И отвернулся к собаке.
— Двигайся, кляча! Мы так до утра до подушки с тобой не доберемся. А я не горю особым желанием встречаться с подушками безопасности.
Он чуть ли не пинками вытолкал собаку за дверь. За одну и потом за вторую, уже на поводке. Я заправила шелк обратно под кушак. Вернула мокрые кружева на чуть подсохшее место. Включила свет — все чисто. Выключила. Забрала со столика чашки. Огляделась еще раз, поняв, что научилась видеть в темноте. И пошла через спящий дом на кухню. Ополоснула в полутьме белых ночей чашки, но не успела поставить их сушиться.
— Почему не спишь? — услышала я за спиной голос тети Тани.
К счастью, чашки не выпали из рук.
— Повторяла текст к спектаклю, — обернулась я к ней и поправила с опозданием чертов халат.
— Второй час уже.
— Я знаю. А вы что не спите?
— Не спится как-то. Кто на улицу пошел?
— Валера с собакой. Она просилась, — врала я, не краснея.
Или краснея — уже ничего не имело никакого значения.
— А он чего не спит?
— Нервничает. Перед театром. Репетировал со мной роль папы. Читал со мной сценарий по ролям, — уже не знала я, что и соврать. — Я пойду спать. А то не встану утром.
— Что будешь на завтрак?
— Скорее всего, ничего. Это как в сессию. Перед экзаменом. Я пойду, ладно?
Хлопнула дверь. Баронесса радостно почапала в гостиную. Я поспешила в прихожую. Показала ему многозначительно в сторону кухни. Зря.
— Татьяна Васильевна! — Валера даже не стал пытаться понизить голос до ночного шепота. — Шпионить изволите?
Тетя Таня тут же показалась в дверях.
— Я на шум вышла.
— А мы не шумели. Я последний раз напоминаю, что это мой дом. И я уже вышел из того возраста, когда за мной надо следить. Да еще по ночам.
Он не заправил рубашку под ремень. И даже если ширинка у него до сих пор расстегнута, этого не видно.
— Валера, я ничего не видела, — шептала тетя Таня взволнованно.
Валера уперся в стену кулаком.
— А что вы хотели увидеть?
Она молчала.
— Пришли бы, постучались. Мы бы вас в зрительный зал впустили, хотя после третьего звонка и нельзя как бы.
— Валера, хватит!
Он ткнул пальцем в воздух — нет, в нас.
— Ты ей скажи, что хватит! Иначе я скажу достаточно грубо.
— Валера, — тетя Таня прижала руки к груди. Так искренне и несчастно. — Я никому ничего не скажу.
— Да хоть бы и сказали! Я может и рад бы был, если бы обо мне с Алькой можно было б что-то сказать! А, Скворцова, что молчишь?
Я поймала взгляд, но не поняла его значения.
— Валера, этого в сценарии не было. Уймись. Я иду спать. И ты иди спать. И вы, тетя Таня, тоже идите спать.
Я прошла. Шаг. Два или два с половиной. Валера почти вжался в стену. Но я тронула его за предплечье и, чуть поднявшись на носочки, поцеловала в щеку.
— Спасибо за помощь. Спокойной ночи!
И пошла к лестнице. Пусть теперь думают, что хотят. Оба. Ход мыслей у большинства людей все равно не понять. А у старых бездетных баб — и подавно. Надо обязательно повоспитывать чужих, даже взрослых, детей.
Глава 53 "Завтрак отдай врагу"
Заявилась я к завтраку последней. И не столько из-за душа, сколько из-за того, что после ночи моя душа осталась не на месте: увидеть всю семью в сборе — попасть под обстрел сразу четырех пар глаз, а так кто-нибудь да успеет поесть и уйдет заканчивать утренний марафет. В первую очередь мне не хотелось встречаться с Марианной. Увы, копуше не повезло: все четверо за столом. Нет, слона я не приметила, потому что рыжий слон отсутствовал.
После дежурного приветствия я села на свой стул и тут же получила на колени слюнявую морду — это была такая маленькая Бусина месть за испорченную ночь и внеплановую прогулку. Я знала, что так будет, поэтому поверх чужой одежды, напялила ставший вчера полностью моим халатик, узел на пояске которого пришлось развязывать зубами.
— У Валерки важный телефонный разговор по работе, — выдала Марианна, хотя я никого не спросила про оставленную ее братом тарелку с половиной яичницы.
Возможно, она спешила сообщить мне, что не поругалась с ним. Что успела сообщить ей Татьяна Васильевна, я знать не хотела. Плевать! Я давно так хорошо не спала. Терёхин оказался прав, черт возьми. Мне был нужен коньяк и мужик. Может, такое двойное снотворное станет для меня еще и витаминным коктейльчиком? Съесть я все равно ничего не смогу. Желудок, как в сессию, размером с горошину. Даже меньше той, в которую он превращается подле Валерки.
Улыбаясь своим мыслям, я смотрела на детей. Никита ответил мне взглядом исподлобья, а его рыжий братик — взглядом недоуменным. Ему, наверное, сообщили уже про новую тетю, и бедняга, ткнув в меня пальцем, попытался произнести мое имя. Звук «Эл» никак ему не давался. К четырем годам пора бы уже и выговаривать его четко, как мне кажется. Впрочем, он выглядел на три, хотя от дня рождения его отделяла всего неделя. Еще глядя на него из окна, я удивилась, какой же он маленький.
— Хватит тебе Гели. Зови ее просто Саша.
Это выдал вернувшийся Валера. Телефон из его руки перекочевал на салфетку рядом с тарелкой. Экраном вверх: ждет звонка? Или привычка делового человека?
— Тетю Сашу вы тут специально без меня не кормите? — спросил, заняв оставленный ранее стул, не очень уже вежливо и не очень уже тихо.
— Она ничего не берет, — ответила Марианна без всякой досады. — У нас самообслуживание по утрам.
— Я ничего не хочу. Только кофе, — опередила я возможную возмущенную реплику Терёхина.
Кушать подали много. Роль лакея была бы тут лишней. А в мой желудок даже кусок банана ляжет сейчас кирпичом.
— Тогда и я ничего не буду, — и Терёхин демонстративно отодвинул тарелку.
Игра без правил? Или по твоим? Не выйдет!
— Не ешь, — ответила, глядя ему в глаза. — Буся только рада будет получить добавку. Правда, Буся, — заглянула я под стол. — Иди к хозяину. Здесь обламываться нечему…
— Саша, поешь! Пожалуйста…
Я выдержала взгляд, хотя от него по столу прошла волна — недовольства: все то ли поежились, то ли повернулись ко мне.
— Валера, я русским языком сказала, что не могу ничего проглотить. Я не ем, когда нервничаю. А я очень нервничаю. Поем после экзамена.
— А в чем проблема? — заговорила Марианна. — Ты первый раз на сцене, что ли?
Думала насмешить? Насмешила!
— Да, Марьяна. На этой сцене первый раз. И вообще я не актриса. Я не буду это есть! — тут я прямо-таки заорала.
