– Уверяю тебя, его личная жизнь тоже весьма разнообразна.
– А как же любовь?
Кэтти-бри отметила, что Пенелопа ответила ей искренне, с пониманием, без малейшего намека на пренебрежение или чувство собственного превосходства.
– Для меня удовольствие, которое я получаю от новизны и отношений с разными мужчинами, – это нечто совершенно иное, нежели моя глубокая и неизменная любовь к Доуэллу. И любовь эта взаимна, – пояснила Пенелопа. – Жизнь дается нам лишь один раз. Я останусь здоровой и привлекательной женщиной лет до пятидесяти, а может, и дольше, если буду заботиться о себе, если меня не убьет враг или если я найду какой-нибудь магический способ продлить молодость.
– Такая магия существует. Ты воспользуешься ею?
– Разумеется!
– Но большинству она недоступна, – заметила Кэтти-бри, и это было абсолютной правдой. Снадобья, продлевающие жизнь, и тому подобное – не такая уж обыденная вещь, как хотела это представить Пенелопа, и еще реже люди пользовались заклинаниями воскрешения мертвых.
– Многие надеются на лучшее существование за пределами этого мира, знакомого нам.
– Лучший мир существует, – уверенно произнесла Кэтти-бри.
– О, я вовсе не собираюсь высмеивать или подвергать сомнению твои убеждения. Для меня этот мир – все, что я знаю, и я намерена наслаждаться этой жизнью, испытать все доступные мне удовольствия. Я нахожу радость во встречах с новыми людьми и в более глубоком изучении тех, кто мне нравится.
– В глубоком изучении мужчин, которые тебе нравятся, – это ты имеешь в виду.
Пенелопа пожала плечами и усмехнулась, давая Кэтти-бри понять, что пол ее «знакомых» нс имеет принципиального значения.
– Ты ищешь плотских удовольствий, – уточнила Кэтти-бри.
Пенелопа пожала плечами:
– Иногда.
– Как с Вульфгаром.
– Они называются удовольствиями не без причины, моя дорогая.
Кэтти-бри хотела ответить, но Пенелопа прервала ее, подняв руку.
– Может быть, сейчас мне следует обидеться? – с иронией произнесла она. – Или твое раздражение, вызванное моей откровенностью, – это следствие чистого любопытства? А может быть, ты меня осуждаешь?
– Нет, – пробормотала растерянная Кэтти-бри. В прошлой жизни она прожила более сорока лет, а в этой, новой, – свыше двадцати. Она сталкивалась с могущественными противниками, даже с драконами и демонами, и сражалась от имени Миликки в великом поединке с ее соперницей, богиней Ллос. Она умерла и вернулась к жизни. Она получила в дар проницательность высшего существа.
Но почему сейчас ее охватили странная тревога и неуверенность, откуда все это взялось? И почему она осуждает свою подругу и расстроена ее словами?
– Я вовсе не пытаюсь судить тебя, – объяснила Кэтти-бри, пытаясь справиться с чувствами. – Я просто хочу понять…
Она замолчала – какое-то движение в стороне привлекло ее внимание, и женщина, подняв взгляд, увидела архимага Громфа, который приближался к леди Авельер и дворфам. Она не могла не заметить, что высокомерный темный эльф держался так, словно не считал нужным снисходить до пустяковых ссор. По крайней мере, такое он производил впечатление. Вскоре она поняла, что это действительно так: Громф показался ей стоящим намного выше этих мелочей, намного выше простых смертных.
Он показался ей почти равным богам.
Прошло несколько минут, но Кэтти-бри не замечала ничего вокруг. Громф обернулся, улыбнулся ей; его янтарно-желтые глаза впились в ее лицо, и отвести взгляд было невозможно.
– Он привлекателен, верно? – заговорила Пенелопа, и голос подруги резко вырвал Кэтти-бри из оцепенения. – И обладает огромным могуществом.
В тоне Пенелопы прозвучало нескрываемое восхищение, и на миг Кэтти-бри пришло в голову, что Пенелопа, возможно, не против лечь с Громфом. Почему-то Кэтти-бри захотелось дать ей пощечину – но всего лишь на миг.
– Он так искусен в магии, это просто потрясающе, – продолжала Пенелопа. – Трудно не поддаться его очарованию.
Прошло несколько секунд, прежде чем смысл последнего замечания дошел до сознания Кэтти-бри, но, когда это случилось, мысль эта потрясла Кэтти-бри, и она резко обернулась, чтобы взглянуть на собеседницу.
Пенелопа смотрела не на Громфа, как она ожидала, но на Кэтти-бри; на губах ее играла понимающая усмешка.
– Он был архимагом Мензоберранзана, – вырвалось у Кэтти-бри, – он служил Ллос и отвратительным верховным матерям.
– Да, он опасен, – признала Пенелопа. На лице ее не дрогнул ни один мускул, и у Кэтти-бри возникло четкое ощущение, что женщина подсмеивается над ней.
Несмотря на это, Кэтти-бри невольно снова обернулась к Громфу, пристально взглянула на него, и внезапно в сознании ее возникла непристойная картина: она и архимаг наедине… Она попыталась стряхнуть наваждение, но видение не отступало, и, когда Кэтти-бри все же удалось отвести взгляд, краем глаза она заметила, что Громф улыбается, глядя на нее.
– Трудно не поддаться его очарованию, – повторила Пенелопа Гарпелл.
– Но не для меня! – возразила Кэтти-бри, не оборачиваясь. – Он – само зло. Кто знает, сколько невинных пали его жертвами?
– Ты кого пытаешься уговорить, себя или меня? – поинтересовалась Пенелопа.
На сей раз Кэтти-бри снова повернулась к Пенелопе, хотя в значительной степени причиной этому послужило то, что Громф отвернулся от нее, отошел дальше и отвлекся на что-то другое. Она окинула волшебницу тяжелым взглядом, пытаясь сочинить какую-нибудь колкость. Но в следующий миг Кэтти-бри поняла, что хочет лишь выместить на собеседнице недовольство собой, и рассердилась на себя.
Слова приятельницы так сильно задели ее потому, что она чувствовала: та права.
– В любопытстве нет ничего дурного, – сказала Пенелопа.
– Если бы я была такой, как ты, я бы, конечно, не нашла ничего дурного в удовлетворении подобного любопытства! – выпалила Кэтти-бри и тут же пожалела о сказанном.
Пенелопа пожала плечами – если слова Кэтти-бри оскорбили ее, она ничем этого не выдала.
– Дело твое, – просто ответила она. Затем подмигнула и улыбнулась; взглянув за спину Кэтти-бри, на удалявшегося Громфа, Пенелопа добавила: – А я бы провела с ним дней десять где-нибудь в уединенной хижине… при условии, что там хватит еды.
Кэтти-бри почувствовала, что краснеет.
– Жизнь – это приключение, – заметила Пенелопа. – Увлекательное приключение.
* * *
Громф смотрел, как две женщины вышли из-под навеса; волшебница Гарпелл направилась к леди Авельер, а Кэтти-бри – к мосту, который вел на Охранный остров. Почти наверняка она собиралась пересечь пролив и идти дальше, на материк, чтобы вернуть карты и поискать новые в хранилище, которое Бреган Д’эрт устроила для свитков и томов, найденных в Иллуске и других местах.
