Это, таким образом, нераздельное самостоятельное мы должны рассмотреть ближе. Оно имманентно во всех своих определениях и остается в них в единстве с собою, непомутненным ими, но α), как остающееся целостностью в себе, имеет определенности, которые в ней сняты, лишь выступающими в ней без основания. «В себе» индифференции и это ее наличное бытие не связаны между собою; определенности обнаруживаются в ней непосредственным образом; она находится целиком в каждой из них; их различие, стало быть, положено ближайшим образом как упраздненное (ein aufgehobener), следовательно, как количественное; но именно поэтому оно положено не как отталкивание ее от себя самой, она положена не как самоопределяющаяся, а лишь как внешним образом определенная и определяемая.
β) Оба момента находятся в обратном количественном отношении; это – хождение взад и вперед вдоль величины, но хождение, определенное не индифференцией, которая как раз и представляет собою безразличие такого движения взад и вперед, а, стало быть, лишь извне. Тем самым категория индифференции указывает на некоторое другое, которое находится вне ее и в котором лежит то, что ее определяет. Абсолютное как индифференция страдает с этой стороны вторым недостатком количественной формы, заключающимся в том, что определенность различия не определяется самим абсолютным, – первый недостаток состоит в том, что различия в нем лишь вообще выступают, т. е. что полагание их есть нечто непосредственное, а не его опосредствование с самим собой.
γ) Количественная определенность моментов, которые теперь суть стороны отношения, составляет способ их существования (Bestehens); их наличное бытие изъемлется вследствие этого безразличия из перехода качественного. Но они имеют отличное от этого их наличного бытия свое в себе сущее существование в том, что они в себе суть сама индифференция и что каждая из них сама есть единство обоих качеств, на которые раскалывается качественный момент. Различие этих двух сторон ограничивается тем, что одно качество положено в одной стороне в большем количестве, а в другой – в меньшем количестве, другое же качество соответственно с этим наоборот. Таким образом, каждая сторона есть в себе самой целостность индифференции. Каждое из обоих качеств, взятое отдельно, само по себе, равным образом остается той же самой суммой, которую собою представляет индифференция. Оно продолжается из одной стороны отношения в другую, и его не ограничивает та количественная граница, которая при этом полагается в нем. Тут определения приходят в непосредственную противоположность друг к другу, которая развивается в противоречие, что мы теперь и должны рассмотреть.
3. А именно каждое качество вступает внутри каждой стороны в соотношение с другим качеством, и притом таким образом, что, как мы уже установили, и это соотношение должно быть лишь количественным различием. Если оба качества самостоятельны, если, скажем примерно, они взяты как независимые друг от друга чувственные материи, то вся определенность индифференции распадается; ее единство и целостность были бы в таком случае пустыми названиями. Но они, наоборот, определены вместе с тем так, что они охватываются единым единством, что они нераздельны и что каждое из них имеет смысл и реальность только в этом одном качественном соотношении с другим. Но именно потому, что их количественность безоговорочно есть количественность именно такой качественной природы, каждое из них простирается лишь столь далеко, как и другое. Поскольку они различались бы просто как определенные количества, одно из них выходило бы за границы другого и обладало бы в этом своем избытке некоторым безразличным наличным бытием, которым не обладало бы другое. Но в их качественном соотношении каждое из них есть лишь постольку, поскольку другое есть. Из этого следует, что они находятся в равновесии, что, насколько увеличивается или уменьшается одно, настолько же возрастает или убавляется также и другое, именно в том же отношении.
На основании их качественного соотношения дело не может поэтому дойти ни до какого количественного различия и ни до какого избытка одного качества. Избыток, которым один из соотносящихся моментов превышал бы другой, был бы лишь неудерживающимся определением или, иначе говоря, этот избыток был бы лишь опять-таки самим другим; но при этом равенстве обоих нет ни одного из них, ибо их наличное бытие должно было покоиться лишь на неравенстве их определенных количеств. Каждый из этих якобы факторов одинаково исчезает, примем ли мы, что он превышает другой, или примем, что он равен ему. Это исчезновение выступает в таком виде, что если мы исходим из количественного представления, то нарушается равновесие и один фактор принимается бóльшим, чем другой; таким образом, получается упразднение качества другого фактора и его неспособность удержаться; первый фактор становится преобладающим, другой убывает с возрастающей скоростью и побеждается первым, и этот первый, следовательно, делается единственным самостоятельным; но тем самым имеется уже не два специфических [нечто], не два фактора, а лишь одно целое.
Это единство, положенное, таким образом, как целостность процесса определения, взятая так, как она здесь определилась, т. е. как индифференция, есть всестороннее противоречие; оно, стало быть, должно быть положено таким образом, что оно, как это снимающее само себя противоречие, определено в для-себя-сущую самостоятельность, имеющую своей истиной и результатом уже не только лишь индифферентное, а имманентно в нем самом отрицательное, абсолютное единство, которое есть сущность.
Примечание. О центростремительной и центробежной силе
Отношение некоторого целого, долженствующего иметь свою определенность в различии величин качественно определенных друг относительно друга факторов, находит употребление в применении к эллиптическому движению небесных тел. В этом примере мы видим ближайшим образом лишь два качества, находящиеся в обратном отношении друг к другу, а не две стороны, из которых каждая сама была бы единством обоих качеств и их обратным отношением. Эмпирическая основа здесь прочна, но при этом упускают из виду то последствие, к которому приводит внесенная в нее теория, а именно что здесь или теория разрушает лежащий в основании факт, или, если, как это подобает, будут крепко держаться этого факта, обнаруживается пустота теории в сопоставлении с фактом. Игнорирование этого последствия оставляет спокойно стоять рядом факт и противоречащую ему теорию. Простой факт состоит в том, что в эллиптическом движении небесных тел их скорость возрастает по мере их приближения к перигелию и уменьшается по мере их приближения к афелию. Количественная сторона этого факта неустанными старательными наблюдениями точно определена, и самый факт приведен далее к своему простому закону и формуле, и тем самым сделано все, что поистине можно требовать от теории. Но это казалось рефлектирующему рассудку недостаточным. Для так называемого объяснения явления и его закона принимаются центростремительная и центробежная силы как качественные моменты криволинейного движения. Их качественное различие состоит в противоположности их направлений, а с количественной стороны – в том, что, поскольку они определены как неравные, когда одна увеличивается, другая уменьшается и наоборот, и, далее, также и в том, что их отношение снова переворачивается, а именно что после того, как в продолжение некоторого времени центростремительная сила увеличивалась, а центробежная уменьшалась, наступает в известной точке момент, когда центростремительная сила начинает уменьшаться, а центробежная, напротив, увеличиваться
[87]. Но этому представлению противоречит отношение друг к другу существенно качественной определенности этих сил. Эта качественная определенность никак не допускает их разделения; каждая из них имеет значение лишь в связи с другой; следовательно, поскольку одна имела бы избыток перед другой, постольку она не имела бы никакого соотношения к этой другой и ее не было бы. При предположении, что одна из них сначала больше другой, если она как бóльшая находилась бы в соотношении с меньшей, то имеет место то, о чем мы сказали выше, а именно что она получила бы абсолютный перевес, а другая исчезла бы; последняя положена как исчезающая, лишенная опоры, и в этом определении ничего не меняет то обстоятельство, что исчезновение происходит лишь постепенно, и столь же мало меняет в нем то обстоятельство, что сколько она теряет в величине, столько же прибавляется к величине первой; эта первая гибнет вместе с другой, так как то, что она есть, она есть лишь постольку, поскольку имеется другая. Ведь это очень простое соображение, что если, например, как это утверждают, центростремительная сила тела увеличивается по мере его приближения к перигелию, а центробежная, напротив, настолько же уменьшается, то последняя уже была бы более не в состоянии вырвать его у первой и снова отдалить его от центрального тела; напротив, раз первая сила однажды получила абсолютный перевес, то другая сила побеждена, и тело будет двигаться с возрастающей скоростью по направлению к своему центральному телу. И наоборот, если бесконечно близко к афелию центробежная сила преобладает, то столь же противоречиво, чтобы она в самом афелии была побеждена более слабой силой. Ясно, далее, что только некоторая чужая сила могла бы вызвать этот переворот; это значит, что то ускоряющаяся, то замедляющаяся скорость движения не может быть познана из принятого определения указанных факторов или, как обыкновенно выражаются, не может быть объяснена этими факторами, а между тем их существование было допущено именно для того, чтобы объяснить это различие. Последовательно вытекающий вывод, что одно или другое направление движения исчезает и, стало быть, исчезает и само эллиптическое движение, вообще игнорируется и остается скрытым ввиду того несомненного факта, что движение это продолжается и из ускоренного переходит в замедляющееся. Предположение, что в афелии слабость центростремительной силы превращается в ее преобладание над центробежной силой и что обратное получается в перигелии, отчасти означает то, что было развито выше, а именно что каждая из сторон обратного отношения есть в себе самой все это обратное отношение целиком; ибо та сторона, которую образует движение от афелия к перигелию, являющееся, по предположению, перевесом центростремительной силы, содержит в себе согласно этому предположению еще и центробежную силу, но убывающую по мере того, как первая увеличивается; в таком же обратном отношении находится в той стороне, которую образует замедляющееся движение, перевешивающая и становящаяся все более и более перевешивающей центробежная сила к центростремительной, так что ни в одной стороне никакая из этих сил не исчезает, а лишь становится все меньше и меньше до того момента, когда она начинает превращаться во все более и более преобладающую над другой. Стало быть, в каждой стороне этого движения – в этом и состоит недостаток рассматриваемого нами обратного отношения – возвращается одно из двух: либо каждая сила берется самостоятельно, сама по себе, и, вместе с чисто внешней встречей их, сочетанием в одно движение, как, например, в параллелограмме сил, упраздняется единство понятия, природа вещи, либо же обе силы соотносятся между собою качественно через понятие, и ни одна из них не может получить безразличного самостоятельного существования относительно другой, которое было бы ей сообщено некоторым ее избытком (форма интенсивности, так называемое динамическое, здесь ничего не меняет, так как динамическое само имеет свою определенность в определенном количестве и тем самым тоже может обнаружить лишь столько силы, т. е. существует лишь настолько, сколько ему противостоит противоположной силы). Отчасти же этот поворот от перевеса силы к его противоположности означает чередование качественных определений положительного и отрицательного; возрастание одного есть столько же убывание другого. Нераздельная качественная связь этих качественных противоположностей расщеплена рассматриваемой теорией в некоторую последовательность; но вследствие этого оказывается, что она не дает объяснения этого чередования, равно как и главным образом не дает объяснения самого этого расщепления. Видимость единства, еще имеющаяся в возрастании одной силы и соответственном убывании другой, здесь окончательно исчезает; нам указывают чисто внешнее последование, находящееся лишь в противоречии с необходимым выводом из данной связи, согласно которому, поскольку одна сила сделалась перевешивающей, другая должна исчезнуть.
