Книга Наука логики. Том 1, страница 44. Автор книги Георг Гегель

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наука логики. Том 1»

Cтраница 44

Истинная бесконечность, взятая, таким образом, вообще как наличное бытие, положенное как утвердительное в противоположность абстрактному отрицанию, есть реальность в более высоком смысле, чем та реальность, которая была просто определена раньше; она получила здесь некоторое конкретное содержание. Не конечное есть реальное, а бесконечное. Так и в дальнейшем реальность определяется как сущность, понятие, идея и т. д. Однако при рассмотрении более конкретного излишне повторять такие более ранние, более абстрактные категории, как реальность, и применять их для характеристики более конкретных определений, чем то, что они суть сами в себе. Такое повторение, как, например, в том случае, когда говорят, что сущность – или идея – есть реальное, вызывается тем, что для некультивированного мышления самые абстрактные категории, например бытие, наличное бытие, реальность, конечность, суть наиболее привычные.

Здесь повторение категории реальности вызывается более определенным поводом, так как то отрицание, в отношении которого она есть утвердительное, есть здесь отрицание отрицания, и, стало быть, она сама противополагается той реальности, которая есть конечное наличное бытие. Отрицание определено, таким образом, как идеальность; идеализованное [39] есть конечное, как оно есть в истинном бесконечном – как некоторое определение, содержание, которое различено, но не есть нечто самостоятельно сущее, а имеет бытие как момент. Идеальность имеет этот более конкретный смысл, который не вполне выражен отрицанием конечного наличного бытия. Но в отношении реальности и идеальности противоположность между конечным и бесконечным понимают так, что конечное считается реальным, а бесконечное идеализованным; как и в дальнейшем, понятие рассматривается как некоторое идеализованное, и притом как некоторое лишь идеализованное, наличное же бытие вообще рассматривается, наоборот, как реальное. При таком понимании, разумеется, нисколько не поможет то, что мы имеем для обозначения указанного конкретного определения отрицания особое слово: «идеализованное»; в этой противоположности снова возвращаются к односторонности абстрактного отрицания, которая присуща дурному бесконечному, и упорно настаивают на утвердительном наличном бытии конечного.

Переход

Идеальность может быть названа качеством бесконечности; по существу, она есть процесс становления и тем самым некоторый переход, подобный переходу становления в наличное бытие, и теперь следует указать характер этого перехода. Как снятие конечности, т. е. и конечности как таковой, и равным образом лишь противостоящей ей, лишь отрицательной бесконечности, это возвращение в себя есть соотношение с самим собой, бытие. Так как в этом бытии есть отрицание, то оно есть наличное бытие, но так как, далее, это отрицание есть, по существу, отрицание отрицания, соотносящееся с собою отрицание, то оно есть то наличное бытие, которое именуется для-себя-бытием.

Примечание 1. Бесконечный прогресс

Бесконечное – взятое в обычном смысле, в смысле дурного бесконечного – и прогресс в бесконечность как долженствование суть выражение противоречия, которое выдает само себя за разрешение и за последнее слово. Это бесконечное есть первое возвышение чувственного представления над конечным, возвышение его в область мысли, имеющей, однако, своим содержанием лишь ничто, некое нарочито положенное как не-сущее, – есть бегство за пределы ограниченного, не концентрирующееся на самом себе и не умеющее возвратить отрицательное к положительному. Эта незавершенная рефлексия имеет перед собою полностью оба определения истинно бесконечного: противоположность между конечным и бесконечным и единство конечного и бесконечного, но не сводит вместе этих двух мыслей. Одна мысль неразлучно приводит за собою другую, эта же рефлексия лишь чередует их. Изображение этого чередования, бесконечный прогресс, появляется повсюду, где не хотят выбраться из противоречия единства двух определений и их противоположности. Конечное есть снятие самого себя, оно заключает в себе свое отрицание, бесконечность: это – их единство. Затем совершается выход вовне за конечное к бесконечному, как к потустороннему конечного: это – их разъединение. Но за бесконечным есть другое конечное; выход за конечное, бесконечность, содержит в себе конечность: это – их единство. Но это конечное есть также некое отрицание бесконечного: это – их разъединение и т. д. Так, например, в причинном отношении причина и действие нераздельны: причина, которая не производила бы никакого действия, не была бы причиной, равно как действие, которое не имело бы причины, уже не было бы действием. Это отношение приводит таким образом к бесконечному прогрессу причин и действий. Нечто определено как причина, но последняя как конечное (а конечна она, собственно говоря, как раз вследствие ее отделения от действия) сама имеет причину, т. е. она есть также действие; следовательно, то самое, что раньше было определено как причина, определено также и как действие; это – единство причины и действия. Но определяемое теперь как действие, опять-таки имеет некоторую причину, т. е. причину следует отделить от ее действия и положить как отличное от него нечто. Эта новая причина сама однако есть только действие; это – единство причины и действия. Она имеет своей причиной некоторое другое; это – разъединение сказанных двух определений и т. д. до бесконечности.

Этому прогрессу можно, таким образом, придать более своеобразную форму. Выдвигается утверждение, что конечное и бесконечное суть одно единство; это ложное утверждение должно быть исправлено противоположным утверждением: они всецело разны и противоположны друг другу. Это утверждение должно быть вновь исправлено утверждением о их единстве в том смысле, что они неразделимы, что в одном определении заключено другое и т. д. до бесконечности. Легко исполнимое требование, предъявляемое к тому, кто хочет проникнуть в природу бесконечного, заключается в том, что он должен сознавать, что бесконечный прогресс, развитое бесконечное рассудка, носит характер чередования обоих определений, чередования единства и раздельности обоих моментов, а затем должен он иметь дальнейшее сознание того, что это единство и эта раздельность сами нераздельны.

Разрешением этого противоречия служит не признание одинаковой правильности и одинаковой неправильности обоих утверждений – это будет лишь другой формой остающегося противоречия, – а идеальность обоих определений, в каковой они в своем различии как взаимные отрицания суть лишь моменты; вышеуказанное монотонное чередование есть фактически отрицание как единства, так и раздельности их. В нем (в этом чередовании) фактически имеется также и показанное нами выше, а именно: конечное, выходя за себя, впадает в бесконечное, но оно также и выходит за последнее, находит себя порожденным снова, а стало быть, сливается в этом выхождении за себя лишь с самим собою, и это равным образом происходит и с бесконечным, так что из этого отрицания отрицания получается утверждение, каковой результат, стало быть, оказывается их истиной и изначальным значением. Таким образом, в этом бытии как идеальности отличных друг от друга [определений] противоречие не исчезло абстрактно, а разрешено и примирено, и мысли оказываются не только полными, но также и сведенными вместе. Природа спекулятивного мышления являет себя здесь как на вполне развитом примере, в своем определенном виде; она состоит единственно в схватывании противоположных моментов в их единстве. Так как каждый из них являет себя в себе же, и притом фактически имеющим в самом себе свою противоположность и в ней сливающимся с самим собою, то утвердительная истина есть это движущееся внутри себя единство, объединение обеих мыслей, их бесконечность, – есть соотношение с самим собою, не непосредственное, а бесконечное.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация