Воссоединение в Форест-Хилл столь уникально, потому что посторонние получили необычную возможность наблюдать отношения между Джоном и его отцом. По постоянным поездкам Билла в Канзас было очевидно, что он тепло относится к Фрэнку, но напряжение между Биллом и Джоном было явным. Старик, казалось, испытывал восторг, если ему удавалось смутить сына перед гостями. В какой-то момент Билл сидел на лужайке, устроив прием во дворе, когда тихо подошел Джон. «Вот идет Джонни, – начал подначивать его Билл. – Думаю, он хороший баптист, но торгуйте с ним с оглядкой»23. Позже он сказал Джону, что «перестреляет всех чертовых белок», если тот прямо на месте не заплатит по пятьдесят центов за штуку»24. Его чувство юмора нравилось всем, кроме Джона. И тому было крайне неловко, когда Билл пустился в длинную череду непристойных историй, рассказанных со всей веселостью, какую только он смог продемонстрировать. Джон, характерным для него образом, пытался ускользнуть, чтобы не приходилось терпеть ремарки отца, но Билл ухватил сына и заставил стоять и слушать похабные шутки. В конце дня, пока Джон восстанавливался от этого публичного унижения, Фрэнк и Билл совершили долгую сентиментальную прогулку в экипаже по улицам Кливленда.
Напряженные отношения Джона с отцом были сопоставимы со скрытой злобой, копившейся у его недовольного брата Фрэнка, которого всегда злил успех Джона. Огромная разница в состояниях Фрэнка и его братьев росла, Фрэнк решил поправить неравенство азартными играми, но лишь снова влип, и зависимость от братьев обострилась. Когда бы он ни пытался скопировать деловое чутье Джона, он действовал опасно и непредсказуемо, а из-за последующих неудач все больше озлоблялся на брата. По мере того как множились коммерческие промахи и поспешные спекуляции, на первый план патологически выходила его темная сторона, один наблюдатель описал Фрэнка как «вспыльчивого и мстительного… Иногда я думал, что он не в себе. Он был очень вспыльчив. Возможно, размышления над какой-то обидой, настоящей или воображаемой, повредило его рассудок»25.
Джон остро чувствовал значение пропасти между их состояниями, осознавал проблемы, которые его легендарный статус принес Фрэнку и пытался найти для брата место в деле, но не одобрял его методы и обижался на публичные тирады против него. В конце 1870-х годов Фрэнк был партнером конкурирующего нефтеперегонного завода в Кливленде «Пайонир Ойл Уоркс», и Джон отнес брата к числу шантажистов, которые хотели скинуть ему свои устаревшие предприятия по вымогательским ценам. «Он и подобные ему постоянно измысливали некие схемы, пока не продавали свою собственность за ту цену, какую хотели – схемы шантажа!»26 Джон без устали работал в попытке получить контроль над «Пайонир Ойл Уоркс» и предпочитал не устранить, а незаметно поглотить фирму. Используя Уильяма в качестве посредника – были времена, когда Джон и Фрэнк не разговаривали, – он предложил Фрэнку прибыльные сделки, по которым трест будет перерабатывать нефть «Пайонир». Фрэнк думал, что ведет переговоры только с Уильямом, но Джон тайно просматривал их переписку и диктовал письма, отправлявшиеся за подписью Уильяма. Добродушный Уильям был подставным лицом и при передаче крупных займов, которые Фрэнк отверг бы, зная, что они предложены Джоном. В итоге Фрэнк получил выгодную сделку, по которой «Стандард Ойл» будет продавать излишки нефти «Пайонир», если у «Пайонир» не найдется достаточно клиентов – односторонняя сделка, которую Джон мог одобрить только из братских чувств. Но вместо того чтобы поблагодарить, Фрэнк ответил попыткой увести клиентов «Стандард Ойл» и покушением на территории, которые она контролировала.
Неисправимый и неблагодарный, Фрэнк хотел все сразу: и быть в долгах перед братьями, и оставаться свободным от их контроля. Он просил Джона стать его банкиром, затем ожидал от него терпимости. Он взял несколько гигантских займов у Джона и Уильяма – некоторые до восьмидесяти тысяч долларов – с совершенно предсказуемым результатом. У Фрэнка скопились невероятные убытки на частных спекуляциях на нефти, и в 1882 году полковник Пейн доложил Джону: «Конфиденциально – сообщают, что Фрэнк много потерял на операциях в Чикаго – до ста тысяч долларов»27. Когда Фрэнк подорвал здоровье от нагрузки, Джон попытался, безуспешно, отучить его от азартных игр.
Пытаясь сравняться в статусе с братьями, Фрэнк жил на широкую ногу, значительно шире, чем позволял его доход. Позже он купил красивый загородный дом в Уиклайф, штат Огайо, в семи милях (ок. 11 км) от Форест-Хилл, целиком с амбарами, выгулами и беговой дорожкой на ста шестидесяти акрах (ок. 65 га). Он тренировал прекрасных скаковых лошадей, выращивал шетландских пони и призовой скот и создал охотничий заповедник с оленями, медведями, лисами и белками. Ничто не доставляло Фрэнку больше удовольствия, чем в патриотический праздник смахнуть пыль с формы времен Гражданской войны и важно расхаживать по своим землям с друзьями ветеранами, возможно, напоминая Джону и Уильяму, что те не вставали под знамена Союза.
Во время своих путешествий Большой Билл заметил большой участок дешевой земли в Белвидере, штат Канзас, который Фрэнк превратил в ранчо на восемь тысяч акров (ок. 3240 га). Когда он только приобрел собственность, она располагалась вдалеке от железных дорог, и он мог пасти свое стадо буйволов, племенных лошадей и мелкий скот на больших неогороженных просторах. Как и следовало ожидать, закладную на ранчо держали Джон и Уильям, они же финансировали новые приобретения земель. Затем железная дорога «Атчисон, Топика и Санта-Фе» объявила, что начинает обслуживать регион, толпой полились новые поселенцы, и свободный выпас для скотоводов сузился. Там, где домашний скот Фрэнка мог уходить на десять миль (ок. 16 км) на восток и двадцати восьми миль (ок. 45 км) на север, теперь пастись можно было только за две мили (ок. 3 км) на восток и четыре мили (ок. 6,5 км) на север. Ранчо стало непригодным для выращивания говядины, и Фрэнк безуспешно пытался продать обесценившуюся собственность.
Со знакомыми ноющими нотками Фрэнк сказал Джону: «Не понимаю, почему это невезение и неудачи преследуют меня с каждой собственностью, какая у меня есть»28. В такие моменты с него слетала бравада и он почти униженно благодарил братьев, а теперь подписал письменное соглашение, обещая прекратить спекуляции. Он заверял Джона: «Я пользуюсь этой возможностью поблагодарить тебя и Уилла за вашу большую доброту ко мне и соглашаюсь не вступать ни в одно новое дело не посоветовавшись с вами»29. Джон не распекал его, а предсказуемо передал больше денег в 1884 году, погасил его долги, обеспечил доход его семье и подбадривал его словами: «Не вешай носа, делай все насколько можешь хорошо, и жизнь вот-вот наладится»30.
В тот год Фрэнк щедро отплатил Джону, вновь дав показания против «Стандард Ойл» на слушаниях в Конгрессе, заявив, что компания пользовалась огромными железнодорожными скидками. С Фрэнком Джон старался держаться терпеливо, как проповедник, но все же оказался перед неприятным выбором: если он поступит щедро по отношению к Фрэнку, это усилит зависимость брата и породит гнев; если он не даст денег, Фрэнк закатит истерику. Двуличное поведение брата задевало, и Джон позже воскликнул: «Мой бедный брат! Его время прошло. Я четыре раза спасал его от банкротства»31.
