– Допрос окончен? – поинтересовался Беляев небрежно. – Тогда я пошел. Коньячку хочется хорошего.
Наталья ничего не ответила, только немного удивленно подняла бровь…
Коньячок и впрямь оказался хороший. Кроме всего прочего, народу в баре почти не было, а те, кто сидел, облюбовали дальние столики, так что Беляев торчал за стойкой и упивался коньяком и гордым одиночеством. Впрочем, одиночество его вскорости было нарушено.
– К тебе можно? – приветливо поинтересовался молодой женский голос.
Леша повернулся. В двух шагах от него стояла та самая рыженькая девушка, что только-только «философствовала о добре и зле».
– Пожалуйста, – кивнул Алексей.
Девочка вскарабкалась на высокий стул, улыбнулась бармену. Тот зарделся, спросил вежливо:
– Что вам?
– То же самое, что и молодому человеку.
Бармен кивнул, выволок из-под стойки бутылку коньяку. Золотисто-коричневатая струйка резво ударила в мерный стаканчик, оборвалась так же неожиданно, как и полилась. Леша еще раз поразился мастерству бармена, тот наливает четко, грамм в грамм, будто работает машина, а не человек. Коньяк перекочевал в широкую посудинку с узкой горловиной, рюмочка встала на стойку перед девушкой. Рядом возникло блюдце с тонко нарезанным лимоном.
– То же, что и у молодого человека, – улыбнулся бармен и отошел в сторону, дабы не мешать беседе.
Рыжая задорно покосилась на Беляева:
– Кстати, как зовут молодого человека? Давай еще раз по новой на всякий случай. Лариса.
– Алексей, – кивнул Беляев.
– Так официально? – развеселилась Лариска.
– Нет, – откликнулся Леша. – Официально Алексей Николаевич.
– У вас в Ленинграде все такие мрачные?
– Во-первых, он давным-давно Санкт-Петербург, а во-вторых… А ты что, приезжая?
– Я из Москвы. Недавно приехала.
– К кому-то или просто так? – поинтересовался Леша.
– Просто так, – честно призналась девочка. – Все надоело, решила сменить обстановку. Сбежала сюда, сняла квартиру…
– Богатый муж, – перебил Алексей. Ему почему-то неприятно было думать, что у этой милой девушки может быть муж.
– Зачем? – рассмеялась Лариса. – Небедные родители.
– А почему сюда?
– Не знаю. – Лара пригубила коньяка. – Так захотелось.
– А в клуб-то ты как попала?
– А мама попросила тете Наташе кое-что передать, я заехала, передала, а тетя Наташа меня сюда затащила. Я здесь никого не знаю, мало что понимаю, но занятно.
– Чего занятного? – Беляев залпом влил в себя остатки коньяка, жестом попросил бармена повторить.
Тот бодро подхватил бутылку, принялся колдовать с емкостями.
– Интересно, необычно. Люди, говорят, занятные. Вот тебя мне рекомендовали как умного интересного человека. – Лариса скептически оглядела Беляева с ног до головы.
– Что, не похож? – усмехнулся Леша.
– Не знаю, – улыбнулась рыжая. – Не очень пока.
– А Наташку ты откуда знаешь? – спросил только для того, чтобы не получилось паузы, Алексей.
– Мама с ней работала одно время.
– Мама тоже актриса?
– Нет, она художник. Гример.
– Угу. – Леша влил в себя подставленный коньяк, попытался заказать еще, но Лариса остановила:
– Бери мой, я все равно не пью такое крепкое.
– Зачем тогда заказывала? – нахмурился Алексей.
– Ну, надо же было с чего-то начинать разговор с «умным, интересным молодым человеком», – подмигнула ему девушка. – Кстати, о тебе еще много чего хорошего говорили…
* * *
– Ну, и что тебе еще про меня хорошего говорили? – Леша без зазрения совести курил в постели.
Рыжая москвичка лежала рядом. Девочка откровенно выдохлась.
– Не скажу, – промурчала она.
– Ладно, как хочешь. – Алексей выпустил под потолок струю дыма. – Но это хоть на правду похоже?
– Более чем.
Беляев удовлетворенно хмыкнул, встал с кровати и начал не спеша одеваться.
– Уже уходишь? – вздохнула Лариса. – Там на журнальном столике какие-то деньги лежат…
Леша замер, почувствовал, как темнеет в глазах.
В клуб влетел злой и страшный как черт. Распихал всех, кто попался на пути, пронесся по всему залу в поисках актрисы. Когда обошел все доступные помещения от бара до туалета и вернулся назад, Наталья сама подошла к нему.
– Приветики, – весело помахала ручкой актриса. – Ты меня искал, говорят?
– Ты мне тут уже рекламу раскрутила?! – зло рявкнул Алексей.
– Ах, ты об этом, – вздохнула актриса. – А тебе не понравилось?
Беляев хотел сказать резкую грубость, но вместо этого выдохнул тихо:
– Что ты делаешь?
– Обеспечиваю тебе веселую, беззаботную жизнь. Независимую в материальном плане. Кроме того, по-моему, вам обоим это было нужно.
Леша до крови закусил губу. Очень хотелось послать Наталью куда подальше, обматерить и больше никогда не видеть. Так бы и поступил, если бы была любая другая женщина, но вместо этого только повторил тихо:
– Что ты со мной делаешь?
* * *
Леша просто жутко напился. Он лежал, и перед мутным взором его шла какая-то дикая пляска. Было ли это наяву или только бредом затуманенного сознания, он понять не мог. Учитывая окружение, в котором надрался Беляев, могло быть и то и другое.
Плясали черти и ангелы. Их было много. Взлохмаченные, с потрепанными крыльями и пропитыми лицами ангелы и прилизанные, втиснутые в дорогие костюмы черти. Леша наблюдал за ними давно. Теперь они разбились на несколько группок, одна выплясывала канкан, другая выводила хоровод, напевая какую-то чушь вроде «идет ниточка за иголочкой».
Хоровод действовал на нервы, а вот канкан радовал своим пьяным задором. Леша долго думал, обсвистать веселую компанию или поаплодировать, наконец решился и, крикнув «браво», захлопал в ладоши. После этого неожиданно сделалось очень грустно, и Беляев заплакал.
Танцоры не обращали на Алексея никакого внимания, продолжая свое шоу. Только, нарушив их строй, перед ним появилась Наталья, склонилась, сказала с материнской нежностью, даже дурацкий жаргон куда-то пропал:
– Мальчик Леша, что с тобой?
– Все нормально, – отозвался Беляев.
– Травки перекурил? – участливо поинтересовалась актриса.
– Нет, водки перепил, – буркнул Алексей.
– Зачем?
– Напиться хотелось.
