло все нервы в теле женщины, словно обнажило их, разожгло в крови чистое, первобытное желание.
– Идем, – приказала Ивоннель. – Мне кажется, для Квентл настал час узнать всю правду о племяннице.
– Ты желаешь получить аудиенцию у верховной матери?
– Ты устроишь мне встречу с ней немедленно, – заявила девушка. – Таково мое поручение. Не подведи меня.
Минолин Фей едва не задохнулась; она почувствовала себя в западне. Тон Ивоннель ясно говорил о том, что это было лишь первое поручение, что впереди ее ждет бесконечная череда самых разнообразных заданий. К тому же последнее замечание, приказ «не подведи меня» вместо простого «постарайся выполнить приказ», ясно сказало верховной жрице: этот ребенок, смертельно опасное существо, и слышать не захочет о неудаче.
Эта странная маленькая девочка, которую она произвела на свет, обещала великую награду и одновременно бесконечные мучения, терзала ее и наводила на нее ужас.
Минолин Фей уже довольно было сознания того, что в отсутствие Громфа она остается в живых исключительно по прихоти Верховной Матери Квентл. Но что еще хуже – ее единственный шанс на лучшую жизнь связан с этой безжалостной девчонкой. Кем бы она ни являлась – вторым воплощением Ивоннель Вечной, аватаром самой Госпожи Ллос или же какой-то чудовищной смесью их обеих.
Она была опасна. Смертельно опасна.
* * *
– Кого это ты привела в мои личные покои? – осведомилась Квентл, когда Минолин Фей без предупреждения появилась на пороге одной из ее комнат во дворце Бэнров.
– Взгляни внимательнее, – презрительно бросила молодая женщина-дроу, жестом приказав верховной жрице молчать. И именно этот жест, а не ее ослепительная красота, подсказал Квентл ответ. Ивоннель с наслаждением прочла мысли верховной матери по ее изменившемуся лицу.
– Как… как это возможно? – заикаясь, выговорила Квентл.
– Тебя убил в бою дроу-отступник, который до сих пор жив, и все же ты, несмотря на это, тоже жива, – напомнила молодая женщина. – И после этого ты спрашиваешь меня, как я сумела за минуту повзрослеть на несколько лет? Неужели ты думаешь, что это невозможно, тетя?
При этих дерзких словах в глазах Квентл вспыхнул гнев; она не привыкла, чтобы племянники или племянницы называли ее тетей. Она была Верховной Матерью Мензоберранзана!
– Разве ты настолько слабо разбираешься в магии, божественной и темной, что такая мелочь кажется тебе невозможной? – продолжала дразнить ее Ивоннель; заметив, что Минолин Фей открыла рот и ужаснулась неслыханному оскорблению, девушка не сумела скрыть коварной усмешки, а верховной жрице бросила: – Оставь нас!
– Останься! – рявкнула Верховная Мать Квентл, только лишь для того, чтобы продемонстрировать молодой выскочке свою власть.
Ивоннель взглянула на Минолин Фей, которая тряслась от неуверенности и физически ощутимого страха.
– Иди, – мягко произнесла она. – Сегодня я одержу верх, и, уверяю тебя, если ты останешься, я не забуду твоих колебаний.
– Ты останешься здесь, – твердо заявила Квентл, – иначе отведаешь плетки верховной матери!
Минолин Фей, продолжавшая трястись всем телом, заплакала; она не знала, как себя вести, и, казалось, готова была упасть в обморок.
– Ах да, плетка с пятью змеями, эта плеть Квентл Бэнр, – усмехнулась Ивоннель. – Отличное оружие для верховной жрицы, но убогое – для верховной матери. Уверена, у меня получится лучше.
Глаза Квентл вспыхнули, ноздри начали раздуваться, она потянулась к рукояти плетки и выхватила ее; на пяти ремнях ожили, зашевелились и издали голодное шипение пять змеиных голов, в которых жили духи дьяволов.
