Я тряхнула головой.
— Валера, я, наверное, тупая, но я ничего не поняла из того, что ты сейчас сказал.
— Главное, что я все понял. Давай, Александра, иди уже спать.
Вот так: окатил холодным душем и даже полотенце не предложит?
— А можно мне с Баронессой тут поспать?
Я погладила диван, на котором осталось совсем мало место. Подниматься наверх не хотелось. Еще столкнусь по дороге с Марианной и объясняйся тогда, что я делала внизу с ее братом.
— Здесь мягко.
— Я знаю. Не раз сам тут спал.
Он продолжал возвышаться надо мной, а у меня уже шея почти сломалась.
— Так можно?
— Спи. Сейчас подушку с одеялом принесу.
— Не надо. Я так могу.
— Ну так, значит, так. Собаку пинай, если будет храпеть. Буся не кусается. Это не Линда. Ну, спокойной ночи… Я двери закрою, чтобы тебя утром не разбудить.
— Не беспокойся.
— А кто тебе сказал, что я о тебе беспокоюсь? — он усмехнулся. Не зло, кажется. — Это я себя оберегаю от утреннего скандала. Никогда не знаешь, что твоей бывшей подружке на ум придет. Иногда я вообще сомневаюсь в его наличии в этой крашеной башке. Спи, пока дают.
И ушел. Дверей, правда, не закрыл. Так даже лучше. Чем раньше проснусь, тем быстрее отсюда смоюсь. Ноги, увы, пришлось поджать к носу, потому что даже с третьей попытки не удалось втиснуть их между собакой и спинкой дивана. Теперь сложить ладошки под щекой и… Какое там уснуть! Собака вдруг с грохотом свалилась на пол.
— Пошла со мной! Живо!
Это вернулся хозяин. Швырнул на меня одеяло и протянул подушку.
— Никогда ведь ничего не попросишь.
— Спасибо!
Я сунула подушку под голову. Натянула одеяло к носу. Все так же под прицелом прищуренных глаз.
— Увидимся на празднике, если ты меня все же проспишь.
— Не просплю, — улыбнулась я.
— Лучше проспи. Я буду утром очень злым.
Валера сделал шаг к двери.
— Бусь, пошли… Пошли, если хочешь, чтобы с тобой утром погуляли. Пошли, пошли… Будем храпеть вместе…
Я решила не открывать ни рта, ни глаз. Пусть уже уйдут оба и закроют дверь.
Глава 13 "Хватит дрыхнуть!"
— Александра, ну сколько можно дрыхнуть?
Я откинула руку, не глядя. С закрытыми глазами. И не слушая, кто со мной говорит. Хотя уши уже были открыты — эта самая рука стащила с моего лица одеяло.
— Отстань! — бросила я тоже на автомате.
— Я ещё даже не начал к тебе приставать…
Вот тут я села. Вместе с одеялом и копной спутанных волос у лица, которые, увы, все равно не скрыли красный цвет щёк.
— Который час? Восьмой? — хлопала я глазами перед Валерой, который без галстука, но в рубашке другого, голубого, цвета, сидел там, где не дал спать Баронессе.
— Первый, Александра.
— Не может того быть!
Я тёрла лицо, хотя и понимала, как это ужасно выглядит со стороны, но ничего не могла с собой поделать.
— Никита не пошёл в школу? — с надеждой спросила я.
— И он пошёл, и Марианна. Только ты все дрыхнешь.
— А ты?
— Я уже час, как проснулся, — ответил Валера совсем не на тот вопрос, который я спрашивала.
Пришлось нахмуриться — проснуться не получалось.
— Ты почему не поехал в офис?
— Потому что зависть — плохое чувство, — улыбался он во весь рот. — Я позавидовал вчера, что ты спишь до двенадцати. Вот и не поставил будильник. Решил, проснусь так проснусь, а нет, так нет…
— И Никиту не проконтролировал? — захотелось мне убрать с его лица дурацкую улыбку.
— У меня все схвачено, — продолжил он улыбаться как ни в чем не бывало. — Мое слово в этом доме ещё что-то да значит. Иногда. В этот раз Марианна решила со мной не ругаться. Не совсем дура, выходит. Ты вставать думаешь или будешь дальше спать? Я могу уйти. Тридцать килограмм добра заняты пожиранием очередного килограмма творога. Тебе ничто пока не угрожает. Но если хочешь позавтракать, поторопись.
Я спустила ноги на ковёр, но одеяло не отдала, продолжала прижимать его скомканным к груди.
— А ты? Уже позавтракал?
Я провела рукой по глазам — следы вчерашней туши остались на коже. Лучше не думать, что сейчас у меня на лице. Баба Яга с бодуна, вот уж точный образ! Не прикопаешься!
— Тебя жду. Что будешь есть?
— А что дают?
— Тетя Таня напекла с утра блинов. Говорит, для тебя, но их почти все сожрали примазавшиеся. Буся пытается стырить оставшиеся. Пока ее заткнули творожком. Но она настырная зараза…
— О, боже…
Я закрыла лицо ладонями и рухнула обратно на подушку. Жена дяди Серёжи, тоже между прочим, тумбочка на ножках, как и ее муженёк, свято верила, что любить — значит кормить на убой. А меня не просто кормили, меня здесь откармливали. Как Марианна сохранила с такой кухаркой стройность фигуры, загадка. Наверное, ее диета — завтрак, обед, ужин отдай собаке. Бедная Баронесса!
— Александра, ещё минута и будешь жрать яичницу в исполнении Сергея Семёныча. Не зли Татьяну Васильевну. Она меня за тобой сковородкой гнала! Отдай уже одеяло!
Я не специально собирала его на груди в пышный бант: просто мне от недосыпа было холодно. Черт, а ведь спала я даже больше обычного! Обычно я, правда, не пила на ночь шотландский виски…
— Иди в душ! — Терёхин в итоге завладел всем одеялом. — И не говори, что я тобой командую.
Он попытался улыбнуться. Я даже не пыталась. На меня ж сейчас без смеха все равно нельзя смотреть! Улыбка только испортит серьезность момента.
— Командуешь! Но я в душ все равно не пойду.
— Что тридцать, что три года — в развитии вы не особо далеко друг от дружки ушли.
— В душ я пойду дома, а сейчас просто умоюсь. Мне все равно переодеваться не во что…
Нет, он все же смеялся.
— Загляни в шкаф к Марианне. Она не заметит.
— Я не ношу платья. Если это не сценический костюм, — я разогнула коленки. Наконец-то! Но потягиваться не стала. — Я просто умоюсь. Где лучше это сделать?
— Наверху, наверное. Пошли. Мне все равно нужно закинуть наверх одеяло.
— А как ты без одеяла спал?
— Это не с моей кровати, а с той, от которой ты отказалась. Ну пошевелись ты уже… Мне ребёнка скоро из школы забирать.
Я тряхнула головой. Да что ж такое!
— А на работу сегодня не поедешь совсем?
