В. Химический процесс
1. Он начинается с пред-положения, что хотя объекты напряжены по отношению к самим себе, они именно поэтому прежде всего напряжены по отношению друг к другу; это – отношение, которое называется их сродством. Так как каждый объект, в силу своего понятия, находится в противоречии с собственной односторонностью своего существования и, стало быть, стремится снять ее, то здесь непосредственно положено стремление снять односторонность другого объекта и этим взаимным выравниванием и соединением положить реальность адекватной понятию, содержащему в себе оба момента.
Поскольку каждый из этих объектов положен как в самом себе противоречащий себе и снимающий себя, то они лишь посредством внешнего насилия удерживаются в отделении друг от друга и от их взаимного дополнения. Средним термином, смыкающим эти крайние термины, служит, во-первых, в-себе-сущая природа этих двух крайних терминов, держащее их обоих внутри себя целостное понятие. Но, во-вторых, так как они в своем существовании противостоят друг другу, то их абсолютное единство тоже есть отлично от них существующая, пока что еще формальная стихия – стихия сообщения, в которой они вступают во внешнюю общность друг с другом. Так как реальное различие принадлежит крайним терминам, то этот средний термин есть лишь абстрактная нейтральность крайних терминов, их реальная возможность – как бы теоретическая стихия существования химических объектов, их процесса и его результата; в области телесного вода исполняет функцию этой среды; в области духовного, поскольку в ней имеет место нечто аналогичное такого рода отношению, им должен считаться вообще знак и, ближе, язык.
Взаимоотношение объектов, как представляющее собой всего лишь сообщение в этой стихии, есть, с одной стороны, некоторое спокойное слияние, но, с другой стороны, в равной мере и некоторое отрицательное отношение, поскольку в процессе сообщения то конкретное понятие, которое составляет их природу, полагается в сферу реальности, и тем самым реальные различия объектов приводятся обратно к его единству. Таким образом, их прежняя самостоятельная определенность снимается в соединении, соответствующем понятию, которое в обоих одно и то же, их противоположность и напряженность в силу этого притупляются, вместе с чем стремление достигает в этом взаимном дополнении своей спокойной нейтральности.
Процесс, таким образом, угас; так как противоречие между понятием и реальностью теперь выравнено, то крайние термины умозаключения потеряли свою противоположность и тем самым перестали быть крайними терминами по отношению друг к другу и к среднему термину. Продукт есть нечто нейтральное, т. е. нечто такое, в чем ингредиенты, которые больше не могут быть названы объектами, уже потеряли свою напряженность, а стало быть, и те свойства, которые были им присущи, как напряженным, но в чем сохранилась способность к их прежней самостоятельности и напряженности, а именно, отрицательное единство нейтрального исходит из некоторого предположенного различия; определенность химического объекта тождественна с его объективностью, она первоначальна. Рассмотренным процессом это различие пока что лишь непосредственно снято; определенность поэтому еще не выступает как абсолютно рефлектированная в себя, и, стало быть, продукт процесса есть лишь некоторое формальное единство.
2. В этом продукте напряженность противоположенности и отрицательное единство, как деятельность процесса, теперь, правда, угасли. Но так как это отрицательное единство существенно для понятия и вместе с тем само получило существование, то оно все еще имеется налицо, однако вне нейтрального объекта, как выступившее из него. Процесс не загорается сам собой снова, поскольку он имел различие лишь своей предпосылкой, а не сам положил его. Эта вне объекта, самостоятельная отрицательность, существование абстрактной единичности, для-себя-бытие которой имеет свою реальность в безразличном объекте, теперь напряжена внутри самой себя против своей абстрактности, есть беспокойная внутри себя деятельность, которая, потребляя себя, обращается во-вне. Она непосредственно соотносится с объектом, спокойная нейтральность которого есть реальная возможность ее противоположности; объект этот есть теперь средний термин бывшей прежде лишь формальной нейтральности, он теперь конкретен внутри себя и определенен.
Более тесное непосредственное соотношение крайнего термина отрицательного единства с объектом состоит в том, что последний через него определяется и в силу этого расщепляется. На это расщепление можно ближайшим образом смотреть как на восстановление той противоположности напряженных объектов, с которой начался химизм. Однако это определение не составляет другого крайнего термина умозаключения, а принадлежит к непосредственному соотношению дифференцирующего принципа с тем средним термином, в котором этот принцип дает себе свою непосредственную реальность; это – та определенность, которой средний термин разделительного умозаключения обладает еще помимо того, что он есть всеобщая природа предмета, и в силу которой последний представляет собой как объективную всеобщность, так и определенную особенность. Другой крайний термин рассматриваемого умозаключения противостоит внешнему самостоятельному крайнему термину единичности; он поэтому есть столь же самостоятельный крайний термин всеобщности; поэтому то расщепление, которому здесь подвергается реальная нейтральность среднего термина, состоит в том, что она разлагается не на взаимно различные, а на безразличные моменты. Эти моменты суть тем самым, с одной стороны, абстрактное, безразличное основание, а с другой стороны, его одушевляющий принцип, который, вследствие своего отделения от основания, тоже получает форму безразличной объективности.
Это разделительное умозаключение есть тотальность химизма, в которой одно и то же объективное целое изображено сперва как самостоятельное отрицательное единство, затем, в среднем термине, как реальное единство – а под конец изображена химическая реальность, разложенная на свои абстрактные моменты. В этих последних определенность достигла своей рефлексии в себя не в некотором другом, как это имеет место в нейтральном объекте, а в самой себе возвратилась в свою абстрактность и представляет собой некоторый первоначально определенный элемент.
3. Тем самым эти элементарные объекты освобождены от химической напряженности; в них была положена через реальный процесс первоначальная основа той предпосылки, с которой химизм начался. а поскольку, далее, с одной стороны, их внутренняя определенность как таковая есть, по существу, противоречие между их простым безразличным существованием и ею как определенностью и представляет собой влечение во-вне, которое расщепляет себя и полагает напряженность в своем объекте и в некотором другом, дабы иметь нечто такое, к чему объект мог бы относиться как небезразличный, нечто такое, в чем он мог бы нейтрализоваться и сообщить своей простой определенности наличносущую реальность – постольку химизм возвратился тем самым в свою исходную точку, в которой взаимно напряженные объекты ищут друг друга, а затем соединяются в нечто нейтральное через некоторый формальный, внешний средний термин. С другой же стороны, химизм через это возвращение в свое понятие снимает себя и перешел в некоторую более высокую сферу.
