Так как самостоятельное определение рефлексии исключает другое в том же самом отношении, в котором оно содержит в себе это другое и благодаря этому самостоятельно, то оно в своей самостоятельности исключает из себя свою собственную самостоятельность; ибо последняя состоит в том, что она содержит в себе свое другое определение и единственно только благодаря этому не есть соотношение с некоторым внешним; но столь же непосредственно эта самостоятельность состоит также и в том, что она есть она же сама и исключает из себя отрицательное по отношению к себе определение. Самостоятельное определение рефлексии есть, таким образом, противоречие.
Различие вообще есть уже противоречие в себе; ибо оно есть единство таких, которые суть лишь постольку, поскольку они не суть одно, и разъединение таких, которые суть лишь как разъединенные в одном и том же отношении. Но положительное и отрицательное суть положенное противоречие, так как они как отрицательные единства сами суть полагание самих себя, и в этом полагании каждое есть упразднение себя и полагание своей противоположности. Они составляют определяющую рефлексию, как исключающую; так как исключение есть единое различение и каждое из различенных, как исключающее, само есть все исключение, то каждое исключает себя в себе самом.
Если будем рассматривать каждое из этих двух самостоятельных определений рефлексии в отдельности, то положительное есть положенность, как рефлектированное в равенство с собой, – положенность, которая не есть соотношение с некоторым другим, стало быть, устойчивое наличие, поскольку положенность снята и исключена. Но тем самым положительное обращает себя в соотношение некоторого небытия, в некоторую положенность. Таким образом, оно есть то противоречие, что оно, как полагание тождества с собой, обращает само себя через исключение отрицательного в отрицательное чего-то (von einem) и, следовательно, в то другое, которое оно из себя исключает. Последнее, как исключенное, положено свободным от исключающего и, стало быть, – рефлектированным в себя и тем, что само исключает. Таким образом, исключающая рефлексия есть полагание положительного как исключающего другое, так что это полагание есть непосредственно полагание того своего другого, которое исключает его.
В этом состоит абсолютное противоречие положительного; но это противоречие есть непосредственно и абсолютное противоречие отрицательного; полагание их обоих есть единая рефлексия. Отрицательное, рассматриваемое особо, наряду с положительным есть положенность, как рефлектированная в неравенство с собой, отрицательное как отрицательное. Но отрицательное само есть неравное, небытие некоторого другого; следовательно, рефлексия в его неравенство есть скорее его соотношение с самим собой. Отрицание вообще есть отрицательное как качество или, иначе говоря, непосредственная определенность; но отрицательное как отрицательное соотнесено со своим отрицательным, со своим другим. Если берут это отрицательное лишь как тождественное с первым, то оно, равно как и первое, лишь непосредственно; они, таким образом, понимаются не как другие по отношению друг к другу, стало быть, не как отрицательные; отрицательное есть вообще не непосредственное. Но, далее, так как каждое есть вместе с тем то же самое, что и другое, то это соотношение неравных есть вместе с тем их тождественное соотношение.
Тут, следовательно, получается то же самое противоречие, которым раньше оказалось положительное, а именно положенность или отрицание как соотношение с собой. Но положительное есть лишь в себе это противоречие; напротив, отрицательное есть положенное противоречие; ибо в своей рефлексии в себя, заключающейся в том, что оно есть в себе и для себя отрицательное или, иначе говоря, что оно как отрицательное тождественно с собой, – в этой рефлексии в себя оно имеет то определение, что оно есть не-тождественное, исключение тождества. Оно состоит в том, чтобы быть тождественным с собой вопреки тождеству и тем самым исключать через свою исключающую рефлексию само себя из себя.
Отрицательное есть, следовательно, целое (как противоположение, самодовлеющее) противоположение, есть абсолютное, не соотносящееся с другим различие; это различие как противоположение исключает из себя тождество; но тем самым оно исключает само себя, ибо, как соотношение с собой, оно определяет себя как то самое тождество, которое оно исключает.
2. Противоречие разрешается.
В исключающей самоё себя рефлексии, которую мы рассматривали раньше, положительное и отрицательное снимают в своей самостоятельности самих себя; каждое из них есть безоговорочно переход или, вернее, перемещение себя в свою противоположность. Это безостановочное исчезание противоположных в них самих есть ближайшее единство, получающееся через противоречие; это единство есть нуль.
Но противоречие содержит в себе не только отрицательное, но также и положительное; или, иначе говоря, исключающая самоё себя рефлексия есть вместе с тем полагающая рефлексия. Результат противоречия представляет собой не только нуль. Положительное и отрицательное составляют положенность самостоятельности; отрицание их ими же самими снимает положенность самостоятельности. Это-то и есть то, что поистине идет ко дну в противоречии, погружается в основание. (На немецком языке непереводимая игра слов. Zu Grunde geht: идет ко дну, погибает, а буквально: идет к основанию, погружается в основание. В дальнейшем Гегель употребляет это и аналогичные выражения то в одном, то в другом из этих смыслов, а чаще в обоих смыслах вместе. Перевод этого выражения двумя выражениями «идет ко дну, погружается в основание» передает, насколько возможно, оба смысла. – Прим. перев.
[97])
Рефлексия в себя, через которую стороны противоположности обращают себя в самостоятельные соотношения с собой, есть ближайшим образом их самостоятельность как различенных моментов; они, таким образом, суть лишь в себе эта самостоятельность, ибо они суть еще противоположные; и то обстоятельство, что они таковы в себе, составляет их положенность. Но их исключающая рефлексия снимает эту положенность, делает их для-себя-сущими самостоятельными, такими самостоятельными, которые самостоятельны не только в себе, а через их отрицательное соотношение с их другим; их самостоятельность, таким образом, также и положена. Но, далее, через это свое полагание они делают себя некоторой положенностью. Они пускают себя ко дну, в основание, определяя себя как тождественное с собой, но в этом тождественном скорее как отрицательное, как такое тождественное с собой, которое есть соотношение с другим.
Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта исключающая рефлексия есть не только такое формальное определение. Она есть в-себе-сущая самостоятельность и представляет собою снятие этой положенности и лишь через это снятие – для-себя-сущее и в самом деле самостоятельное единство. Через снятие инобытия или положенности оказывается, правда, снова наличной положенность, отрицательное некоторого другого. Но на самом деле это отрицание не есть снова лишь первое, непосредственное соотношение с другим, не есть положенность как снятая непосредственность, а как снятая положенность. Исключающая рефлексия самостоятельности, будучи исключающей, делает себя положенностью, но есть вместе с тем также и снятие своей положенности. Она есть снимающее соотношение с собой; в этом соотношении она, во-первых, снимает отрицательное и, во-вторых, полагает себя как отрицательное; и это-то и есть впервые то отрицательное, которое она снимает; в снимании отрицательного она одновременно и полагает, и снимает его. Само исключающее определение есть для себя, таким образом, то другое, отрицание которого она есть; снятие этой положенности не есть поэтому снова положенность как отрицательное некоторого другого, а есть слияние с самим собою, положительное единство с собою. Самостоятельность, таким образом, есть через свое собственное отрицание возвращающееся в себя единство, так как она возвращается в себя через отрицание своей положенности. Она есть единство сущности, заключающееся в том, что она тождественна с собою не через отрицание некоторого другого, а через отрицание самой себя.
