Еще до начала строительства новой церкви, Фосдик распахнул двери Баптистской церкви на Парк-авеню для новых членов, в том числе тех, кто не был крещен погружением. Через год после прихода Фосдика Младший начал проект, долго мучивший его: строительство большой межконфессиональной церкви в городе Нью-Йорк. Младший лично возглавил комитет по строительству и пожертвовал на проект десять миллионов долларов; место для будущей Риверсайдской церкви выбрали в Морнингсайд-Хайтс. Готическое здание, спроектированное Чарльзом Колленсом и Генри К. Пелтоном вдохновили соборы в Шартре и Лане.
Церковь, формально освещенная в 1931 году, стала всеобщим местом поклонения, который, казалось, связывает оба мира, духовный и светский. Вместо статуй святых в алтарной преграде, там появились ученые, врачи, педагоги, реформаторы и политические лидеры, в их числе Луи Пастер, Гиппократ, Флоренс Найтингейл и Авраам Линкольн. Статуи Конфуция, Будды, Мухаммеда и Моисея смотрели вниз с архивольтов над главным порталом, а почетные ниши занимали Дарвин и Эйнштейн. Через несколько лет паства была и межконфессиональной, и межрасовой, менее трети членов происходили из баптистов. Рокфеллеры, когда-то представители древней религии, перешли в авангард либерального протестантизма, и их громко осуждали консервативные теологи за осквернение истинной церкви. Баптистский библейский союз сказал о Риверсайдской церкви, что это, «очевидно, часть плана по расширению на всю баптистскую конфессию влияния Фонда Рокфеллера, который уже успешно обратил все наши образовательные заведения в очаг модернизма»27. Через тридцать лет после того как Рокфеллеров поносили социальные реформаторы левого крыла, семья под влиянием Младшего теперь подвергалась жесткой критике справа. В 1935 году Джон Д. Рокфеллер-младший, главный светский донор Северной баптистской церкви, сделал свой последний ежегодный дар. «Меня заставляет остановиться, – написал он в своем прощальном письме, – тенденция, не отделимая от конфессии, подчеркивать форму вместо сути, конфессиональная исключительность вместо единства христианского назначения»28.
* * *
В 1924 году Джон-младший, Эбби и трое их старших сыновей совершили тур по американскому Западу в частном железнодорожном вагоне, останавливаясь по пути в разных местах. Когда они выехали за пределы Северо-Востока, Младшего стало почти не узнать, он расцвел от анонимности дороги. Они прибыли в Национальный парк Йеллоустон, семью приветствовал управляющий парком Горас Олбрайт, которого поразило, что мальчики Рокфеллеры пошли помогать носильщику с багажом. Олбрайт провел их по парку, и Младший и Эбби расстроились, увидев пни и упавшие деревья, загрязнявшие обочины. Позже, в письме к Олбрайту, Младший предложил деньги, чтобы очистить и украсить эти дорожки. На второй день Олбрайт отвез Рокфеллеров посмотреть скалистые снежные вершины Гранд-Тетон. Младший, пораженный, как от соприкосновения со сверхъестественным, решил сохранить этот изысканный вид для потомков.
В следующее посещение Гранд-Тетон в 1926 году Младший и Эбби ужаснулись при виде скверны стоек с хот-догами, заправочных станций и аляповатых билбордов, которые начали захламлять местность вокруг долины Джексон-Хол. Олбрайт записал в своем журнале: «Я верю, что господин Рокфеллер испытал настоящее отвращение к безвкусным проявлениям цивилизации – и более того, он их боялся. Поэтому он использовал все возможности, чтобы вмешаться и спасти своих сограждан от натиска сокрушительного воздействия промышленного общества»29. Сын ведущего промышленника Америки теперь старательно работал над тем, чтобы спасти памятники природы и сохранить дух допромышленной Америки. Время было благоприятным: в 1916 году Конгресс создал Службу национальных парков с широкими полномочиями продвигать и регулировать национальные парки и памятники, но без соответствующего бюджета. Первые два директора, Стивен Матер и Олбрайт, искали дружбы с филантропами, пытаясь исправить это.
Не испытывая, как отец, враждебности по отношению к правительству и исполненный вильсоновским смыслом служения обществу, Младший, при опеке Олбрайта, сформировал уникальное партнерство с Вашингтоном для спасения участков дикой природы. Вернувшись домой, Младший начал скупать тысячи акров в долине Джексон-Хол с намерением создать новый парк: идея – анафема для многих местных скотовладельцев, охотников и владельцев ранчо-пансионатов, считавших это вмешательством в их дела. Чтобы минимизировать политическую оппозицию и не допустить повышения цен, Младший совершал покупки земли через подставную группу «Снейк-Ривер ленд компани». Хотя он собрал тридцать три тысячи пятьсот шестьдесят два акра (13 582 га) и очень хотел передать их Службе национальных парков, его щедрый дар раз за разом отвергали из-за яростной близорукой местной оппозиции. Только в 1943 году президент Рузвельт создал Национальный памятник Джексон-Хол и принял землю от Рокфеллера, которую в 1950 году объединили с Национальным парком Гранд-Тетон. Заразившись лихорадкой сохранения, Младший выделил деньги на покупку огромных земель для Национального парка Шенандоа в Виргинии и Национального парка Грейт-Смоки Маунтинс в Северной Каролине и Теннеси, а также крупный отрезок, чтобы соединить их дорогой Скайлайн-Драйв, вьющейся через Голубой хребет.
Горас Олбрайт был для Младшего одним из гуру охраны окружающей среды, а вторым стал Генри Фэрфилд Осборн, президент Американского музея естественной истории. Как основатель группы «Лига сохранения секвойи», Осборн бил тревогу о нависшей угрозе уничтожения лесов на севере Калифорнии, которые быстро валили компании по заготовке древесины. Когда одна компания начала валить секвойи в Булл-Крик-Флэт, особенно красивом месте, Младший предоставил один миллион долларов на прекращение вырубки и сохранение девственных лесов. Позже он выделял деньги на сохранение других лесов, а также полтора миллиона долларов на тысячи акров девственных сахарных сосен в долине Йосемит. Ближе к дому он собрал семьсот акров (ок. 280 га) земли вдоль берегов реки Гудзон в Нью-Джерси, которые подарил Комиссии по паркам Палисейдс. Примечательной эту работу по сохранению делает то, что Младший ставил свою отметку на филантропии Рокфеллера, причем имевшую национальное, даже глобальное значение. Его порыв совершенно отличался от перспективного научного духа, который его отец продемонстрировал в медицинских исследованиях и образовании.
Младший почитал прошлое и испытывал скрытый дискомфорт в современной эпохе, и примером тому стали несколько проектов по реставрации, которые он предпринял в поздние годы и которые отметили разрыв с наследием отца. Временами казалось, он не столько хочет изучать прошлое, сколько жить в нем, погрузившись в его возвращенную славу. Самое знаменитое его путешествие во времени состоялось благодаря преподобному доктору Уильяму Гудвину, профессору священных текстов в колледже Вильгельма и Марии, который познакомился с Младшим на банкете «Фи Бета Каппа» в 1924 году. Гудвин был одержим проектом восстановления старой колониальной столицы Вильямсбург, штат Виргиния, и постарался подогреть интерес Младшего. Гудвин был совершенно зациклен на городе, задумчиво семенил по нему при свете луны, общаясь с призраками XVIII века. Младший отказал, но англиканский священник почувствовал, что нашел того самого человека в Америке, который хочет и может воплотить его фантазию. Следующие два года Младшему приходилось отбиваться от раздражающе настойчивых просьб Гудвина.
