Взял брата за руку и ушел. И даже собаку уволок от молочной лужи. Арсений больше не ревел, потому что спрашивал озадаченного брата про тряпку.
— Я помню про волшебную тряпку, — выдал Валера, опустившись на стул.
Я не села, нажимала босой пяткой на салфетку, лопая шарики из воздушной кукурузы.
— Ты почему босиком?
Это спросила Марианна, но такой вопрос возник, думаю, и у ее брата.
— Я в туфлях не завтракаю даже с твоим братом, — выдала я ровно. И поэтому можно было понять, что я очень злюсь. — А тапки ты мне не предложила вчера. А они бы к халату очень подошли. Очень!
Поджав губы, Марианна вышла. На секунду мы остались с Валерой наедине. Но он ничего не сказал, зато пантомима у него вышла шикарная.
— А у меня есть волшебная метла, — проговорила я тихо, но не слишком, чтобы любопытствующие не подумали, что я перешептываюсь с хозяином дачи. — Получишь ей по губам и не только по ним.
— Я разве что-то сказал? — пантомима продолжалась. Теперь она сделалась удивленной, а не романтически наглой. — Я приказал себе молчать, даже когда хочется сказать. Я сегодня водитель и надсмотрщик в зоопарке, у которого отобрали кнут и без куска мяса запустили в клетку с тиграми. Кстати, тигрица — ты.
— Надсмоторщики на плантациях, а в зоопарке — смотрители.
Валера не успел ответить. Марианна швырнула мне тапки и лишь чудом не замочила их в молоке. Пока я обувалась, у дверей шло сражение не на жизнь, а на смерть, чтобы не впускать в столовую собаку. В итоге вошли все — во главе с хранительницей волшебной тряпки Татьяной Васильевной. Только это не удержало брата от отчитывания сестры, но и Марианна больше не желала играть в радушную хозяйку. В ее взгляде светилась злость и желание благодарности за то, что она делает вид, что верит в невинность моих отношений с ее братом.
— А самому не принести, нет? Горничной обзаведись тогда! Не я приглашала твою Сашу на дачу, не мне ее и обхаживать. А ты отлично перед ней стелишься. За какие такие плюшки с ее стороны, так и хочется спросить! Или вы чай пустой ночью пили?
Это Марианна сказала уже тише, потому что Валера больше не сидел — он стоял, а это значит, возвышался над ней на целую голову.
— Впустите уже кто-нибудь Бусю!
Ох, Татьяна Васильевна, в чем-то вы все-таки добрая тетушка… Марианна подлетела к двери, собака ворвалась в столовую, не подозревая еще, что лакомство увели прямо у нее из-под наглого носа, зато спасла от заслуженной расправы свою непутевую хозяйку. Марианна исчезла. Валера снова сел и выдал:
— Кофе остыл.
— Иди свари себе новый, — выдала тётя Таня грубо, собирая со скатерти остатки хлопьев.
— Я сварю ему кофе…
Мне нужно свалить отсюда. И это отличный повод оставить Терёхина с детьми и вездесущей кухаркой.
Глава 54 "Кто тут всем рулит?"
Я свалила к спасительному кофе, но Терёхин не смог оставить меня наедине даже с кофемашиной. Или же с дядей Сережей.
— Ты можешь не выражаться при ребенке? — начал он с порога.
Ну, кого-то просто необходимо повоспитывать — вот именно сегодня!
— Саша, тебе звонят.
А… Это он прыжками принес мой телефон, подпрыгивающий в руке теннисным мячиком. Дядя Сережа просто оказался на непростительно близком расстоянии от меня или же от самого хозяина. Вот и получил по шапке, которой на нем, понятное дело, не было. А по мою душу кто там? Леша… Ну что ещё…
— Ты проверить, проснулась я или нет? — ответила я, глядя на Валеру, а не в экран, хотя и приняла видеовызов.
— Это не папа. Это я.
Опустила глаза — действительно Ева.
— Доброе утро, принцесса. Что случилось? Папа просил что-то мне передать?
— Нет, папа сказал, что если я за пять минут не оденусь, он посадит меня в машину в пижаме.
Ева действительно сидела на кровати в пижаме. В единорожку. И я не сумела сдержать улыбку.
— Ну, папа так шутит. В театр в пижамах не ходят.
— Папа не шутит!
Ева топнула ножкой — махнула пяткой в воздухе. Телефон дрогнул в руке, но выжил. Мои руки тоже тряслись, но только от еле сдерживаемого смеха. Я смеялась не над чужим ребенком, а над своим дурацким положением онлайн-надзирателя.
— Тогда одевайся. Чего сидишь? Реветь, что ли, собралась? И пойдешь в театр с красными глазами? А с красными глазами, да будет тебе известно, в зрительный зал не пускают. Ну, чего сидишь, спрашиваю?
— Я не знаю, что надеть.
— Платье. В театр ходят в платьях.
На что я получила закономерный ответ, что это она знает, а не знает, какое именно платье ей надеть. Почему этот ребенок взял папин телефон и позвонил мне? Ева видела меня от силы раза два!
— А почему ты звонишь мне? — решилась я наконец утолить свое любопытство.
— Папа сказал тебе позвонить и спросить про платье.
Отлично, спасибо, Лешенька… Мужской поступок!
— Твой папа просто пошутил. Где он сейчас?
Я этому папе с большими ушами уши-то надеру!
— Чуню кормит…
Наверное, кошку. У него есть фотки с кошкой… Леша, ты чего со мной делаешь, а?
— Ладно… Покажи мне свои платья.
Ну как, шкаф открой, достань… Боже, Вероника росла ангелом. Впрочем, у нее не было столько платьев. Леша, на что ты ей покупаешь наряды? На всю зарплату медсестры, что ли? Наверное, я все же была какой-то совсем неправильной девочкой в джинсах… А неправильные мальчики, злые, обиженные на всех и на меня в частности, ввалились в кухню, подталкиваемые конвоиршей Татьяной.
— Арсений, иди сюда… — позвала я малыша.
Но он не пошел — на пути оказался большой дядя, которого он при мне ни разу еще не назвал папой. Я протянула руку, показывая малышу обходный путь, и сама сделала три шага навстречу.
— Это Арсений, а это Ева, — сунула я телефон ему под нос и чтобы тот не шарахнулся от меня, присела и удержала рукой за тонкий бочок. Так и осталась подле него вприсядку, думая, как бы самой не завалиться теперь на мягкое место. — Вы вместе пойдете в театр. Арсений, ты в чем будешь одет?
Бедный принялся затравленно озираться. Ну не в мокрой футболке точно!
— Не знаешь? Тогда давай выберем для начала платье для Евы, а потом подберем что-нибудь для тебя.
Он кивнул — совсем уже беспомощно, вообще не понимая, что происходит. Я тоже, впрочем, не знала, что делаю.
— Ева, покажи ему свою любимое платье, — испугалась я собственной инициативы. — Или три… Все, какие хочешь, — отвечала уже на ее реплики, ловя взгляд Арсения, который смотрел то на непонятную тетю, то на еще более непонятную девочку на экране чужого телефона.
