В 1881 году Джон Д. согласился купить отцу ранчо в сто шестьдесят акров (ок. 65 га)в Парк-Ривер, штат Северная Дакота, на простом условии: он никогда не повезет туда Маргарет Аллен. (Билл проводил с ней зимы во Фрипорте.) Так и не смирившись с уходом отца и постоянно опасаясь, что пресса раскроет его двоеженство, Джон все еще пытался заманить семидесятиодноголетнего Билла обратно к Элизе и подальше от греховного второго брака. Джонстон позже сказал, как доктор Левингстон объяснил ему, «что Джон Д. Рокфеллер рано узнал, что его отец двоеженец и что ранчо в Северной Дакоте [им] было взято по совету Джона Д., который в поздние годы жизни отца хотел увести его от второй жены и поселить одного в укромном месте. Тогда, если старика найдут на его ранчо, с ним не будет его второй жены»6.
Когда Билл купил первый участок земли в Парк-Ривер, Джон позволил ему оформить его на имя Левингстон. Но участки, докупленные в 1884 году, были записаны на Пирсона Бриггса, зятя Джона и агента по закупкам «Стандард Ойл». По всей вероятности, Джон заплатил за собственность, используя Бриггса для отвода глаз. В 1886 году землю передали Биллу, и он должен был подписать документ о передаче как «Уильям Эйвери Рокфеллер», хотя в тех краях его знали как Левингстона, и можно заподозрить, что на этом шаге настоял Джон, чтобы лишить Маргарет Аллен любых юридических претензий на собственность. Именно этот юридический маневр позже позволил неоспоримо установить, что Уильям Левингстон и Уильям Рокфеллер это один и тот же человек.
Долгое время Билл и Чарльз Джонстон занимали соседние участки в Парк-Ривер и проводили лето за охотой и рыбалкой. Их отдаленный городок, в тридцати милях (ок. 48 км) от ближайшей железной дороги, давал Биллу необходимую защитную дистанцию от шерифов и медицинских обществ. За шестнадцать лет, что он проводил здесь лето, Билл сторонился главных дорог города и протоптал тропы через поля пшеницы. Горожане считали его чудаковатым, любящим уединение стариком. Время от времени, ни с того ни с сего, он обналичивал чек «Стандард Ойл» в местном банке. Если чек был на три тысячи долларов он вскидывал руки в поддельном изумлении и притворялся, будто думал, что окажется всего триста, как будто человек его достатка мог позволить себе невнимательно относиться к деньгам.
Позже, став выдающимся врачом и президентом Колледжа медицины и хирургии в Чикаго, Чарльз Джонстон опасался легальных преследований за его ранние цыганские скитания с Биллом и пытался представить его истинным народным целителем, а не явным мошенником. Но соседи мало сомневались в том, что Док Левингстон и Джонстон были первоклассными профессиональными шарлатанами. «У них была большая фляга, полная лекарства, и все заразы они лечили из одной фляги, – вспоминал один знакомый. – Я часто слышал, как они шутили между собой о всеисцеляющих свойствах микстуры во фляге. Доктор Левингстон говорил: «Да, сэр, это лекарство вылечит все, что угодно, если, конечно, пациент может заплатить пять долларов за пузырек»7. В своем отдаленном поселении Билл был врачом на все руки, наспех сооружал забавные приспособления, вырывающие больной зуб за доллар, и даже изредка выступал в качестве ветеринара.
Джонстон мог так и не раскопать поразительную правду о Доке Левингстоне, если бы не необычный случай вскоре после того, как они перебрались в Парк-Ривер. Они вместе строили загон для скота, и Билл повредился, поднимая тяжелую балку. Хватая в агонии воздух, он испугался, что порвал кишки и что смерть неизбежна. Джонстон спросил, стоит ли сообщить Маргарет, Билл огрызнулся: «Не хочу, чтобы Аллены получили из моих денег больше, чем следует»8. (Судя по всему, отношения с Алленами были ненамного более сердечными, чем с Джоном Дэвисоном.) И Билл выдал шокирующее признание: он был отцом Джона Д. Рокфеллера, которого следует уведомить в случае его смерти. «Нет, сообщи Джону Д. Рокфеллеру, но будь очень осторожен, чтобы больше никто не узнал»9.
Позже выяснилось, что травма не опасна, Билл поправился и попытался возобновить старую набившую оскомину шараду о несвязанности с Рокфеллером, но подозрения Джонстона теперь переросли в уверенность, и Билл, в конце концов, оставил игру. Билл начал говорить свободно и зачастую достаточно эмоционально о своем отстранившемся сыне. Джонстон спросил, почему он скрывал правду так долго, и «он ответил мне, что причина, по которой он держал это в секрете в том, что в молодые дни он счел необходимым взять это имя, потому что практиковал медицину без лицензии, его могли арестовать в любое время, и он не хотел позорить имя Рокфеллера из-за детей. Позже, сказал он, он оставил имя, потому что было уже слишком поздно честно взять правильное»10. История опускает неудобную правду, что он взял новое имя и для того, чтобы вступить в бигамический брак с Маргарет Аллен, и чтобы скрыть правду от Элизы.
Неожиданно посыпались истории о Джоне Д., Билл хвастался его карьерой, всегда оставляя значительную долю заслуги себе. «Он никогда не уставал хвалиться передо мной умом Джона Д., что он слишком умен для любых конкурентов в коммерции… Он, казалось, просто души не чает в Джоне Д. Рокфеллере. Он рассказал мне сотни историй из детства Джона Д., о рыбалке и охоте с ним, о его уме и проницательности ребенком»11. При всех очевидных недостатках Билла было что-то трогательное в том, как отец издалека любуется своим экстраординарным сыном и радуется его достижениям, при этом не чувствуя его привязанности. Сам успех Джона молчаливо подчеркивал занятия Билла. Там, где Билл растратил свои значительные таланты, Джон добился успеха такого масштаба, перед которым Билл выглядел дешево и помпезно. Достижения Билла, как и у многих патологических лжецов, были слишком скромны и не удовлетворяли его преувеличенное чувство собственной важности. Он так и взглянул более серьезно на свои возможности, оставаясь погрязшим в мелких хитростях мелким мошенником.
Чарльз Джонстон, наконец, устав от эскапад Билла, выбрал законный путь. Как любой «Крысолов», Билл расстроился, когда один из его последователей перестал прислушиваться к его манящей мелодии. Как вспоминал Джонстон: «Мы расстались, когда я решил пойти в колледж и получить медицинское образование и диплом. Он был крайне возмущен этим. Заявил, что колледж испортит меня и что его метод лечения заболеваний единственный»12. Но позже Билл отказался от своих слов и помог молодому протеже окончить медицинскую школу. Билл навещал Джонстона, когда тот начал практиковать медицину в Чикаго, и заваливал его подарками, в числе прочих были трость с золотым набалдашником и его скрипка. Оберегая обретенную респектабельность, Джонстон тщательно скрывал свои связи с Биллом, пока в 1908 году пресса не вынудила его признаться. К этому моменту вся страна была одержима поисками Дока Рокфеллера.
* * *
В марте 1889 года приболевшая Элиза находилась в особняке Уильяма на Пятой авеню, 689, когда ее хватил удар, парализовавший всю правую сторону. Она прожила еще десять дней, а Джон и Уильям пропускали работу и сидели у ее кровати. «Она узнавала всех нас, – писал Джон Д. родственнику, – и делала все, что позволяли ее силы, пытаясь показать ее расположение, благодарность и христианское смирение»13. Она тихо умерла 28 марта, в возрасте семидесяти шести лет, так и не узнав, что ее муж взял себе вторую жену, на двадцать лет младше его, и жил как совершенно новая личность. Джон, Уильям и Фрэнк временно оставили свои разногласия и сопровождали гроб на поезде в Кливленд.
