Книга Наука логики. Том 1, страница 169. Автор книги Георг Гегель

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наука логики. Том 1»

Cтраница 169

Поэтому поскольку развертывание абсолютного начинает с его абсолютного тождества и переходит к атрибуту, а от последнего к модусу, то оно тем самым прошло полностью свои моменты. Но, во-первых, оно этим есть не только некоторое отрицательное отношение к этим определениям, а это его дело есть само то рефлектирующее движение, в качестве которого абсолютное единственно только и есть поистине абсолютное тождество. Во-вторых, оно при этом имеет дело не только с внешним, и модус не есть только наиболее внешняя внешность, а так как он есть видимость как видимость, то он есть возвращение в себя, та сама себя растворяющая рефлексия, в качестве которой абсолютное есть абсолютное бытие. В-третьих, развертывающая рефлексия кажется начинающей со своих собственных определений и с внешнего, кажется подбирающей модусы или определения атрибута, как преднайденные где-то вне абсолютного, и ее дело кажется состоящим в том, что она лишь приводит их обратно в неразличенное тождество. На самом же деле она имеет в самом абсолютном ту определенность, с которой она начинает. Ибо абсолютное, как первое неразличенное тождество, само есть лишь определенное абсолютное или атрибут, так как оно есть неподвижное, еще не рефлектированное абсолютное. Эта определенность, так как она есть определенность, принадлежит к рефлектирующему движению; лишь через последнее абсолютное определенно как первое тождественное, и точно так же лишь через него оно обладает абсолютной формой и представляет собою не просто нечто равное самому себе, а нечто такое, что само полагает себя равным самому себе.

Истинное значение модуса заключается поэтому в том, что он есть рефлектирующее, собственное движение абсолютного, некоторый процесс определения, но не такой, через который абсолютное становилось бы чем-то другим, а процесс определения только того, что оно уже есть; прозрачная внешность, которая есть показывание его самого; некоторое движение из себя во вне, но таким образом, что это во вне направленное бытие есть в такой же мере и сама внутренность, и тем самым представляет собою вместе с тем такое полагание, которое есть все только положенность, но абсолютное бытие.

Поэтому если задают вопрос, в чем состоит содержание развертывания (что именно нам показывает абсолютное?), то нужно сказать, что различие формы и содержания и без того растворено в абсолютном. Или, иначе сказать, содержание абсолютного и состоит как раз в том, что оно проявляет себя. Абсолютное есть абсолютная форма, которая, как раздвоение себя, безоговорочно тождественна с собой, – отрицательное как отрицательное или, иначе сказать, такое отрицательное, которое сливается с собой и лишь таким путем есть абсолютное тождество с собой, которое также и безразлично к своим различиям или есть абсолютное содержание; содержание есть поэтому лишь самое это развертывание.

Абсолютное как это носящее само себя движение развертывания, как вид и способ, который есть его абсолютное тождество с самим собой, есть проявление во вне не некоторого внутреннего и не по отношению к некоторому другому, а имеет бытие лишь как абсолютное проявление себя для самого себя; оно, таким образом, есть действительность.

Примечание. Философия Спинозы и Лейбница

Понятию абсолютного и отношению рефлексии к последнему, как оно здесь изображено, соответствует понятие спинозовской субстанции. Спинозизм есть неудовлетворительная философия потому, что рефлексия и ее многообразный процесс определения есть в нем некоторое внешнее мышление. Субстанция есть в этой системе единая субстанция, единая нераздельная тотальность; нет ни одной определенности, которая не содержалась бы и не была бы растворена в этом абсолютном; и немалое значение имеет то обстоятельство, что все то, что естественному представлению или определяющему рассудку кажется самостоятельным и предносится ему как таковое, целиком низведено в указанном необходимом понятии на степень голой положенности. «Определенность есть отрицание» – таков абсолютный принцип спинозовской философии [108]; это истинное и простое усмотрение служит обоснованием абсолютного единства субстанции. Но Спиноза останавливается на отрицании как определенности или качестве; он не идет дальше, не переходит к познанию его как абсолютного, т. е. себя самого отрицающего отрицания; тем самым спинозовская субстанция не содержит в себе сама абсолютной формы; и познание этой субстанции не есть имманентное познание. Правда, субстанция есть абсолютное единство мышления и бытия или протяжения; она, следовательно, содержит в себе само мышление, но лишь в его единстве с протяжением, т. е. содержит его не как отделяющее себя от протяжения, тем самым вообще не как процесс определения и формирования, а также не как возвращающееся в себя и начинающееся из самого себя движение. Этой субстанции отчасти недостает вследствие этого принципа личности – недостаток, который главным образом вызывал возмущение против спинозовской системы, – отчасти же это познание есть внешняя рефлексия, которая постигает и выводит то, что выступает как конечное, – определенность атрибута и модус, равно как и вообще самоё себя, – не из субстанции, а действует как внешний рассудок, подбирает определения как данные и сводит их к абсолютному, вместо того чтобы начинать с абсолютного.

Понятия, которые Спиноза дает о субстанции, суть понятия причины самой себя, – что она есть то, сущность чего заключает в себе существование, – что понятие абсолютного не нуждается в понятии чего-либо другого, из которого оно должно было бы быть образовано. Эти понятия, как бы глубоки и правильны они ни были, представляют собою дефиниции, непосредственно принимаемые в науке с самого начала. Математика и другие подчиненные науки необходимо должны начинать некоторыми предпосылками, составляющими их стихию и положительную основу. Но абсолютное не может быть некоторым первым, непосредственным, а есть существенно его результат.

Вслед за дефиницией абсолютного у Спинозы выступает далее дефиниция атрибута, и последний определяется им как то, каким образом рассудок постигает сущность этого абсолютного [109]. Помимо того что рассудок принимается Спинозой как нечто позднейшее но своей природе, чем атрибут (ибо Спиноза определяет его как модус), этой дефиницией атрибут – определение, как определение абсолютного, – делается у Спинозы зависимым от чего-то другого, от рассудка, и это другое выступает по отношению к субстанции внешним и непосредственным образом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация